Я живу в октябре (СИ) - Лыков Максим
Телефон на этот раз потерял половину зарядки, но остался вполне рабочим. Найдя сеть, он автоматически выставил время – Пашу на этот раз перекинуло на три с половиной года вперёд. Оглядевшись, он нашёл единственный забытый кем-то стул, сел на него и обессиленно разрыдался.
–…Мутант, урод, фрик… я же поверил, что остаюсь во временной петле, поскольку меня удерживают родители…идиот… стану человеком линейного времени…как же… сдохну где-нибудь и когда-нибудь… никто не узнает… никто…
Истерика отпустила также внезапно, как и началась. Надо было что-то делать. Паша провёл ревизию – рюкзак, судя по всему, остался в прошлом. А с остальным произошли странные перемены – из денег сохранилась одна пятитысячная купюра, всё остальное исчезло без следа. Паспорт был на месте. Но почему-то без суперобложки. Из мелочей исчезла расчёска и, кажется, авторучка (Паша не был уверен, что он её просто не забыл).
Что-то ему рассказывали про это – или папа, или кто-то из репетиторов. Хомо новусы могут перетаскивать с собой вещи, но их нужно суметь удержать, сделать так, чтобы они «прикипели к сердцу». Придётся это учесть, решил он. Наверняка этот прыжок был не последним. Но я хотя бы знаю, что у меня есть месяц на подготовку, это даёт хоть какую-то ясность. Подготовка и информация. Не может быть, чтобы никто в этом мире не знал, что с ним происходит.
Оставаться в руинах не хотелось. Паша, повозившись, справился с механизмом и поднял ставни. В пыльные окна бил свет уличного фонаря. Дверь был закрыта наглухо, и как он ни старался, открыть не мог. «Не хватало ещё остаться замурованным в заброшке», – мрачно подумал он и пошёл за стулом.
Оконное стекло оказалось не столь хрупким. Лишь с пятого-шестого раза в нём появились трещины, и воодушевлённый Паша пробил, наконец, себе дорогу на свободу. Внутрь ворвался бодрящей воздух ранней весны. Порадовавшись, что свитер достаточно «прикипел» и не остался где-то в безвременье, Паша выбрался наружу. На улице его ждали.
– Замри, придурок, – ласково сказал ему полицейский. – Оружие есть?
Паша помотал головой.
– Чё там делал?
– Ничего особенного, я…
– Чисто одет, не бомж – заметил напарник полицейского. – Документы есть?
– Да, – с облегчением вытащил паспорт Паша.
– Поехали в отделение, оформляться…
***
Ранним утром у камеры появилась решительного вида дама в военной форме и совсем юная девушка, игравшая при ней роль то ли секретаря, то ли адъютанта.
– Вот он, голубчик, – злорадно сказала решительная дама. – Вытаскивайте его из обезьянника.
– Может быть, конвой? – рискнул предложить начальник отделения.
– Наручники наденьте, будет достаточно. А конвоир у меня есть, – она кивнула на скромную сопровождающую.
Ошалевшего от бессонной ночи Пашу вытащили из-за решётки, отряхнули и с неожиданной нежностью застегнули наручники.
Лихая дама, на ходу подписав бумаги, выпихнула Пашу на улицу. Её попутчица вежливо попрощалась и прикрыла двери отделения.
На улице шёл снежок. После душного жаркого обезьянника Паша вздрогнул. Дама поняла это по-своему.
– В машине сниму, потерпи. Верка, за руль.
Они сели в огромный чёрный джип и немедленно рванули с места.
Дама, севшая рядом с Пашей на заднем сидении, ловко отмыкнула наручники.
– Напугал ты нас, Сергей Евгеньевич, – сказала она, вручая Паше паспорт.
– Кого вас? – осторожно спросил он.
– Меня можешь звать майор Власова, а её Вера. Ты не смотри, что она тихоня…
– А мы майор какой службы?
– Кадровой, – отрезала Власова.
– А я как к вам попал?
– Я глава Московского темпорального дозора по марту 2016 года, Сергей Евгеньевич.
– А почему вы меня по паспорту-то. Я – Паша.
– Лучше тебе оставаться Сергеем Евгеньевичем, – возразила Власова. – Нам так легче тебя искать. И противника есть возможность запутать.
– Ничего не понимаю, – искренне признался Паша. – Какого противника? Что происходит? Куда мы едем?
