Роман Злотников - Мерило истины
— Хотелось бы, — ответил Алексей Максимович. Говорил он негромко, глуховато и чуть монотонно, но четко и раздельно.
— Н-ну… — вкрадчиво произнес Самородов и даже вроде как подмигнул, словно собирался сообщить какой-то секрет. — Пойдем-ка, в машину ко мне…
Они сели в автомобиль Семена Семеновича. Предусмотрительно подняв не по стандарту тонированные стекла, Самородов достал из кармана нетолстый бумажный пакет, в котором по очертанию угадывалась пачка денежных купюр.
— Держи, Алексей Максимыч, — сказал он, передавая пакет. — Как обещано… Как раз хватит, чтобы строительство закончить.
Тот принял пакет, замешкавшись на крохотную долю секунды. Самородов заметил это легкое замешательство.
— Ты поднажми на них, на джамшутов своих, — быстрее заговорил он. — Пусть резвее шевелятся. Ну, пообещай им премию небольшую, чтобы не расслаблялись. Или пинков навешай. Зато зиму зимовать уже в своем доме будешь.
Алексей Максимович молча спрятал пакет за пазуху.
— Расписочку! — сказал Семен Семенович, доставая из бардачка папку, а из папки — бумажный лист, чистый, если не считать пары строчек внизу, подкрепленных печатью и подписью. — Не обижайся, это не от недоверия, а… сам понимаешь. Черкни, как обычно. Все чин чинарем, нотариус уже заверил… авансом, так сказать, — он человек свой. Держи ручку.
— Великое дело — свой дом, — продолжал Самородов, глядя, как Алексей Максимович, положив лист на папку, а папку утвердив на колене, выводит аккуратные буквы. — Ты, небось, в таком не живал, всю жизнь по квартиркам, а я тебе со всей уверенностью могу сказать: настоящим хозяином можно себя только в собственном доме чувствовать. Что в квартире? За стенкой алконавт дядя Петя сапогом жену гоняет, снизу дрель с утра до вечера свистит, сверху… у какой-нибудь старой манды батарею прорвало. По свету под окнами бабульки кудахчут, как стемнеет, малолетние упыри ржут. За парковочное место опять же каждый вечер лаяться… Раз в месяц управляющая компания сшибает бабло, якобы, за содержание дома и ремонт — а в подъезде стекла выбитые, из подвала канализацией несет, во дворе грязь непролазная и ямы… Да что я тебе рассказываю, сам лучше меня все это знаешь — в такой уж стране живем. То ли дело — свой дом… Нет, брат Алексей Максимыч, себя надо уважать. Если есть возможность, уж постарайся себя и свою семью устроить в достоинстве и спокойствии. А если нет возможности — ее, возможность эту, надо обязательно изыскивать, правильно? Ты, как умный человек, понимаешь, если б мы о себе самих не заботились, кто бы еще о нас позаботился? А?
Монолог этот Семен Семенович Самородов произносил с интонацией поучительной, вроде как старший делится опытом с младшим. Но в речи его неуловимо проскальзывали нотки несколько… заискивающие. Словно Самородов боялся, что собеседник вдруг возьмет и возразит ему.
Но Алексей Максимович не возражал. Молча слушал, спрятав глаза под черные косматые брови. Только раз ответил на очередное риторическое «правильно?» мычащим «м-да», совмещенным с неглубоким кивком.
— Вот и хорошо, — услышав это «м-да», быстро свернул тему Семен Семенович. — Удачи тебе. Джамшутов погоняй, не стесняйся. Это народ тако-ой, им лишь бы резину подольше потянуть на твоих харчах… А если вдруг финансы опять закончатся, сразу дай мне знать. Помогу без вопросов. Да, забыл спросить, что с машиной-то твоей? Разобрался?
— Да нет пока… — отозвался Алексей Максимович несколько удивленно; видимо, этого вопроса он не ожидал. — Она как-то… вроде все в порядке с ней, только иногда вдруг ни с того ни с сего закапризничает. Не заводится и все тут, черт знает, почему. А на станцию отогнать времени нет. Да и отгонишь — неделю возиться будут, знаю я этих умельцев… А как без колес неделю?
— А ты вот что, — с готовностью предложил Самородов, — ты на нашу баню офицерскую ее отгони. Не гонял ее еще туда?
— Нет… Как-то… не пришлось.
— Давай-давай! Что значит — не пришлось?! Я звякну, тебе ее моментально до ума доведут. Естественно, бесплатно. Я разберусь, как рассчитаться…
— Надо бы… Время вот только выберу.
— Ну давай, Алексей Максимыч. Прощаться не будем, сегодня еще увидимся…
Алексей Максимович собрался было покинуть автомобиль, но Самородов остановил его:
— Ты это… Ты не сомневайся, — проговорил он, доверительно понизив голос. — Твое дело только пару подписей черкануть. И все. Зато гешефт какой!.. — Самородов прищелкнул пальцами и подмигнул. — Сразу мне все долги вернешь и еще останется.
