Полдень XXI век, 2009 № 8 - Андрей Нариманович Измайлов

ПОЛДЕНЬ, XXI век

АВГУСТ (56) 2009

Колонка дежурного по номеру

Наткнулся недавно на фильм по ТВ об одном смотрителе заповедника на Камчатке. Он погиб в тайге зимой, фотографируя с близкого расстояния огромного бурого медведя. И медведь его загрыз. Этого медведя смотритель ласково называл Желтуша. А фотографировал, как я понимаю, не просто на память, а чтобы поместить где-то эти снимки и получить за них деньги. Эти изображения очень ценились.

В фильме использован прием реконструкции событий. И мы видим, как смотритель передвигается по глубокому снегу на лыжах, потом втыкает лыжи в снег и идет с фотоаппаратом по лесу, проваливаясь почти по пояс.

И вот первый кадр с того фотоаппарата: медведь выныривает из озерка (там горячие источники, если кто помнит) и глядит на нашего смотрителя удивленно. Мол, ты опять пришел, человек?

А потом, недовольно урча, начинает улепетывать прочь.

Но человеку этого мало, он хочет приблизиться и сфотографировать крупно морду медведя. Не телеобъективом, а вот так — на расстоянии двух метров.

Медведь недоволен, он оглядывается и издает угрожающие звуки. Но пока еще улепетывает.

Наконец медведь останавливается и ждет, всем своим видом предупреждая: дальше нельзя, будет плохо. Но человек в жажде наживы, сжимая фотоаппарат, крадется к нему...

Вот он наводит объектив, фокусирует. И тут следует молниеносный бросок медведя. Кто придумал, что медведи неуклюжи? Они быстрее молнии, когда им грозит опасность.

Человек не успел даже прыснуть ему в глаза перечным распылителем — этим средством пользуются, чтобы отпугнуть дикого зверя. А ружья у человека не было, только фотоаппарат. Да и не помогло бы ружьё.

...Его окоченевший труп отыскали через несколько дней. Рядом в снегу нашли фотоаппарат с последними снимками Желтуши — приветливого бурого медведя весом в полтонны. Приветливого, пока его не достали.

От человека останется очень много всяких фотоаппаратов и более серьезной техники для исследования Природы, когда она наконец огрызнется по-настоящему.

Александр Житинский

Истории

Образы

Фантазии

ОЛЬГА СИЛАЕВА

Заложники

Рассказ

— Но почему мы? Обычно ведь берут, понимаешь, всяких других...

—Другие кончились.

Виктор Шендерович. «Куклы»

Чиновник не был злодеем. Так, усталый отец большого семейства. Такой же снулый, как дождь за окном.

— Снова вы здесь, господин Соколов, — чиновник поморщился. — Давайте ваши бумаги. В этот раз ничего не забыли?

Я пожал плечами. В центре усыновления не задают вопросов просто так. Лучше промолчать. Одинокие выпускники приютов и без того группа риска...

Пуговка в ухе негромко пересказывала последние новости. «...Матч на звание чемпиона мира по шахматам состоится в Эдинбургском замке... Двенадцатилетний Алексей Авдеев — самый молодой претендент на корону со времен...»

— Забыли, — удовлетворенно сказал чиновник. — Повернитесь вправо. Ага, значит, имплантат в ухе носим, а в анкете не указали. Нехорошо... А вы знаете, что почти все носители пуговки со временем глохнут на левое ухо?

— Что? .

— Вот-вот, — он вздохнул. — Раньше телевизоры не выключали, а теперь... эх. Без чужого голоса жить не могут. Холодно стало...

— Осень, — тихо сказал я.

— Да, осень... Проходите.

Вдоль прозрачных стен располагались уютные кресла. Первый этаж ломился от мягких игрушек: редко на каком диване не валялся забытый плюшевый мишка или смешной розовый заяц. То ли организаторы испугались, что внутри будет пахнуть одиночеством и больницей, то ли просто решили подзаработать. Так или иначе, за стеклянными перегородками расположился огромный и радужный «Детский мир». Лучший в городе, как говорят.

Мне здесь покупать нечего. Если только Юльке и ее мальчишкам... Но, они, наверное, меня и не вспомнят. А местным детям нужно другое. Да и возраст не тот: десять лет и старше, требуется осознанное согласие на усыновление, письменного заявления достаточно, чтобы начать процедуру по лишению матери и отца родительских прав. Все согласно федеральным законам: логично, сухо, безжалостно.

И наоборот — так же.

— Я не понимаю, Лена, как ты можешь быть против, — послышался взволнованный голос. — Мы с отцом не для того тебя рожали, чтобы вырастить эгоистку!

— Мам, ну нас и так в комнате уже двое! Зачем тебе еще?

— Во-первых, не мне, а нам всем. Во-вторых, ты уже через три года поступаешь, Маришка одна остается. А в-третьих, ты думаешь, они там по двое в комнате живут?

— Да хоть по семеро!

Мимо, скрипя кедами по блестящему полу, пронеслась долговязая девчонка. За ней, удрученно, «на публику», покачав головой, прошла клифтам полная женщина. Последним плелся лысеющий мужчина за руку со светловолосой малышкой лет семи. Про таких девчушек говорят: колокольчик. Глаза голубые, а у родителей и старшей дочери — темные...

Обычное дело.

В пуговке щелкнуло: блок новостей закончился, и ведущий перешел на обычный утренний треп. «Семь часов пятьдесят минут в Твери, и с вами, как всегда, ди-джей Гильотен, лучшее средство от головы: первое лезвие бреет чисто, второе — еще чище! Ну, что повесили носы? Дождик-дождик, лейка, скамейка? А скажите, дорогие мои, многие ли из вас помнят, что сегодня Родительский день? Да, всякое бывает, не хочу вам портить настроение с утра, но многие детишки остаются без родителей просто потому, что папе с мамой они больше не нужны. Пишешь заявление в районную комиссию, подписываешь отказ от прав — и вуаля, ни забот, ни алиментов, можно продавать фазенду и двигать в Штаты. Хотя цены на нефть сами знаете какие, так что можно и не дергаться. Правнуки Барака Обамы скоро сами к нам приедут, ботинки в переходах чистить. Так вот, о детишках: областной центр усыновления напоминает, что...»

Я убрал звук. Не сегодня.

Не сейчас.

Я подошел к терминалу. На экране сменяли друг друга детские фотографии. Возраст, имя, увлечения, успеваемость, хронические болезни... Хорошо еще в мое время этого не было. Видят боги, я и так не мог побыть один. Ни в учебной аудитории, ни в туалете, где закрывалась только одна дверь из четырех, ни в комнате, ни на подоконнике. А знать, что кто-то то и