Александр Тюрин - Полное выздоровление
— Чуете, шеф? — поинтересовался Гур. — Кстати, можно я вас так буду называть?
— Чую, больной. А что именно?
— Газ, природный, тот, на котором делают яичницу. Наши «друзья» выпустили его где-то внизу. Повернули вентили недрогнувшей рукой. Значит, в ход пошла версия пожара. Сейчас газ рванет по всем нижним этажам и сердобольный пожарники пришлют винтокрылого друга — снимать уцелевших с крыши. Вы понимаете, кто будут эти уцелевшие? И у кого окажется яичница в одном популярном месте.
— Понимаю… Так что же мы торчим на месте, как памятники вождей?
Они преодолели один этаж, а потом Гур вдруг замер и повел носом:
— Не успеем, вот-вот разгуляется огонек.
На этот раз Козлов был на высоте — вышиб тренированной ногой дверь в кладовку, схватил парусину, сунул ее под кран. Гур тем временем вытащил из шкафа две кислородные подушки.
— А теперь, доктор, тикаем отсюда, здесь будет знойно.
Козлов и Гур рванули подальше от залежей кислорода, обмотались парусиной в три слоя — прокатившись по полу — и сунули в рот мундштуки подушек. Поможет ли нам эту суета, гадал по ходу дела доктор, или просто ярче гореть станем?
Вой пожарных сирен едва ли не опередил грохот взрывов, а следом нескромным басом наложился вой пламени. Через пять секунд до путников долетел огненный вихрь. Они были на приличном удалении от разомкнутого газопровода и горящий ветер уже не имел той плотности. Но Козлову все равно показалось, что прочность его тела на пределе — и в этот момент голос пламени заткнулся. Когда чьи-то руки потащили доктора, он принял свою собственную кожу за нечто чужое, давящее и приносящее боль — будто проглотила его змея и жжет своим пищеварительным соком.
Прикрывшись тлеющей парусиной, скача среди очагов и очажков огня, врач и пациент принялись сражаться с раскаленной лестницей, пока не стало относительно сумрачно и прохладно — на восьмом этаже.
— Скоро предстоит встреча с «друзьями», а вид у вас никудышный,— подколол Гур.
Сам он был похож бодрым багровым цветом на охотничью сосиску. Козлов понимал, что сам выглядит немногим лучше. Но как ни странно, тряпка свалившаяся с ключицы Гура, показывала, что порезы уже основательно затянулись.
— Если мы будем карабкаться прямо по лестнице, «друзья» нас зашухерят очень быстро. Паче чаяния следит за нами какой-нибудь жирный локатор-ретранслятор,— Гур шмыгнул обгоревшим носом и поморщился.
Доктор с трудом возобновил мыслительную активность.
— Тогда остается… остаются нам для продолжения великого похода трубы вытяжных шкафов… Кстати, они хорошо экранируют от всяких локаторов благодаря своей стальной природе.
В итоге, там, где должен был взлетать аммиак, пытался тащиться наверх Козлов. Труба оказалась узкой, чуть раздуй живот и уже держишься, но зато почти невозможно упираться руками или ногами — у конечностей не было «фронта работ».
Когда доктор, наконец, приспособился — стал перекатываться на манер гусеницы — то уже выдохся. А когда выпал на крышу — в глазах угнездилась стойкая пелена. Козлов тем не менее почувствовал приближение «друзей», осторожное, но многозначительное. Послышался звук вскипающего чайника и доктор догадался, что сейчас в него плюнут.
Козлов сфокусировал взгляд и увидел, как в его сторону летит струйка жидкости. А помимо плеваки на крыше еще маячит «пузырь».
Ничего хорошего не случилось бы, опоздай Гур. Напарник аккуратно заслонил от плевка платочком и шепнул: «Сними жирного дирижера». После чего стал уходить от плеваки, который переквалифицировался в рубаку, выпустив свои лезвия и принявшись сечь ими воздух. Жирный мутант вряд ли смог расслышать слова, но тем не менее уловил суть предложения Гура и жалко запищал.
У Козлова даже защемило сердце от пронзительного звука, но он все-таки взял покрепче свой пистолет и принялся наводить на столь приметную цель. Тогда «цель» выбросила свое знаменитое жало, которое перехватило кисть, сжимающую оружие. Воздействие оказалось и сдавливающим и разъедающим одновременно. Так что доктору было впору самому запищать.
Когда уже лопнула кожа и была намертво пережата артерия, Козлов, наконец, стащил зубами командирские старомодные часы и хлопнул циферблатом о твердь крыши. Чувствуя, как немеет рука, только что горевшая от яда, доктор принялся пилить обломком стеклышка подлый шнурок. Перепилил, собрав всю волю, какая есть, и начал сжимать непослушные конвульсирующие пальцы, которые упорно не хотели слушаться под тяжелым взглядом «пузыря».
