Некоторые любопытные приключения и сны - Коллектив авторов

Герцог находился тогда в тесном дружестве с одним богословом, жившим от него в 14 милях, а именно с Суперинтендентом Торгауским Гофкунценом; он вел с ним беспрерывную чрез нарочных переписку касательно духовных, светских, философских и даже до правительства относящихся предметов. Тотчас отправил он к сему ученому мужу курьера, описал ему со всеми обстоятельствами виденное им явление и просил его совета и мнения, согласиться ли ему на предложение духа, или нет. — Богослову сначала сие дело показалось подозрительным, и, как обыкновенно, он почел это за сновидение, так что вдруг не мог ни на что решиться. Но, приняв в рассуждение особенное благочестие Герцога, его великие познания, опытность в духовных вещах и его добросовестность — размыслив притом, что дух явился днем, при солнечном сиянии, не усомнился дать Герцогу следующий ответ: «Если дух ничего не требовал от вас суеверного, ничего противного Слову Божию, и вы чувствуете довольно мужества к исполнению такового требования, то я не могу отсоветовать вам удовлетворить просьбе его. Впрочем, вы должны пребывать в благоговейной молитве и, для отвращения всякого обмана, приказать страже и служителям своим строго охранять вход ваших палат и кабинета». Между тем, Герцог приказал также выправиться в летописях и нашел, что все сказанное духом было согласно с истиною; даже платье погребенной Герцогини и платье являвшегося ему духа были совершенно одинаковы.

Когда приближался назначенный час, то Герцог, отдавши страже строгое повеление не впускать к нему в кабинет ни одного человека, лег в постелю; и как он тот день начал молитвою, постом и песнопением, то и ожидал духа, читая беспрерывно Библию. Дух точно в тот же час, как и за восемь пред тем дней, постучал в двери кабинета, и на голос Герцога: войди сюда! в прежнем одеянии вошел в кабинет. Он спросил Герцога, решился ли он удовлетворить их желание. — Тогда Герцог ответствовал: «Если ваше желание не противно Слову Божию и не содержит в себе ничего суеверного, то я, во имя Господа, готов исполнить это, только наперед объясните мне, как я при сем подступить должен». — На сии слова дух ответствовал: «Это не противно Слову Божию, и все дело состоит в следующем: мой супруг имел на меня несправедливое подозрение в неверности, потому что я с одним благочестивым светским человеком по временам тайно беседовала о духовных вещах. — По сей причине он восчувствовал ко мне непримиримую ненависть, которая столь была сильна, что, хотя я достаточно доказала ему свою невинность, даже на смертном одре просила его примириться со мною, но он не захотел ни своей ненависти и подозрения оставить, ни прийти ко мне проститься. Поелику же я, с своей стороны, все то сделала, что только могла, то и умерла с истинным упованием на моего Искупителя, и достигла вечного покоя и тишины; со всем тем, я не наслаждаюсь еще в полноте лицезрением Божиим. Напротив того, муж мой, как я уже сказала, хотя раскаялся по смерти моей в своей непримиримости со мною и наконец умер также с истинною верою, но, несмотря на то, доселе еще находится между временностью и вечностью, в скорби, хладе и мраке. Ныне наступило от Бога предназначенное время, в которое ты должен нас здесь, в сем мире, примирить и чрез то споспешествовать к нашему совершенному блаженству». — «Что же я должен сделать и как поступить при этом?» спросил Герцог; на что получил от духа следующий ответ: «В будущую ночь будь в готовности; я и муж мой придем к тебе, ибо, хотя я прихожу и днем, но он днем приходить не может; каждый из нас должен рассказать тебе о причинах существующего между нами несогласия, и тогда ты произнесешь приговор, кто из нас прав; в знак примирения соединишь наши руки, произнесешь над нами благословение Господне и потом вместе с нами восхвалишь Бога».

