Империя. Исправляя чистовик (СИ) - Марков-Бабкин Владимир

Киваю Евстафию.

– Ну, и где он, позволь спросить?

Тот кланяется и заверяет:

– Сейчас же всё организуем, Государь. Не извольте беспокоиться.

Нервно прохаживаюсь по площадке. Полковник Кононов напряженно «ест глазами начальство», но мне сейчас не до него.

Наконец подъезжает машина. Из авто браво выскакивает итальянский полковник.

– Ваше Императорское Всесвятейшество и Величие! Командир тренировочного центра пилотов дальней авиации полковник Императорской армии Рима граф Джорджио Карло Кальви ди Берголо к вашим услугам!

Его имя резануло мой слух, но мне было не до того.

– Граф, у меня возникли некоторые затруднения. Мне нужно срочно попасть в Рим. Мой дирижабль не может лететь в сумерках через Альпы, поскольку мой капитан не знаком с маршрутом. Есть ли у вас кто-то, кто смог бы выступить нашим штурманом?

Берголо несколько растерялся, однако быстро взял себя в руки.

– Ваше Величество, нижайше прошу простить, однако у меня нет никого, кто смог бы ответственно указать путь. Даже я не возьмусь. Да, я знаю маршрут, я десятки раз летал по нему, но я никогда не пилотировал дирижабли, это совершенно иная техника, не говоря уж про парусность и прочие особенности.

Всё это я и без него знал. Я, хоть и представлял себе общие принципы, мало при каких обстоятельствах рискнул бы поменять кабину вертолета Ми-24 на штурвал тяжеловоза Ан-124. Или даже на «просто давать советы». Но что-то нужно было делать.

– Граф, взываю к вашей чести и верности Престолу. Сегодня пришло известие о том, что «американкой» заразились мой старший сын Михаил и принцесса Джованна Савойская. Их положение весьма тяжелое. У меня есть надежда, что я могу быть полезен в Риме для их спасения. Счет идет на часы. Есть ли вариант прибыть в Рим как можно раньше?

Я глядел серьезно в глаза графа. Тот не отводил взгляд, явно обдумывая вопрос. Наконец, он проговорил, хотя и с явным сомнением:

– Ваше Величество, единственный вариант, который я могу предложить, это доставить вас на своем самолете до Флоренции. Есть определенный шанс, что туда мы доберемся до темноты. В крайнем случае сядем в Милане. На лучший случай, я бы рекомендовал Вашему Величеству согласовать с Императорской Канцелярией Рима выделение вам особого курьерского поезда из Флоренции до столицы, а лучше сразу двух, на случай посадки в Милане. В остальном, Ваше Величество, вы вольны располагать мной по своему усмотрению.

Жму ему руку.

– Благодарю вас, граф. Я так и поступлю.

Отдавая повеления, всё пытаюсь вспомнить, где же я слышал эту фамилию…

ТЕКСТ ВИТАЛИЯ СЕРГЕЕВА:

ИЗ СООБЩЕНИЯ ИНФОРМАЦИОННОГО АГЕНТСТВА PROPPER NEWS. 13 мая 1919 года.

Наш корреспондент в Мексике сообщает о подавлении анархистского мятежа в столице. В течение суток части КРРА под командованием комкора Максимилиано Хофмана* вытеснили анархистов из центра города и подавляют последние очаги сопротивления в трущобах. Штабы и отряды повстанцев разгромлены, анархистские «Либеральная партия» и «Дом рабочих мира» запрещены.

По имеющейся информации комдив Несторо Махно, избранный накануне бойцами командующим «Южной революционной армии» объявил о независимости «Свободной территории Чьяпас».

Примечание:

* Максимилиано Хофман (Карл Адольф Максимилиан Хоффман, 1869–1931) – германский и мексиканский военный деятель, полковник 1916 г. начальники штаба Восточного фронта, арестовывался по «Делу Гинденбурга», уволен в запас. С 1918-24 в КРРА, 1919–1920 начальник Главного штаба. В 1924 генерал-лейтенанта с 1928 генерал от инфантерии, начальник американского управления Генерального штаба Германской Империи.

ШВЕЙЦАРСКАЯ КОНФЕДЕРАЦИЯ. АЛЬПЫ. 13 мая 1919 года.

Итальянский Caproni Ca.58 был ничуть не лучше нашего Си-30. И даже несколько уступал Си-31-люкс. Разве что был двухэтажным. И туалет есть. Как и у нас. В целом же, машина не представляла из себя ничего выдающегося. Обычная переделка из бомбардировщика в гражданскую машину. Как, впрочем, и наши самолеты.

