Три жизни господина N - Алексей Геннадьевич Некрасов-Вебер

Алексей Некрасов-Вебер

Три жизни господина N

Глава 1. Протеже спонсора(июнь 1999г)

Изображение на мониторе чуть заметно подрагивало. Наверное, из-за этого начинали слезиться глаза и в какую-то черную дыру улетали душевные и физические силы. В благословенные времена студенческой молодости Денис не уставал так, отработав двенадцать часов на кладке кирпичей в стройотряде. Поднявшись, наконец, из-за стола, он прошелся по крохотной комнатушке редакции. У раскрытого окна вдохнул бодрящую смесь запахов скощенной травы, нагретого асфальта и бензина.

   " Сейчас бы на Угру, под отчий кров! Но работы непочатый край, да и Ленка уже два месяца с родителями в контрах."

   Отношение жены с родителями были одной из неразрешимых проблем. Никто не желал идти на компромисс, а его миротворческие усилия обе стороны воспринимали, как предательство и слабость.

«Для Ленки маменькин сынок, для родителей подкаблучник.»

Словно стараясь стряхнуть с себя груз, Денис передернул плечами, отошел от окна и оказался перед книжным шкафом. Глаза привычно пробежали по корешкам расставленных в хронологическом порядке журналов. Последним, заметно выделяясь, стоял апрель девяносто девятого. Увеличив площадь обложки, журнал оделся в глянец, при этом потерял больше половины страниц. Следующий майский номер в печать пока еще не вышел.

   " А ведь как все хорошо начиналось! Одно только название чего стоило!"

   Воспоминания перенесли главного редактора журнала "Прорыв" на несколько лет назад. В этой же маленькой комнатушке составив буквой "Г" столы и тумбочки, отмечали выход первого номера. Команда собралась молодая, амбициозная и страшно талантливая. Пили за первенца, за "Великую и Могучую", за "Новую и Дерзкую", которая эту "Великую и Могучую" еще заткнет за пояс. Казалось, теперь, когда рухнуло проклятое коммунистическое иго, для молодых и талантливых нет преград. Все по плечу, горы свернуть можно! Васька Кошелкин предложил тост, чтобы пятилетний юбилей справить не в съемной конуре посреди промзоны, а в шикарном офисе, где-нибудь на Тверской или в Замоскворечье. Его дружно поддержали, а потом еще много говорили и пили за будущие свершения.

   " Немного же из тех энтузиастов до пятилетия дотянуло!" – с горькой иронией думал Денис. Одним из первых сбежал Кошелкин. Теперь он действительно работал в шикарном офисе где-то в районе Таганки.

   " Ладно, хватит ностальгических соплей! " – прикрикнул на себя Денис и решительно двинулся к компьютеру. Теперь, когда обозначился новый спонсор, майский выпуск журнала нужно было сверстать в ближайшие сроки.

   Но снова перед мысленным взором побежали сцены того давнего застолья. Газеты вместо скатерти, водка с этикетками омерзительно зеленого цвета, из деликатесов домашние огурчики и килька в томате. Но, как же хорошо было и весело! Казалось, крылья за спиной вырастают. Денис почему-то вспомнил, как пьяненькая Машка Спицина подсела к нему тогда и откровенно прижалась своим внушительным бюстом. Ленка делала вид, что ничего не происходит, но в душе наверняка ревновала и вынашивала планы мести. Тем временем, Колька Анохин, дирижируя вилкой, декламировал стихи. А в распахнутое окно врывались запахи лета, словно аромат обрушившейся на страну свободы…

Усилием воли он отогнал и эти воспоминания. Но, как только попытался сосредоточиться, на краю стола, словно издеваясь, завибрировал телефон. Чертыхнувшись, Денис снял трубку. Хрипловатый голос Самохина тут же заставил внутренне подобраться. Каждый раз, когда звонил спонсор, в голове аварийной лампочкой вспыхивал тревожный вопрос. Хорошо зная, что бесплатный сыр только в мышеловках, Денис ждал предложения, от которого сложно отказаться. Но на этот раз просьба оказалась вполне невинной:

– К вам прямо сейчас один мой хороший знакомый рукопись принесет. Что-то вроде мемуаров в мистическом стиле. Вы уж посмотрите, пожалуйста. Может быть, отредактируете и в следующий номер?

