Новый закон существования (СИ) - Васильева Татьяна Геннадьевна

– Но ты и не даёшь мне даже шанса!

Марк вскочил с места, опрокинув стул, на котором сидел. Отец тоже поднялся, уперевшись ладонями в стол.

– Ты неблагодарный щенок. Да ты в ноги мне должен кланяться!

– Я наклонюсь только над твоей могилой! – Бросив это, Марк пулей вылетел из столовой.

Волна наслаждения и вместе с ним облегчения прокатились по телу Марка. Он оттолкнул от себя влажное женское тело и с тяжёлым вздохом упал на подушки. Мокрая от пота спина прилипла к простыне, красный от удовольствия член устало упал на живот. Пригладив руками растрепавшиеся волосы, Марк шумно задышал, жадно глотая ртом воздух в попытках отдышаться и собрать мысли в кучу. Тонкая женская рука скользнула по его торсу, перебирая спутавшиеся волосы на груди. Горячие прикосновения вызывали лишь отвращение. Схватив за запястье, он отшвырнул её руку и раздражённо бросил:

– Жарко.

Девушка театрально надула губы, но тут же, махнув головой, будто отгоняя дурные мысли, прошептала:

– Ты пойдёшь сегодня на вечеринку к Тощему?

Марк перевёл на неё недоумевающий взгляд.

– Ты что, не слышал? – приподнявшись на локте, она с воодушевлением продолжила. – Тощий решил закатить безумную вечеринку у себя дома в честь окончания учебного года.

– Он же завалил все экзамены, – не сдерживая смех, ответил Марк.

– Ой, умоляю тебя. Как будто это для его папы проблема.

Марк не нашёлся, что возразить.

– Ну так что? Ты пойдёшь? – её стройные длинные пальчики игриво забегали по его торсу.

– Не знаю, – буркнул Марк, вновь убирая её руку со своего тела.

– Знаешь, милый, иногда я думаю, что ты со мной встречаешься только ради секса.

– А разве не так? – Марк не скрывал улыбки.

– Не будь говнюком, Марк, тебе это не идёт, – девушка демонстративно села на подушку, поджав ноги и скрестив руки на груди, изображая обиду. А ещё пять минут назад она извивалась под ним в мучительном наслаждении.

Марк оглядел её: широкие серые глаза, густые светлые волосы, тонкий нос, круглая грудь с небольшими розовыми сосками, плоский живот, стройные ноги – всё в ней на первый взгляд идеально. С ней было круто трахаться. Но каждый раз, просыпаясь наутро в её объятиях, Марк испытывал пустоту и дикое желание сбежать. В голове как транспарант горела надпись «Это ошибка». Но каждый раз он возвращался к ней, потому что дома было ещё хуже.

Девушка изящно скользнула по белоснежной простыне и приняла соблазнительную позу, призывно раздвинув ноги. Она определённо была готова:

– Может, ещё разок?

Марк разрывался между привычным желанием сбежать и предательски набухшим членом.

Дзинь. Телефон моргнул спасительным светом, и Марк с явным облегчением потянулся за ним. На экране мелькнула строка: «Привет. Можешь привезти мой учебник по латыни?» Приятное волнение растеклось по телу Марка. Желудок подкатил к горлу и на несколько секунд застрял в нём. Марк посмотрел на девушку, недовольно следящую за ним.

– Давай в другой раз, – бросил он и поднялся с кровати.

Игнорируя посыпавшиеся на него проклятья, Марк подхватил с пола одежду и вышел из комнаты, на ходу допечатывая ответ: «Буду через 15 минут».