– Едем завтракать, – успокоила Власова. – Вряд ли тебя наши доблестные стражи порядка кормили. А пока едем – расскажи вкратце, что с тобой приключилось?
– Сначала объясните, что за противник.
– Не доверяешь?
– Я вас первый раз вижу, уж извините.
– Паша, – тоненьким голосом обратилась Вера. – Вы нас не бойтесь. Вы числитесь в базе пропавших без вести, точнее числились, по паспортным данным. Как только полиция стала пробивать паспорт – мы тут же приехали. Дозор разослал на вас ориентировки по всему двадцать первому веку.
– Не знал, что я настолько важная персона.
– Ты, голубчик, даже не представляешь, насколько, – серьёзно заметила Власова и Паше это очень не понравилось. – Ты же был в 2012?
– Откуда вы знаете?
– Мы, к сожалению, поздно поняли, что ты искал контакт. Где ты ещё был?
– Больше нигде.
– Расскажи поподробнее, как это происходит? Когда, какие физические ощущение, какое психологическое состояние?
Видя, что Паша колеблется, майор Власова мягчила тон:
– Пожалуйста.
***
История Паше не понравилась. В полупустом дорогом кафе они заняли отдельную кабинку с круглым столиком. И пока Паша уплетал сытный завтрак, майор Власова «вводила его в курс дела» как она выражалась.
Хорошая новость заключалась в том, что Дозору феномен Паши был известен. А плохая в том, что лишь по легендам. То тут, то там по временам человеческой истории возникали юроды. По каким-то причинам они темпорально нестабильны – их бросает по времени в хаотичном порядке. Почему происходит мутация, в каком возрасте, что ждёт юрода дальше, никто не знает.
– Юрод это урод? – мрачно спросил Паша.
– Это сокращение от юродивых, – пояснила Вера. – Их появление впервые зафиксировали в средневековье, отсюда и название. Но юродивые это в определённом смысле действительно уроды.
– Если бы тебя назвали мутантом, стало бы легче? – отмахнулась Власова.
– То есть я – юродивый? – медленно уточнил Паша.
– По тому, что с тобой происходит – однозначно. Но не бойся, Сергей Евгеньевич, у Дозора большие возможности, мы можем помочь.
Власова упорно называла его по паспорту, и Пашу это раздражало. Свою лепту вносила и усталость.
– Что за противник? О ком вы говорили?
– Это плохая новость номер два, – сказала Власова. – За тобой охотится Паутина. Дело не в тебе как в личности, а в тебе как единственном известном на двадцать первый век юроде. Если бы мы знали о твоём качестве раньше, то приняли бы более строгие меры…
– Погодите… – Паша нахмурился, вспоминая уроки. – Это же те, кто хочет написать историю человечества? Или изменить? Я не очень помню.
– Официально они именуют себя Орденом скарабея, но все называют Паутиной. Так привычнее. Но они ни разу не безобидные, поверь.
– И что они от меня хотят?
– Вскрыть твою черепушку, – постучала по голове майор Власова. – Препарировать, исследовать, в общем, всё, что захотят.
– Но зачем?
На грубоватом лице майора проступило недоумение. Видимо, она полагала, что все вокруг знают, что Паутина – зло, а этот юнец ещё требует каких-то пояснений.
– Паутина верит, что может создать экстракт, позволяющий свободно перемещаться во времени, – вмешалась Вера. – А добыть его можно только из живого юрода. То есть из тебя.
– Но…
– Это власть, Паша, – закончила Вера. – Власть над всеми.
– Откуда вы знаете?
– Они давно проводят эксперименты, – заявила Власова. – Отвратительные, грязные эксперименты над людьми. Но чего они точно добились, никто не знает.
– Что вы хотите от меня?
– Этот месяц ты проживёшь под нашей защитой. Сдашь анализы, прогоним тебя через тесты, нужно понять твоё заболевание.
Паша отодвинул тарелку.
– То есть вы сделаете тоже самое, что Паутина?
Власова закашлялась.
– Мы хотим тебя защитить!
– Да, конечно. А заодно и выпотрошить.
– Молчать! – рявкнула Власова, покрываясь красными пятнами. – Как ты не понимаешь, щенок, если Паутина победит, то вы все окажетесь под каблуком! Поедешь с нами!
