Дорога из пепла и стекла (СИ) - Белецкая Екатерина
— Да, трехфазный геном сложнее, чем двухфазный, — покивал Ит. — Эволюционирует дольше, этапов проходит больше, связи между особями строятся иначе. Но есть и бонусы. Помнишь лекции Фэба о преимуществах разных видов? Как можно из проигрыша сделать выигрыш? При видимой сложности размножения рауф весьма многочисленны, к тому же у нас есть отличная защита от инбридинга, которой нет у людей или нэгаши. Одни только Габсбурги чего стоили, по сей день вспоминаю эту портретную галерею челюстей, — он усмехнулся. — Для нас близкородственные скрещивания, передача дефектных генов, и прочие нежелательные последствия в тех же высоких семьях практически полностью исключаются. Встречаются, да, но на порядок реже, чем у двуполых, за исключением когни, конечно. И наследственных заболеваний у нас меньше.
— Да помню, конечно, — кивнул Скрипач. — Как не помнить. Это же азы.
— Вот только Лийга сейчас — отчасти жертва и принадлежности к виду тоже, — продолжил Ит. — Нам гораздо сложнее отпускать кого-то, чем тем же людям. Столько лет… человек бы давно сказал: быльем поросло. Или что-то вроде того. А для Лийги это — как вчера. Ну, ты знаешь. И я знаю.
— Да, — Скрипач помрачнел. — Мы знаем. Поэтому давай поторапливаться, наверное. Не стоит задерживаться здесь лишнего.
* * *Кипу уходил всё дальше и дальше, яхта давно скрылась за барханами, но Лийга, которая пошла на крышу, так до сих пор и не спустилась вниз, она сидела там, наверху, сидела абсолютно неподвижно, и, не отрываясь, смотрела на юг, туда, где осталась яхта. Скрипач предложил сходить за ней, ведь там, наверху, было сейчас холодно, но Рифат остановил. Не нужно, сказал он. Не нужно, она сама придет, когда захочет. Да, там холодно, это верно. У неё в душе сейчас тоже холодно.
— А у тебя? — спросил Скрипач.
— И у меня, — кивнул Рифат. — Но я мужчина, и обязан быть сильнее. Ит, Скиа, когда она вернется… мне надо побыть с ней. Вы тогда ведите, а мы посидим в каюте. Заодно и пары сформируем так, чтобы можно было… ну, тот разговор вы помните.
— Да, Рифат, так и поступим, — согласился Ит. — Только лучше бы тебе её позвать всё-таки. Нам скоро в полосу входить, и быть наверху нежелательно. Я и так сейчас веду вдоль границы, но уже пора поворачивать.
— Хорошо, — кивнул Рифат. — Я её позову.
О чем говорили Лийга и Рифат в каюте, ни Ит, ни Скрипач спрашивать не рискнули. Зачем? И так всё понятно. Самим им тоже говорить не особенно хотелось, опыт потерь был большой, и воспоминания о них сейчас тоже против воли оживали, потому что не чувствовать боль и тоску было невозможно. Однако Лийга, против ожиданий, взяла себя в руки довольно быстро — через два часа, когда уже миновали активную полосу, она пришла в каюту, и выглядела совершенно нормально. Ни заплаканных глаз, ни траурного выражения на лице. Лийга и Лийга, почти такая же, как и всегда.
— Сменить вас? — первым делом спросила она. — Устали?
— Не надо, — покачал головой Ит. — Лучше отдохни пока.
— Я тогда поесть приготовлю, — возразила Лийга. — Вы ведь есть хотите?
— Мы всегда есть хотим, — хмыкнул Скрипач. — Если ты не заметила, мы вообще существа весьма прожорливые.
— Ой, не наговаривай, — отмахнулась Лийга. — Вы самые обычные. А то я прожорливых не видела. Знаешь, сколько некоторые еды в ресторанах заказывают в том же Анкуне? Мы с Рифатом вдвоем за неделю столько не съедали, сколько там за один раз умудрялись съесть, причем что люди, что рауф.
— О, это знакомая история, — усмехнулся Скрипач. И принялся рассказывать Лийге о Гарике, Рэме, и Тиме, трёх искаженных Архэ, которые специализировались именно что на еде, и сделали из посещений ресторанов профессию. Лийга сперва слушала с некоторым недоумением, но потом, когда Скрипач рассказал о том, что такое ресторанные критики, развеселилась, и, кажется, сумела, пусть и немного, отвлечься от мрачных мыслей, которые ею владели последние сутки.
— Неплохо, — заметила она, когда Скрипач закончил рассказ. — Может быть, они не так уж и неправы? Да, они отказались от каких-то великих целей, и сосредоточились на малом, но ведь они приносят в результате пользу, верно?
