Вечный день - Мюррей Эндрю Хантер

И тут же замерла: послышался звук открываемой дверцы фургона. Затем ее захлопнули, и кто-то двинулся вокруг машины. Через пару минут возле капота стоял мужчина постарше и покрупнее, одетый в такую же бежевую рубашку, что и коллега. Его несимметричное небритое лицо было нездорового цвета, глаза глубоко запали. Он оперся на капот и принялся рассматривать Хоппер.

— Ну и кто это тут у нас?

— Говорит, повздорила со своим дружком и он ее выгнал. К нему возвращаться не хочет, — объяснил молодой. Он повернулся к Хоппер и гаденько ухмыльнулся, чего напарник видеть не мог. — Документов тоже нет.

— Как вас зовут, мисс?

— Джеки, — Хоппер начало трясти. Может, если они заберут ее, у нее получится затеряться в системе. Может, Уорик даже не удастся выяснить, в каком участке ее держат. «Держи карман шире», — прошептал ей рассудок.

Тип постарше снова уставился на нее. Из фургона донесся приглушенный удар по стенке, затем еще один.

— Мы должны отвезти ее в участок, — заявил молодой полицейский.

— Иди-ка проверь остальных.

В кузове уже стучали не переставая.

— Да она же как пить дать…

— Заткнись, Эрик. Делай, что сказано.

Молодой с напыщенным видом подошел к машине и протиснулся в маленькую дверцу. Спустя несколько секунд стук прекратился. Все также опираясь на капот, старший опять уставился на Хоппер. Она могла бы убежать, мелькнуло у нее, но боль в лодыжке вспыхнула с новой силой. Ее схватят, прежде чем она достигнет конца моста. И уж тогда-то ее точно арестуют.

— Почему вы на самом деле нарушили комендантский час?

— Я же сказала вашему коллеге. Из-за своего парня. Он убил бы меня, если б я не сбежала.

— Что в сумке?

— Да так, одежда кое-какая.

— Еще что?

— Ну… Дубинка. Отбиваться от него.

— Я должен арестовать вас.

Хоппер однако видела, что данная перспектива полицейского не особенно прельщает.

— Послушайте, я вправду не могу вернуться. А если он заберет меня из полицейского участка, то просто убьет. Он так и сказал. Помогите мне, — она пустила в ход все свои артистические способности, чтобы изобразить беззащитность, однако внутри ощущала себя твердой, как бетон.

— Ладно, Джеки, — снова вздохнул полицейский. — Эх, старею… Куда вам надо?

Элен попыталась скрыть охватившее ее ликование.

— Квинсвей. У меня там живет кузина. — Мужчина взглянул на часы и скорчил гримасу. — Да куда угодно. Только не в Брикстон.

— Все в порядке. Квинсвей так Квинсвей. Будем через пятнадцать минут. Если только по дороге не попадется еще кто-нибудь.

— Спасибо!

— Да не за что. Приятно иногда встретить хоть кого-то, кто еще способен изъясняться без воплей. Забирайтесь в машину.

Хоппер устроилась на пассажирском сиденье с сумкой на коленях. Полицейский нажал кнопку:

— Эрик, мы отправляемся. Посиди немного в тесноте, — он щелкнул переключателем, и голос его напарника исказился до тихого писка, а затем и вовсе смолк.

Элен кивнула в сторону отделения для задержанных:

— Кого поймали сегодня?

— Обошлось без особо опасных преступников. Несколько пьяных. Подросток с ножом. Наверное, отделается нотацией. Напарник у меня уж больно усердный.

Хоппер переполняло удивление. До этого она слышала, что полицейские в ночных патрулях сплошь непреклонные и жестокие монстры, и то, что она болтает вот так запросто с одним из таких чудовищ, несколько сбивало ее с толку.

— Почему вы меня не арестовали?

— Вы трезвая, номеров не откалываете, на улице оказались лишь по глупости. И я верю вашей истории.

— Спасибо.

— Точнее говоря, верю, что своей байкой вы вряд ли прикрываете что-то похуже.

Интересно, подумалось Элен, как он отреагировал бы на правду: «Вообще-то я пытаюсь найти доказательство, которое способно скинуть правительство». Полицейский включил передачу, и двигатель взревел. Машина быстро набрала ход и свернула на запад. Мост исчез из зеркала заднего вида. Маленькие глазки полицейского цепко шныряли по местности, однако он то и дело бросал взгляд на Хоппер.