Тем временем, Гур и владелец лезвий оказались уже на самом краю крыши. Оппонент делал резкие выпады своими смертоносными ногтями. Гур увиливал, но отступал. И вот когтистый мутант как-то особенно резво «стриганул» сверху и снизу. Гур закачался на краю и враг несколько самоуверенно направился свои ножики ему прямо в мякоть живота. Однако Гур вовремя прекратил качаться, неожиданно у него в руках появился платок, которым он прихватил разящую руку. Потом рывок на себя с отходом в сторону. Когтеносец улетел с присвистом, но и Гур не удержался, исчез за краем крыши. Козлов понял, что не осталось у него союзников на всем белом свете.
Жирняга еще раз запищал, только уже не жалостливо, а призывно, после чего резко распластался, даже раскатался по крыше. Козлов смог наконец выстрелить, пуля просквозила пухлую спину, из которой что-то брызнуло. Однако жирный мутант продолжал пищать. И неспроста.
К самому доктору приближались, прячась за трубами и антеннами, двое недоброжелателей. Бывший бомж Андрон нагло показывал ему пальцем вниз — дескать, скоро и ты туда отправишься, уважаемый, станешь удобрением на клумбе. А в обойме оставался единственный патрон. Противники, кажется, просекли затруднения доктора с боеприпасами. Вернее жирный мутант смог просканировать тревожные дельта-ритмы докторской головы и сообщить новость своим товарищам. Козлов с тоской понял, в какой переплет взяла его эта тройка.
Если даже он ухлопает Андрона, то летательный исход придет в виде некогда безобидного писателишки Малова. Тот не просто задушит, а заплюет, закусает и зацарапает. Потом или вначале скушает. А когда-нибудь будет похваляться описью вложения в свое брюхо и сочинять рассказы «из жизни главврача». Такая вот беспроигрышная для противоположной стороны арифметика.
Враги приближались не прямо, а зажимая в клещи, так что доктору приходится вертеть головой, как очумелому. Резкая перебежка и экс-бомж совсем рядом, за чердачным фонарем, метрах в шести. Малов же скрылся за трубой, однако сохраняет дистанцию метров в пятнадцать. И вот Андрон, укрывшийся за фонарем, зашевелился. Козлов не слышал ничего, кроме этого шороха, из-за которого сердце взвихрилось, а внутренности взметнулись. Вдруг случилось озарение — именно сейчас Малов рванет из-за трубы. Но ведь только повернешься к нему и изготовишься к встрече, как бомж вопьется в затылок.
Так и есть, бывший литератор со скоростью слова полетел навстречу. Тут же дернул модернизированный бомж. Козлов выстрелил в кабель, проходящий по крыше, и раздолбал одно крепление. Затем резко поднял стальную жилу, ухватив ее неподалеку от того места, где была повреждена изоляция, и стал действовать по принципу скакалки. Махнул вверх, коснувшись выставленных рук бомжа — Андрона электричество угробило на месте. И опустил вниз, цепляя вылетевшую вперед ногу литератора. Тот шлепнулся, после чего Козлов прижал к нему оголенный кусок кабеля.
Предстояло еще проведать жирного мутанта.
Но тот был уже трупом с неожиданно внушительной дырой на темени. Что-то не так, подумал Козлов, мучительно глотая ком, разбухший в горле. Потом заметил влажный след, тянущийся от дыры в мутанте к краю крыши. А там, собираясь уже скрыться на стене здания, ползло какое-то студневидное образование. Доктор кинулся туда и обрушил на ползущий студень ногу, может быть, в самый последний момент. Поскользнулся, едва не рухнул вниз. А потом с нарастающей тошнотой понял, что раздавил мозги. Водянистые, в какой-то оболочке, обрамленной щупальцами. Но эта была та самая бессознательная разумность, которая явилась из вирусного макроорганизма и захотела стать достоянием всего мира.
Неподалеку забили лопасти. Козлов поскорее отошел от края — на крышу усаживался вертолет.
Из кабины выпрыгнули двое — врач и пожарник.
— Эй, есть тут еще живые?
— Вы про загробную жизнь? Здесь на нее много претендентов,— откликнулся Козлов. — Нет, живых в прямом смысле этого слова не осталось… Какие-то неполадки в газовой сети и вот, пожалуйста, плачевный результат. Сделаем, конечно, правильные выводы и в будущем году станем чаще проводить техосмотры.
— А эти трое, отчего погибли? — врач мельком проверил наличие признаков смерти.
— От плохой жизни. Толстяка прибило балкой еще внизу, но его вытащили на крышу. А у этих поражение током. Андрон нечаянно схватился за кабель, Матвей пытался ему помочь. Внизу огонь, а тут надо же дождик прошел, все отсырело. Отличные были парни, хотя и своеобразные. Кстати, опять ушел от нас в чем-то талантливый, душевно молодой писатель. Будьте добры, снимите каски.