— Ещё как верно, — подтвердил Скрипач. — Они сейчас, по сути, кормят миллионы людей. И не людей тоже. Мы во время забросов, в госпиталях, ели рационы, которые они производят, и, сказать по секрету, это не просто полезно и хорошо, это ещё и чертовски вкусно. Помогать кому-то, и делать добро можно по-разному, а из того, что кажется незначительным, можно сделать что-то очень большое и нужное. У них получилось. Мы не очень часто видимся, но, насколько нам известно, планы у них грандиозные. Да еще и Королева поддержала, они вроде бы для строительства производств получили какие-то гранты… Ит, не помнишь, что Тим рассказывал?
— Да что-то такое и рассказывал, — кивнул Ит, который в этот момент вел кипу в обход очередного гравитационного пятна. — Так что твоя идея всех накормить, Лийга, достойна всяческих похвал. А что там происходит, в Анкуне… пусть остается в Анкуне. Ну, переедают, и на здоровье, они же на отдыхе. Нам-то что?
— Ладно, уговорили, пойду готовить, — ответила Лийга. — Надо ведь как-то жить, правда? Это жизнь. Её часть, если точно. И не самая плохая. А у нас в крионике еще овощи остались, так что мне будет, чем себя занять.
* * *— Ит, что-то ещё вспомнить удалось?
— А? Нет, Рифат, — Ит покачал головой. — Почти ничего, кроме того, что вспомнилось в первый день. Эта кодировка открыла несколько не самых приятных эпизодов, и отключилась. Сейчас уже понятно, что кодировкой являлась не только фраза, конечно…
— Не только? — удивленно поднял брови Рифат. — А что ещё?
— Да что угодно. Частота, ритм произнесения слов, тональность, может быть, существовал ещё один сигнал, — стал перечислять Ит. — Слишком уж избирательно она сработала. И… у нас есть версия, что это не воспоминания вовсе.
— Внушение? — нахмурился Рифат.
— Возможно, — подтвердил Ит. — Не факт, но исключить полностью эту версию нельзя.
Они сидели сейчас в каюте Рифата — тот позвал Ита, чтобы перебинтовать ногу, усилившийся отек ему категорически не нравился. Когда с ногой закончили, Рифат велел Иту лечь, и хотя бы час пролежать спокойно. Тебе нельзя столько двигаться, говорил он, нужно разгружать ноги, нужно нормально отдыхать. Ит от этих речей отмахивался. Некогда. Чем бы это всё ни кончилось, оно в ближайшие дни, так или иначе, кончится. А там уже будет всё равно, ноги или не ноги.
— Но почему вы решили, что это может быть внушение? — спросил Рифат.
— Хотя бы потому что первое воспоминание, о побоях, было практически полностью идентичным, — ответил Ит. — Один и тот же человек, один и тот же вопрос. Это можно было бы проверить, если сопоставить посекундно оба эпизода, но заниматься этим сейчас некогда, как ты понимаешь. Так что обе версии пока под вопросом.
— Ит, а если это повторится снова? — с тревогой спросил Рифат.
— Не думаю, — покачал головой Ит. — Знаешь, у меня ощущение, что мы сейчас соревнуемся. С кем-то. Непонятно зачем.
— Со Стрелком? — уточнил Рифат.
— Не знаю, — покачал головой Ит. — В том корабле находился вовсе не Стрелок, как ты понимаешь. В нём были люди. Не рауф, не кто-то другой, нет. Именно люди.
— Латынь, тот язык, — кивнул Рифат. — Да, видимо, ты прав. Ладно, отдыхай, пока есть время. И постарайся всё-таки беречь ноги.
— Зачем? — усмехнулся Ит.
— Ну, мало ли. Вдруг они тебе ещё пригодятся.
Глава 25
Черный залив
25
Черный залив
Накопившаяся за время пути усталость давала о себе знать, поэтому они толком не заметили, когда пустыню сменили скалы, а за скалами появился лес, низкий, северный, истрепанный ветрами и снегом. Нетикама-кипу двигался теперь ещё медленнее, потому что местность изменилась, и Рифат сказал, что надо бы поберечь машину — впрочем, машину и так берегли, но это не особенно помогало. Скрипач, утром и вечером осматривавший Люсю, давно уже сказал, что кипу в имеющихся обстоятельствах отремонтировать не получится, попросту нечем, да и негде. Помните, там, в той скальной группе, где нас разбирать хотели, стояли стенды для ремонта? Вот они бы хорошо подошли, а так… Возражать никто не стал, опытный Скрипач был абсолютно прав.