— Так чем занимаетесь-то?

— Чем занимаюсь? — Ох, черт, он вправду понял, что она врет!

— Работаете кем?

— А! — Хоппер вдруг захотелось сказать ему правду — по крайней мере, насколько только это было возможно. — Работаю на одной из океанских платформ. Которые правительственные.

— И что же вы там делаете?

— Изучаю океан. Пытаюсь выяснить, что с ним происходит. Слежу, сколько осталось рыбы. И что происходит с ней. Всякое такое.

— Так вы научная дама, значит?

— Да.

— Что ж, тогда, пожалуй, вы сможете мне ответить, — полицейский не сводил взгляда с дороги и говорил беззаботно, словно обсуждал футбольный матч. — Сколько у нас еще времени?

— До чего?

— Пока не закончится воздух.

— Вы хотите сказать, кислород?

— Да все равно что. Когда мы не сможем дышать?

— Еще несколько столетий. Или только одно. А может, он никогда и не закончится.

— Как это — никогда?

— На его содержание в атмосфере влияет множество факторов. Возможно, водорослей в океане теперь больше, чем прежде. А они-то и производят половину всего кислорода. Поэтому, в целом, может, нам и не повредит, что растительности осталось так мало.

— А сами-то вы что думаете?

Хоппер вздохнула и потерла глаза.

— Думаю, кислород истощится. А даже если и нет, думаю, наша страна все равно не протянет долго. Не в таком вот виде. Слишком уж много… — нужное слово никак не приходило на ум. — Страна — как машина, которая на ходу разваливается на части.

— Тем не менее взгляните на это, — он указал на тянущуюся вдоль дороги стройку. Рекламный стенд возвещал: «Новые дома для семей! Скоро!» — Они по-прежнему продолжают жить. Почему, как считаете?

— Спросите у священника, — пожала плечами Хоппер, и полицейский рассмеялся. — Ну а вы сами почему?

Какое-то время мужчина молчал. После резкого поворота из кузова с арестантами донеслось приглушенное чертыхание. Наконец он заговорил:

— Мне все снится один и тот же сон. Снова и снова. Ночь. Я со своей женой. Мы в отъезде, только я не понимаю, где именно. Наверное, где-то в Европе. Мы сидим на небольшой террасе с видом на море. Вообще-то это даже не сон. Что-то вроде одиночного кадра. Просто сидим там, счастливые вместе. Мне кажется, я продолжаю жить дальше, чтобы видеть этот сон.

Хоппер не хотелось спрашивать, что случилось с его женой.

— У вас есть дети?

Она покачала головой.

— Судя по всему, ваши взгляды разделяет множество людей, — он указал вперед. — Мы почти на месте.

За окном замелькали знакомые места. Элен вспомнилось, как они с Дэвидом переезжали сюда на фургоне почти такого же размера.

Потом они ехали молча, пока радио не разразилось статическим треском:

— Девятнадцатый, доложите обстановку.

Полицейский быстро приложил палец к губам и щелкнул переключателем:

— Направляюсь в Квинсвей. Один из задержанных сообщил о сборище в районе.

— Отставить Квинсвей. Направляйтесь в Хаммерсмит. Получен звонок о посторонних на улицах. Адрес получите по тикеру.

— Принято, — полицейский отключился. — Что ж, высажу вас здесь. Подходит?

— Совершенно. Скажите, а ваш напарник не донесет на вас?

— Не думаю.

— Почему?

— Месяц назад я поймал его на краже продовольственной книжки у одного покойника. Вряд ли он захочет, чтобы я распространялся об этом, — полицейский с хитрецой посмотрел на нее. — Что ж, желаю благополучно добраться до дома или куда вам там надо. Надеюсь, не надо объяснять, что лучше держаться подальше от основных магистралей квартала.

Спустя несколько секунд Хоппер с сумкой на боку вновь оказалась на залитой солнцем улице. Полицейский фургон укатил прочь. До ее старого дома, где сейчас жил Дэвид, было совсем близко. Она свернула в переулок. Собственные шаги звучали неестественно громко. Близился второй час ночи.

К Дэвиду идти пока было нельзя. Если она заявится к нему посреди комендантского часа, ее могут заметить соседи, которые потом настрочат свои доносы. Так что придется провести еще три часа в этом спящем, залитом солнцем мире.