После того, как Герцог обещался все это исполнить, дух исчез, а он пребыл в молитве до самого вечера. Тогда строжайше приказал своим стражам, чтобы они ни одного человека не впускали в кабинет, и чтоб были внимательны, не услышат ли кого говорящего. Потом велел зажечь две восковых свечи, а также принесть Библию и молитвенник, и таким образом ожидал он явления духов. Они после одиннадцати часов действительно были уже у кабинета. Герцогиня, как и прежде, вошла с веселым видом и рассказала еще раз причину их раздора. Затем вошел и дух Герцога в обыкновенной княжеской одежде, но совершенно бледный, подобно мертвецу, и объяснил Герцогу их несогласие совсем иначе. Герцог, выслушав его, решил, что дух Князя не прав, каковое решение и сам он подтвердил, сказав: «Ты рассудил справедливо!» — Потом Герцог взял оледенелую руку Князя, сложил ее с рукою Княгини, которая имела натуральную теплоту, и произнес над ними благословение Господне; на что они оба ответствовали ему: аминь! — Тогда Герцог воспел: Тебе Бога хвалим! — и ему казалось, будто бы он действительно слышал их обоих, вместе с ним поющих. — По окончании сей песни, Княгиня сказала Герцогу: «Награду за сие получишь ты от Бога, и скоро будешь вместе с нами». — После того они оба исчезли. — Из сего разговора стражи ничего нс слыхали, кроме слов Герцога, который, спустя после того год и несколько месяцев, умер; и, по неизвестным причинам, приказал похоронить себя в негашеной извести.

См. Ежемесячн. разг. о царств. духов.

IX

Явление умершей Графини Штейнбок при гробе Шведской Королевы Ульрики

Явление, которое мы вкратце здесь сообщаем, тем достопримечательнее по своим обстоятельствам, что оное случилось среди белого дня, утверждено показаниями многих свидетелей из просвещенной публики, хранящимися в Стокгольмском Государственном Архиве. — Когда Королева Шведская Ульрика, во время пребывания своего в дворцовом замке, скончалась, то, по обычаю, тело покойной поставлено было в открытом гробе, на возвышенном катафалке, в комнате, обитой черным сукном и многими восковыми свечами освещенной; отряд же Королевской Лейб-гвардии, для почетной стражи., занял место в передней комнате. По полудни подъехала к крыльцу карета первой придворной дамы и наперсницы Королевиной, Графини Штейнбок из Стокгольма; начальник стражи вышел к ней навстречу, принял ее из кареты и повел в траурную комнату, которой дверь заперла она за собою. Глубокое молчание Графики приписано было живому чувствованию скорби, и офицеры стражи оставили ее на долгое время одну в комнате, дабы своим присутствием не нарушить свободных излияний ее сердца. Но когда она возвращением своим весьма долго медлила, то, опасаясь, не приключилось ли с нею какого-либо несчастия, Капитан гвардии отворил дверь, и вдруг с крайним ужасом отскочил назад. Тут прибежали все находившиеся там офицеры, и сквозь отворенную дверь ясно увидели, что покойная Королева, стоя прямо в своем гробу, с сердечным чувством обнимала Графиню Штейнбок. Явление казалося находившимся в колебании, и вскоре потом превратилось в густой дым или туман; когда же оный исчез, то тело Королевы покойно лежало в прежнем положении на парадном одре, а Графини Штейнбок не было уже видно. Тщетно искали ее в прикосновенных комнатах и, думая, что она, может быть, вышла побежали вниз посмотреть карету, но и сей кареты с лошадями, кучером и служителями нигде отыскать не могли. Тогда с поспешностью послан был курьер с известием о сем чрезвычайном происшествии в Стокгольм и там узнали, что Графиня Штейнбок не выезжала из столицы, а умерла в ту самую минуту, когда видели ее в объятиях Королевы. О сем событии составлен был обстоятельный протокол и подписан всеми, бывшими при оном. При сем же протоколе находилось еще особенное показание Капитана относительно важной тайны, вверенной ему покойною Графинею при самом еще входе ее в комнату.

См. Майскую книжку Историч. и Статист. Журнала 1815 года.

X

Поземельная работа и музыка, слышанные в пустых шахтах близ Екатеринбурга

Артиллерии Генерал-Майор Де Генин пишет следующее к Г-ну Ушакову, Кабинет-Секретарю Императора Петра I-го: