Медиум - Дронт Николай

Вскоре после обеда к месту упокоения мистера Брасса прибыл медиум и издалека увидел трогательную сцену: вдова на могиле мужа что-то ему читает. Во всяком случае, это так выглядело со стороны случайного прохожего.

Подойдя ближе, Нельсон увидел, что дух Ловчилы лучится довольством и радостью. Правда, женщина в глубоком трауре, перебирающая вырезки, не догадывалась об этом.

– Джек! – эмоционально воскликнул клиент. – А ты не совсем фраер! Такое дело провернул! И даже не замазался!

– Вилли! Я ничего такого. Подумаешь, передал ставку на то, что с твоей вдовой ничего не случится. Меж двух пар глаз, его слово против моего, никакой суд не сможет доказать криминал.

– Ты молодец, Джек. Быстро учишься. Немного раньше я бы взял тебя в подручные.

– Благодарю за комплимент, но я бы не пошёл – у меня своя работа.

– Всё равно молодец. Девчонке заплати как следует. Хорошо постаралась. Скоро Луци похоронят рядом со мной, и вот тогда-то я выскажу ей всё, что у меня накопилось! Уж я-то отведу душеньку, поиздеваюсь над змеёй подколодной! И ещё у меня есть вопрос…

– Погоди, Вилли. Давай отпустим женщину. Ты видишь, что она вся извелась и как на меня смотрит? Сколько ей дать? Тысячу?

– По мне, хватило бы и пары сотен. Она же простая шлюха. Впрочем, у меня ничего не осталось, деньги твои, швыряй их куда хочешь.

– Не простая, коли ты её так хвалишь. А деньги – это всего лишь деньги. Пусть поставит свечку за твою щедрость.

– Где-то ты прав… Знаешь, передай ей телефон. Если что, может сослаться на меня: дескать, ещё при жизни обратиться советовал. Там её таланты оценят.

Медиум передал Козетте высокую оценку Вилли Брасса, номер телефона, а заодно и старую газету с какой-то статьёй, жирно обведённой карандашом. Тут же пояснил:

– Мой клиент сказал, что человек по этому телефону всегда нуждается в свежих кадрах и сможет по достоинству оценить ваши таланты. Что до меня, я крайне рекомендую вам почитать отмеченную статью – очень, очень хорошо написана! Если случайно в газете обнаружится конверт с тысячей броудов, то знайте – оно не моё. Отпечатков пальцев на пакете и на купюрах не ищите, не найдёте. Их там просто нет.

– Что вы такое говорите! Я не из стукачек!

– Обычная предосторожность. Если вдруг сейчас появится полиция или вдруг кто-то захочет понять, откуда у вас взялись деньги, то со мной их не свяжут – я вам дал только газету с интересной заметкой.

Довольная Козетта поспешно пошла к выходу, а медиум спросил клиента:

– Вилли, какой вопрос ты хотел задать?

– Ловко ты деньги передал. Похоже, у тебя есть опыт. А вопрос… Вопрос… Вспомнил! Почему я ничего не могу прочитать в газетах? Всё вроде вижу а газетный текст – нет.

– На самом деле ты вообще ничего не видишь. Причина? Подумай сам. Чем тебе смотреть? У тебя же нет глаз. Те предметы, которые ощущаешь своими чувствами, представляются тебе аналогами чего-то, что когда-то давно видел, слышал, изредка, если ты сильный дух, осязал. Читанную тобой книгу ты прочитаешь вновь, но газета – дело иное, там каждый день печатают что-то новое, и это новое ты не сможешь считать.

– Понятно. Хотя как-то удивительно. Впрочем, я после смерти очень много странного узнал, уже привык и почти не удивляюсь.

– Скорее ты отрешаешься от земных хлопот, и они всё меньше тебя волнуют.

– Думаешь? Может, ты и прав. Сейчас мне хочется дождаться похорон Лукреции, высказать ей всё, что накипело, и потом безгрешным уйти за кромку. Кстати, что там с отпущением грехов?

– Собственно, в основном по этому поводу я к тебе и пришёл. Завтра к тебе на могилку явится священник со служками, проведёт церемонию – наверное, какой-нибудь приличествующий случаю молебен, – прочитает индульгенцию и тем самым отпустит все твои грехи.

– Ого! Ты уже договорился?! Я думал, ты сам прочитаешь что-то, и всё.

– Могу и сам, но священник же лучше?

– Понятно, лучше! И надёжнее. Джек, ты реально крут, раз смог устроить так быстро такое. Я бы мог подумать, что ты меня дурачишь, но сам понимаю, что уже нет никакого смысла.