   Денис с облегчением вздохнул:

– Конечно, конечно, Павел Савельевич! Посмотрим, отредактируем и в майский поставим!

– Ну, вот и славно! Значит, договорились – теперь уже не скрывая иронии, подытожил Самохин. Кладя трубку, Денис почувствовал, что краснеет. Не научился он еще лебезить перед благодетелем, сохраняя достоинство. Наверное, никогда и не научится. И тут, уже не в первый раз, пришла мысль, что в проклятом коммунистическом прошлом жилось уверенней, честнее и, как ни парадоксально, свободней.

  Минут через десять позвонили с вахты. Встречая гостя, Денис вышел в коридор. Посетителям порой сложно было отыскать редакцию среди многочисленных фирм, что, словно жуки-короеды, оккупировали трухлявый остов почившего в бозе завода. Через минуту в дальнем конце коридора показалась несоразмерно длинная и худая фигура. В глаза сразу бросилась расхлябанная походка и густая копна темных волос. Левой рукой посетитель размахивал, словно гвардеец туземной армии на военном параде, а правой бережно прижимал к телу черную папку. Оценив навскидку ее объем, Денис горестно вздохнул. Посетитель, тем временем, быстро миновал коридор и энергично пожал вялую ладонь главного редактора:

– Я от Самохина. Можете называть меня господин N.

– Ну что же, милости просим! – с вымученной улыбкой произнес Денис. Пропуская гостя в комнату, обреченно подумал:

   " А он еще и большой оригинал! Можно только представить, что за бред в этой папке!"

   Они сели по разные стороны стола. Пробегая глазами напечатанные страницы, Денис время от времени переводил взгляд на гостя. Сколько же разных лиц и вот таких же папок пришлось повидать ему на своем редакторском веку! Сколько людей смиренно ожидали его приговора. И у всех во взгляде читались страх и надежда. Отпечатанные на принтере, а то и на машинке страницы, несли в себе чувства и мысли, которым давно было тесно в тисках индивидуального сознания. Создатели их мечтали поделиться сокровенным опытом, и вписать свое имя в скрижали литературного бессмертия. Но как разительно несхоже то, что несем внутри, и наша внешняя оболочка! Тоже самое и с чувствами доверенными бумаге. Остывая в напечатанных строчках, они теряют энергию. То, что пылало внутри сознания, оборачивается вдруг косноязычной нуднятиной или вычурным фарсом. В начале своей редакторской деятельности Денис честно старался проблески сердечного огня разглядеть. И если получалось, давал начинающему автору шанс. Однако, с годами приобрел профессиональную черствость. А жаждущие вписать свое имя в бессмертие все шли и шли, на что-то надеясь.

Но сегодняшний гость никакого волнения не испытывал. С ироничным любопытством он осматривал убогую обстановку редакции. Огромный, как у Сирано де Бержерака, нос двигался, словно флюгер при неустойчивом ветре.

   " Правильно, чего волноваться, если ты от Самохина!" – с неприязнью думал Денис. Пробежав глазами несколько страниц, он отложил рукопись и попытался изобразить улыбку.

– Ну что же, буду рад ознакомиться. Через недельку сообщу о результатах.

– Ну, вот и славно! – произнес самохинский протеже, повторяя интонации патрона. Дальше последовало новое энергичное рукопожатие, и, наконец, долговязая фигура гостя исчезла в коридоре. Закрыв дверь, Денис вернулся к столу и извлек из верхнего ящика распечатанную сигаретную пачку.

   "Может бросить