Счастливое поколение - Роман Асмус

Роман Асмус

Счастливое поколение

Ох уж эти мне сказочники! Нет чтобы

написать что-нибудь полезное, приятное,

усладительное, а то всю подноготную

в земле вырывают!.. Вот уж запретил

бы им писать! Ну, на что это похоже:

читаешь… невольно задумаешься, —

а там всякая дребедень и пойдет в

голову; право бы, запретил им писать;

так-таки просто вовсе бы запретил.

Кн. В. Ф. Одоевский

1. СЧАСТЛИВОЕ ПОКОЛЕНИЕ

Господи, если ты есть, — спасибо! Спасибо, — о, спасибо! — милый, милейший создатель всего, что есть на нашей прекрасной Земле! Спасибо за эту зелёную — такую ярко-зелёную! — мягкую траву под ногами! Спасибо за чистый — прямо-таки кристально чистый! — глянец вод! Спасибо за такой свежий прохладный ветер, и спасибо этому ветру за то, что подхватывает в своё нежное течение семена прекрасных цветов, рассеивая их по округе! И за цветы эти тоже спасибо! Спасибо за это яркое, тёплое солнце, ласкающее в своих лучах! И — о, Господи! — спасибо за это бескрайнее, чистое голубое небо! Как же хорошо, как благодатно, как счастливо жить в этом мире!

Но никто и никогда не был так же счастлив, как дети! Именно нынешние дети, новое поколение беззаботных малюток, которое так и прозвали: «счастливое поколение». Наконец-то, спустя столько лет упорного труда, наше великое государство взрастило совершенно — совершенно! — счастливых детей, не знающих никакой… то есть, другими словами, знающих одно только счастье и радость! Правда, путь был нелёгок; так много времени прошло с тех пор, как наше государство встало на путь абсолютного счастья! Бабушки и дедушки «счастливого поколения» ещё, может быть, помнят отдалённо таких гадких (о, простите за выражение), вредных писателей, как Толстой, Тургенев, Чехов и — прости господи! — Достоевский. Только вот едва ли помнят они, о чём именно эти люди писали в своих книгах, но точно знают, что всю эту злостную (простите за выражение) старинную литературу запретили из-за того вопиющего… бреда, который непонятно, как только мог взбрести людям в голову! К счастью, — к великому нашему счастью! — всю эту и многую другую чушь, наряду с такими же «легендарными» художниками и композиторами тех времён, изображавших и исполнявших ещё пущую чепуху, — к счастью, их всех уже давно упразднили. Теперь у нас процветают настоящие деятели искусства! Каждая книжка учит только тому, как быть счастливым! Каждая картина изображает восхитительные пейзажи нашего прекрасного государства! Каждая мелодия — это ода всему чудесному, что есть в этом мире! Правда, некоторые взрослые, родители «счастливого поколения», всё ещё помнят несколько нехороших словечек, некогда входивших в обиход наших не очень счастливых предков, но помнят только номинально, а употребить какое-нибудь из этих слов вслух не вздумает ни один уважающий себя человек!

Главное: вы посмотрите на наших деток! Наше «счастливое поколение»! Ничто им не ведомо из тёмного прошлого цивилизации. А всё благодаря нашему великому государству, подчинившему абсолютному счастью даже Интернет! Поистине великое изобретение этот Интернет! Но, Господи, как же… неправильно!.. Как же пóшло (простите за выражение) использовали это изобретение недалёкие наши предтечи! Где уж там было взяться всеобщему счастью, когда… такая вседозволенность, такая безнравственность!.. Остаётся только восхититься нашим великим государством, которое нашло управу и на такой всемогущий инструмент! Всякую ненужную гадость (простите за выражение) убрали, — оставили только самое необходимое и способствующее поддержанию нашего счастья.

Ах, да вы только посмотрите на этих беззаботных, весёлых, счастливых детей! Посмотрите, посмотрите на Лену! Вон та четырнадцатилетняя девочка с длинными белокурыми косами, большими голубенькими глазками, хорошеньким носиком, широкими розовыми губками, всё время, кажется, растянутыми в улыбке. Да, та девочка в кружевном платье нежно-голубого цвета, что вприпрыжку порхает по парку, — это Лена. А кто это догоняет её позади, быстро перебирая маленькими ножками; низенький ребёночек с неуклюже развивающимися на встречном ветру светлыми волосами? Это же её младшая сестрёнка, — Дашенька! Сейчас они вместе с другими ребятишками играют на улице в прятки. Маленькая скромненькая Дашенька всё никак не отстанет от своей смелой старшей сестры, хотя та и говорила ей, что прятаться вдвоём в одном месте — неинтересно. Но Дашенька никак не хочет расставаться со своей любимой сестрой, ни на пять минуточек! Лена для неё — друг, учитель, поддержка и любовь; и так ей с сестрой интересно, так интересно! И хотя для самой Лены младшая сестрёнка чаще бывает обузой, но она никогда — ни в коем случае! — не обижается на эти крохотные блестящие глазки, на эти сдобные щёчки, на эту милую улыбку. И вот они вместе бегут между высоких деревьев с пышной листвой, в которой проблёскивают солнечные лучи, бегут около яркого голубого озера, мерцающего бликами, пробегают скамейки, небольшие мостики, беседки парка. В какой-то момент Лена наконец заприметила подходящее место для прятания и, сбавив шаг, поманила сестрёнку за собой. Девочки приблизились к большому дубу с раскидистой листвой и широким стволом. На небольшой высоте от земли у этого дуба держался маленький дощатый домик, ступеньки к которому полукругом обвивали ствол дерева. Лена и Дашенька осторожно, но с большим восторгом взобрались по ступенькам к домику. Мéста внутри как раз хватало на двоих, хотя Лене и пришлось сидеть слегка сгорбившись. Они пытливо глядели в маленькое окошко домика, наблюдая за происходившим снаружи и выжидая, когда же появится водящий.

А водящим в этот раз был маленький восьмилетний мальчик. Как только он закончил считать до ста у отведённого ему места, то тут же резко развернулся, жадно оглядывая окружение, и, не заметя никого сходу, пошёл искать ребят в глубь парка. Он шёл нерасторопно, рыская глазами вдоль горизонта, стараясь замечать любой нестатический объект, который мог бы оказаться прячущимся ребёнком. И так бродил он долго, никак не находя никого из ребят, так что почти сделался… как бы это… не вполне счастливым. Лена и Дашенька вскоре могли видеть водящего из окошка своего уютного домика, — тот вязко перебирал ножками, слоняясь по округе. Но вдруг, к его большому восторгу, один из кустов, мимо которых он как раз проходил, вздрогнул. Мальчик, весь в возбуждённом напряжении, стал медленно подступать к этому кусту. Очень скоро он смог разглядеть яркие цвета чьей-то одежды сквозь веточки, но было поздно. Прятавшийся за кустом ребёнок внезапно для водящего рванул куда-то в сторону, сотни листочков на растении оживлённо затрепетали. В эту же секунду сердечко водящего застучало сильнее, а ручки и ножки пробрала прохладная дрожь. Он ведь был так