Зло той же меры - Теверовский Михаил Григорьевич
Что случилось с людьми… Мы создаём мусор, копим его, живём в отбросах. Нечистоты, фантики и банки, грязь… Из уроков истории я помню, что некогда людей за серьёзные, по мнению окружающих, провинности забивали камнями. Сегодня же, судя по всему, закидывают мусором. Хорошо, что всё это отребье вокруг нас не видит моей улыбки под затемнённым забралом шлема. Не знаю отчего, но мне на самом деле вдруг стало смешно, я едва сдерживался от того, чтобы не издать смешка, ведь тогда я уверен, что начал бы просто-напросто хохотать на всю улицу. Хотя, говорят, смех бывает не только от весёлых и радостных мыслей. Бывает ведь и истерический хохот. А ситуация вокруг была вполне себе напряжённая и малокомфортная, как раз подходящая для нервного срыва.
В любом случае хорошо, что у моего напарника не слетела крыша из-за этой треклятой банки. Мысленно я уже хвалил его, но тем не менее не успели мы сделать и двадцати шагов, как я осознал, что, видимо, поспешил радоваться его благоразумию.
– Стоять! – внезапно заорал он, пружиня ноги и, молниеносно вырвав из кобуры пистолет, выставил вперёд руки, целясь в кого-то, маячившего вплотную к дому метрах в пятнадцати от нас.
– Чёрт, что за…
Выругавшись, я тут же последовал его примеру, но пистолет направил не в ту же сторону, что напарник, а держал, направив дулом вниз, и наблюдал за реакцией группок, толкущихся на тротуаре сзади. Все они, разумеется, с интересом и накапливающейся злостью теперь смотрели на нас двоих с пистолетами наперевес. Мне представилось, что они, как самоназвавшиеся судьи, решают, являются ли наши действия обоснованными – и тогда можно будет просто повозмущаться, покричать, покидать в нас мусором, ведь мы в любом случае «плохие». Или же нет. При таком раскладе все эти разношёрстные ублюдки превратятся в одну сплошную массу, чьей единственной целью будет разорвать нас на мелкие кусочки. Не знаю, что там такого произошло, но всё же почему-то я был уверен, что мой напарник полез зря. Грёбаный сорвиголова, он весь день всё порывался ввязаться в конфликт на совершенно пустяковой основе. Я поклялся себе, что если начнётся полная жесть, из которой мы всё же сумеем выбраться живыми и здоровыми, то я точно дам ему пару приводящих в чувство и светлый разум оплеух. В этот момент мне до безумия захотелось оказаться дома рядом с Наташей и Лизой… Двумя моими любимыми девочками, в венах одной из которых текла моя кровь, пусть и только наполовину. Обнять их, сказать, как я их люблю. Попросить прощения за все те моменты, когда был излишне раздражён или замкнут в себе…
– Положи нож на землю, затем повернись к стене и заведи руки назад! – приказным тоном, отчеканивая каждую букву, прокричал мой напарник.
Бросив короткий взгляд в ту сторону, куда смотрел напарник, я успел разглядеть долговязого белобрысого паренька, с округлым, как казалось на первый взгляд, совершенно детским лицом. Только вот почти вся его левая сторона – от подбородка до виска – была забита какой-то странной татуировкой, а глаза, которые парень не сводил с напарника, пылали неподдельной яростью. В руках он ловко и монотонно крутил запрещённый к ношению нож-бабочку.
– Я повторяю! Брось нож на землю. Сейчас же! Вы будете арестованы в соответствии со статьёй пятой Уголовного кодекса «Ношение оружия». Не оказывайте сопротивления!
Паренёк даже не шелохнулся. Я понимал, что ситуация накаляется. В его глазах буквально читалось желание броситься на нас с напарником, попытаться всадить в наши сердца этот проклятый нож. Чёрт возьми, мы же могли пройти мимо, сделав вид, что не видим ножа в его руках… Щелчком предохранителя я перевёл пистолет в режим стрельбы дротиками с транквилизаторами. Всего в обойме их было два.
– Если после третьего предупреждения не бросает, я стреляю дротиком, – предупредил я напарника по голосовой связи, встроенной в наши шлемы. – Статус?
– Подтверждаю, принял, – бросил напарник, после чего вновь крикнул, обращаясь к парню: – Я считаю до трёх! Раз! Два!..