— Я и не сомневаюсь, — глухо ответил Алексей Максимович и открыл дверцу автомобиля.
Когда Алексей Максимович вернулся в коттедж, Самородов снова достал свою книжечку. Пошелестел страничками, разыскивая нужную. Нашел ее и в столбце под фамилией «майор Глазов», куда уже были вписаны несколько незначительных сумм, поставил еще одну — шестизначную. После чего удовлетворенно пошевелил усами и коротким тычком пальца включил зажигание.
* * *Этих четверых рядовой Саня Гусев, дослуживающий уже седьмой месяц и больше привыкший откликаться на Гуся, остановил в казарменном коридоре.
— Слушай сюда, бойцы! — вполне доброжелательно улыбаясь, начал он. — Вводная: на дальняке кто-то из ваших, из духов, обед по полу расплескал. Бородуле… то есть, комвзвода старшему лейтенанту Бородину (знаете, да?) такое дизайнерское решение вряд ли понравится. Сейчас дружно рожаете швабры и тряпки — и мухой на дальняк. Когда от блевотины даже запаха не останется, ищете меня и докладываете. Времени у вас… — Гусь глянул на дешевенькие часы на запястье, — четырнадцать минут до развода. На развод не опаздывать. Вопросы есть?
Вопросы последовали незамедлительно. Саня, в общем-то, не исключал возможности, что так оно и будет — для превращения гражданских раздолбаев в отличников боевой и политической подготовки месяца карантина маловато, а эти четверо как раз только-только из карантина.
— Чё, шестых нашел? Черт какой-то нагадил, а нам какого хрена за ним убирать? — набычился один из четверки: лопоухий, худой паренек, по манере держаться и интонациям которого можно было с уверенностью определить его как «четкого пацана с окраины».
— Погоди, Двуха, не пыли пока, — включился второй «дух», рослый (головы на две выше самого Гуся) молодой человек лет двадцати — двадцати трех с идеально белозубой улыбкой. — Слышь, амиго, — обратился он к Гусю, — у нас по распорядку, между прочим, время послеобеденного отдыха. А соблюдать распорядок дня — одна из первейших обязанностей воина российской армии.
Саня Гусев, перестав улыбаться, покосился на стоящего между белозубым и «четким пацаном» рыхлого неуклюжего парня — что, мол, тот скажет. Но тот ничего не сказал. На его бледном и каком-то мятом, как пельмень, лице явственно читались неуверенность и испуг. И тогда Гусь перевел взгляд на четвертого «духа», который, как он знал, успел уже приобрести кличку: «Гуманоид».
Надо сказать, что мнение именно этого новобранца относительно возможности провести ближайшие четырнадцать минут ликвидируя последствия чьего-то паскудства, Саню интересовало особо.
— Ну, а ты? — спросил он у этого четвертого, постаравшись ничем не выдать своего интереса. — Как насчет поработать?
— Разреши осведомиться, — очень серьезно и как-то чересчур отчетливо выговорил этот самый Гуманоид, — привлечение нас к уборке туалета — это приказ командира взвода?
«Ух ты! — мысленно ахнул Гусь. — „Разреши осведомиться…“ Правду про него говорят — с придурью типок. Одно слово — Гуманоид…»
Несколько секунд Саня разглядывал Гуманоида. Да парень, в общем-то, как парень. Среднего роста, не тощий и не жирный, не то чтобы качок — но видно, что сложен ладно и силенками не обделен. Лицо правильное, чистое. Но вот взгляд… Смотрел этот тип на Саню Гуся как-то… черт его знает, как. Будто Гусь вовсе не достойный уважения старослужащий, а какой-то унылый беспомощный салага. А главное, во взгляде Гуманоида не было пустой и глупой юношеской бравады или наглого вызова, или… еще чего-то подобного — этот парень словно был накрепко уверен в своем превосходстве над ним, Саней, а также и над всеми остальными людьми… По крайней мере, в ту секунду именно так показалось Гусю.
— Нет, бойцы, — чувствуя раздражение, но раздражению этому не поддаваясь, проговорил рядовой Гусев, — это не приказ. Это просьба. Моя, лично. Мне, что ли, за вами, духами, дальняк драить?
— В таком случае, — все с той же серьезностью посоветовал Гуманоид, — тебе надобно поставить в известность командира подразделения, а уж он, несомненно, отыщет решение проблемы. Поскольку он и только он вправе отдавать в установленном порядке соответствующие приказы и обеспечивать их выполнение.
Гусь снова уставился на парня. Усмешки в глазах Гуманоида не было и в помине. Издевается, гад? Или правда с придурью? Да нет, с придурью-то его служить бы не взяли. Косить вздумал? Но с какой стати ему перед ним, Гусем, дурака выламывать?..