– Это у тебя профессиональное. Ты же аферист и первым делом прикидываешь, как бы сам мог надурить лоха. Трудно тебе общаться с честными людьми.

– Трудно. Я, когда услышал, что ты знаешь моё полное имя, в порыве чувств сдал тебе все свои заначки. Рассказал всё, что знал и слышал, а потом, как очнулся, сам не понял, почему это сделал и зачем.

– Почему? Тебе должно быть понятно: я ведь назвал твоё настоящее имя, вот ты и не стал ничего от меня скрывать. Заметь! Я тебя не просил! Если бы задал вопрос, ты бы мне без утайки ответил. Хотя, надо признать, то, чего не спросил, смог бы и утаить. Но я не спрашивал, вот ты и вывалил всё тебе важное или интересное.

– И что ты с этим будешь делать?

– Вилли! Подумай сам! Зачем мне твои дела? Большую часть забуду. Из остального, может быть, что-нибудь когда-нибудь сможет пригодиться.

– Даже как-то обидно получается: все мои тайны, секреты и планы оказались никому не интересны. Зачем старался? Как оно мне отзовётся за кромкой?

– Это ты мне расскажешь! Думаешь, я всем клиентам индульгенции раздаю? Нет! До тебя только несколько человек такого удостоилось. И после отпущения грехов я с ними не общался. Просто как-то не складывалось.

– А призвать их после ухода ты разве не пробовал?

– Нет. Зачем? Клиенты из живых часто после призыва спрашивают у родственников, мол, как оно там, но внятного ответа я ни разу не услышал. Думаю, там всё настолько другое, что даже нет слов, понятных живым, для описания той ситуации.

– Может быть! Но обещаю, что тебе всё расскажу.

– Давай, я не против. Хотя боюсь, что и ты ничего толкового не расскажешь. Были среди наших исследователи, один фанатик добровольно туда ушёл. Жаль только, обратно его призвать не смогли. Видать, не зря между миром живых и мёртвых проложена граница.

– Джек! А может, мне всё же остаться здесь? Подберёшь для меня какое-нибудь тело. Я в него вселюсь. Ты научишь притворяться живым. Как думаешь? Может, всё переиграем?

– Страшно уходить?

– Теперь меньше, но всё же страшно. Даже зная, что я уйду туда безгрешным. Буду живым – с тобой расплачусь. Что, говорил, тебе нужно? Книги из библиотеки Ватикана? Вытащим! Приеду, разведаю, составлю план, наберу толковых парней и притащу тебе книжку!

– Вилли, не стану тебя обнадёживать. Вопрос с переселением в чужое тело сложный, походя его не решишь. Давай пока его отложим.

Тоби Гиббинс стоял на распутье между двумя, а то и тремя (или даже больше?) путями хода дальнейшей жизни. С юношеских лет ему в голову запала старая народная мудрость: «В двадцать лет ума нет – и не будет. В тридцать лет жены нет – и не будет. В сорок лет денег нет – и не будет…»

Двадцатилетний Тоби считал себя умным, а потому сделал всё, чтобы попасть на службу полицейским детективом. Ведь это же весьма мудрое решение: государственная служба, будущая пенсия, почёт и уважение граждан, интересная и нужная работа с приличным жалованьем. В расчёт принимались ещё несколько других факторов, не столь важных, но тоже полезных. Однако уже в первый месяц службы появились сомнения в собственной мудрости. Умный человек сразу после колледжа, даже без опыта работы, смог бы устроиться получше. Ладно! Зато приобрёл жизненный опыт.

Жениться Гиббинс не торопился, но варианты присматривал. В двадцать девять нашёл невесту. Молодую, симпатичную, хозяйственную. Между прочим, из приличной и богатой семьи. Которая, правда, обитала на расстоянии трёх дней пути по железной дороге, так ведь это даже лучше – тёща не будет часто наведываться в гости.

Тут его выручил (понятно, не ум – двадцать лет давно минуло) полицейский рефлекс. Почти машинально, не надеясь узнать ничего важного, детектив направил запрос в родной город невесты. Дескать, рутинная проверка. Ответ потряс Тоби: отец возлюбленной дважды признавался банкротом, мать – алкоголичка, а невеста была осуждена на три месяца за аморальное поведение и приставание к прохожим. Обвинение в проституции не было доказано. Собственно, из-за него сразу после отсидки девушка покинула родные места. Догадываетесь, что тридцать лет мужчина встретил холостяком?