Его голос утоп в свисте и улюлюканье сгрудившихся вокруг нас и паренька с ножом людей. Бутылки, банки и проклятия полетели в нашу сторону. Дело плохо – судя по всему, «судьи» близки к тому, чтобы вынести окончательный вердикт: наши действия совершенно необоснованны. Пропади ты пропадом, анонимный, мать его, напарник! Я стиснул зубы изо всех сил, стараясь побороть уже начавшую охватывать меня панику. Такое со мной бывало совсем редко, но зато в самые неподходящие моменты. Симптомы просты: резко усилилось сердцебиение, стало так жарко, словно вокруг теперь правила не холодная промозглая весна, а сорокаградусная жара. И самое плохое – упала концентрация. Раскрасневшиеся, орущие на нас лица десятков людей начали затемняться и смазываться в единое, путь и разноцветное мерцающее пятно. Их крики приглушились, словно у меня заложило уши. Я сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться, прийти в себя и вновь обрести контроль над своими эмоциями и собой в целом. Я прекрасно знаю, откуда взялась эта проблема… Помню тот день из детства так ярко и точно, будто он был вчера, а не лет двадцать назад. Многие наши психологические, да и не только, проблемы имеют корни именно в нашем детстве.
– Три!
Глава 2
23 года назад
За окнами стояла прекрасная тёплая погода: по синему небу медленно плыли белые перистые облака, ярко светило солнце, буквально заливая окно школы своими мягкими лучами. Бабье лето – последняя возможность понежиться в тепле перед тем, как погода будет становиться с каждым днём всё хуже и хуже, портясь до той критической точки, как вдарят тридцатиградусные морозы с пронизывающим насквозь ледяным ветром и дополняющиеся, словно вишенкой на торте, нескончаемыми грязными снежными сугробами. Но мы сидели в классе, притом совершенно молча, застыв в ожидании. Из динамиков, расположенных по углам, уже лилась тревожная, хоть и в чём-то мелодичная музыка заставки начинающихся утренних новостей на центральном федеральном канале. На интерактивную доску было выведено изображение, пока что напоминавшее знаменитую картину Малевича «Чёрный квадрат». Пожилая учительница стояла у первой парты, склонившись над проектором, и нажимала поочерёдно кнопку за кнопкой в тщетных попытках наладить видеоизображение.
– Здравствуйте, в эфире утренние новости, в студии с вами Дмитрий Войкович. В сегодняшнем выпуске… – наконец прозвучал из динамиков голос диктора.
Проектор же не сдавался, потому лица говорившего мы не видели. Но лично я и так уже прекрасно знал, как он выглядит. Ведь уже два месяца – с самого начала года – каждое утро перед занятиями мы смотрели пятнадцатиминутный выпуск утренних новостей. После пели гимн нашей страны – но это не нововведение, это мы делали аж с прошлой зимы. «Утренник патриотического воспитания» – так написано в общешкольном расписании перед всеми занятиями, самой первой строчкой. Мне всегда было интересно, зачем это придумали. Директор на школьной линейке долго объясняла, что нынче тяжёлое время, что нашими умами спят и видят, как бы овладеть, сплошные иностранные агенты и внутренние диссиденты. Хотят обмануть нас, запутать, настроить наши ещё податливые умы против нашей же страны. Говорила, что мы должны научиться отделять правду от лжи, ведь последней переполнен интернет, который мы так любим, – и что правильно поступает заботящееся о нас же правительство, ограничивая доступ к «неправильным» ресурсам. К слову, последние полгода я пытаюсь выучить английский язык, прибегая к различным способам и методикам. И вот буквально на днях я не смог зайти на сайт, где публикуются в свободном доступе различные зарубежные книги самиздата, – вместо главной страницы открывалось предупреждение о том, что сайт заблокирован по решению суда… Но ведь в книге, что я читал, не было ни слова о политике! В ней были описаны приключения моего ровесника – юнги, ставшего волею судьбы пиратом. Мне оставалось прочитать последние две главы. А по словам директрисы, эти утренники должны воспитать в нас истинные чувства патриотов и обучить политической грамотности и пониманию тяжёлой обстановки в стране и в мире. Что самое забавное – я не знал в классе, да и во всей школе, ни одного ученика, кто бы испытывал к этим дополнительным, пусть и непродолжительным занятиям хотя бы толику положительных эмоций. Уверен, что все были бы рады скорее остаться невеждами, чем слушать из утра в утро эту музыкальную заставку и затем этот монотонный, уже сидевший в печёнках голос диктора утренних новостей.