Я с усилием потер глаза. Всякими дурацкими рассуждениями гоню от себя тревожные мысли. В последнее время «американка» мутировала, и дети стали очень уязвимы. Как я мог допустить это? Ну, как? А что скажет Маша? Да, и, что, Маша? Как я себе в глаза смотреть буду, глядя в зеркало?

Ведь это я виноват. Лично и персонально. Какого черта, прости Господи…

Что мне сейчас утихший бой у Медвежьего и прочая геополитика? К чертям собачьим это всё! У меня проблемы совсем иного порядка. И если мой царственный ПапА однажды сказал, что пока русский Царь удит рыбу, то вся Европа подождет, так она, тем более, подождет, если у русского Царя личные проблемы!

Самолет начал выполнять очередной вираж, обходя очередную гору. Уже смеркалось, но граф Берголо уверенно вел машину, нисколько не размениваясь на суету и дополнительные маневры.

И тут я бью себя ладонью по лбу на виду у своих приближенных, которых я соизволил взять с собой. Да, плевать. Главное, что я вспомнил! Вспомнил!!! Граф Берголо – это муж принцессы Иоланды Савойской! Боже, как тесен мир! Особенно высший свет!

Да, я вспомнил его лицо, виденное на их совместной фотографии! Ах, ты, Боже мой. Несостоявшийся муж моей жены везет меня в Рим! Офанареть просто.

И толково ведет. Как пилот могу подтвердить. Молодец. Кстати, весьма разносторонний был человек. Вернее, есть. В моей истории был блестящим кавалерийским офицером, потом пошел в авиацию, потом командовал танковой бригадой. Насколько я помню, весьма эффективно командовал и труса не праздновал. Даже помню весьма отличился в битве за Тунис. Все-таки есть у Маши тяга к ярким личностям. Хотя, не спорю, этот брак был в достаточной степени вынужденным. Не очень-то привечали в Европе Италию времен Муссолини. Хотя Джованна и вышла за болгарского царя Бориса.

Ладно, все это ерунда. Ведет самолет он хорошо. Молодец. Куплю ему во Флоренции в киоске пирожок.

Кстати, мы летели не одни. Нас сопровождала еще тройка Caproni Ca.58. По словам графа, вдруг потребуется вынужденная посадка. Но, обозревая проносящиеся под нами Альпы, я как-то сомневаюсь в том, что даже, если нам случайно удастся удачно свалиться с небес, какие-то самолеты сядут в эту мешанину камней и снега.

Но это скорее относилось к способам самоуспокоения графа Берголо, везущего иностранную царственную особу, словно тот мешок картошки…

РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. РИМ. 14 мая 1919 года.

Мы прибыли на аэродром Флоренции почти в полной темноте. Но граф благополучно посадил свой самолет на освещенное прожекторами летное поле. Благополучно посадил нас, и меня в частности. Перелет был сложным, но граф Берголо справился. Мы благополучно приземлились и меня уже дожидался мой кортеж в охранении карабинеров, который быстро доставил мою команду прямо к вагону персонального курьерского поезда.

Повинуясь какому-то непонятному чувству, я пригласил графа Берголо разделить со мной поездку в Рим, и он не смел отказаться. Мы разговаривали о пустяках, о развитии авиации, о минувшей войне, о планах на жизнь. Разумеется, в его планах не было Иоланды Савойской.

Сломал ли я человеку жизнь своим появлением?

Я не знаю. Но даже если это и так, меня этот факт ничуть не заботил. Кесарю – кесарево, а слесарю – слесарево.

Что же меня реально волновало, так это медленная поездка по Риму. Особенно возмущала волокита линии между Италией и Ватиканом, ведь больница находится именно на территории Святого Престола.

Господи Боже! Помоги мне и укрепи меня. Иначе, я тут всё разнесу к чертям собачьим.

РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ. РИМ. ДЕТСКАЯ БОЛЬНИЦА BAMBINO GESU. 14 мая 1919 года.

Я шел сквозь больницу. Охрана и челядь только успевала передо мной открывать двери и разгонять любопытствующих. Непосредственно за моей спиной шли двое. Евстафий и граф Берголо. Мне было все равно, а он не отходил от меня ни на шаг, явно считая своим долгом сдать меня «из рук в руки». И я бы не сказал, что он рассчитывал на какую-то награду. Просто человек исполняет свой долг.