Его пальцы нервно барабанили по рулю, отыгрывая незамысловатый ритм. Голова качалась в такт. Губы беззвучно повторяли слова засевшей песни:

Марк взглянул на пассажирское сиденье, где лежала потёртая книга по латыни. Дрожь в пальцах прекратилась. Он взял книгу и повертел в руках. В брюках запищал мобильник. Выпустив книгу, Марк взглянул на экран, на котором горели буквы «МАТЬ». Звонила десятый или одиннадцатый раз – Марк сбился со счёту. Трубку брать не хотел, но и сбрасывать тоже. «Обидится же. А так прикинусь, что не слышал. Да и о чём нам с ней говорить? Снова будет просить извиниться перед отцом, лишь бы избежать ссоры. Сделать всё по воле этого старого урода, потому что так проще, но никак не правильнее. Мама, мама…»

Звонок оборвался, экран погас. Марк с облегчением выдохнул и крутанул реле громкости на магнитоле. Музыка в машине взревела, заглушая гудение мыслей:

Экран мобильного снова засветился. На этот раз звонил Тощий. Марк вырубил музыку и нажал зелёную кнопку «Принять».

– Братиш, здоров! – из трубки послышался громкий голос Тощего. – Ты куда пропал?

– Здорово. Да так, дела были.

– Мне тут мамка твоя звонила. Ну, вся в слезах такая. Говорит, ты трубку не берёшь.

– Говорю же, занят был, – отрезал Марк.

– А-а-а, знаю я твои «занят», Док. С бабой был?

– Не завидуй.

– Какой завидуй! Да я сейчас, пока говорю с тобой, трахаю шикарную тёлку!

Марк знал, что это ложь, и не преминул подстебнуть друга:

– Руку ты свою трахаешь, засранец!

Тощий заржал прямо трубку:

– Говнюк ты, Док!

– От говнюка слышу.

– Ладно. Ты сегодня на мою тусу прикатишь?

Марк секунду молчал, затем ответил:

– Скорее всего.

– Что ещё за «скорее всего»? Ты должен быть, понял? Это же будет самая улётная пати!

– У тебя тусовки каждую неделю.

– Те тусовки тихо сосут в сторонке. Эта тусовка – всем тусовкам тусовка! И если мой брат пропустит её, то будет последним куском…

– Ладно, ладно, приду, – согласился Марк.

– И захвати с собой ту жопастую блондиночку.

– Так тебе блондинка нужна или я?

– Братиш, ты меня обижаешь. Ты приходи для души, а тёлка для тела!

– Философ хренов.

Тощий снова засмеялся в трубку.

– Всё, Док, до вечера.

Марк отключил телефон и бросил на сидение рядом с книгой. Пора идти. Он снова взял учебник и приложил к носу. Пахло пылью и мокрой бумагой. «Совсем не как она», – с грустью подумал Марк. Собравшись с духом, он вышел из машины и направился к подъезду.

«Недурно пообщались», – спустя час Марк снова сидел в машине и нервно барабанил пальцами по кожаному рулю своей-папиной Мазды. Увидев Лизу, выбегающую из подъезда, он первым делом подумал: «Могла бы и приодеться». Тут же, будто отвечая себе же, отметил, что она хороша в любой одежде. А лучше без неё… Эта мысль возбуждала. Переведя взгляд на ширинку джинсов, он нервно заёрзал на сидении и с удвоенной силой застучал пальцами по рулю.

Музыка грохотала в ушах. Марк видел, как скользит взгляд Лизы по нему. Он, в свою очередь, не мог смотреть на неё. Не мог слушать её девчачьи разговоры. Всё, что он видел в ней, доводило до безумия: угловатая девичья фигура, горделиво торчащая грудь, порой даже чересчур резкие движения рук во время разговора. Её глаза в начале их знакомства казались ему прозаично серыми. А теперь они, как лакмусовые бумажки, подсказывали ему настроение хозяйки: перламутрово-серые, как утренний туман, когда она счастлива; антрацитовые, цвета предгрозового неба, когда злится. И этот запах волос. Сладкий кокос. Он слышал его каждый раз, когда входил в аудиторию на занятия. Когда ласкал грудь очередной безымянной подружки на одну ночь. И когда просыпался под утро, переполненный желанием и спермой. Всё это раздражало его, злило, накаляло до предела и разрывало изнутри. «Напиться, до забытья напиться. Только это поможет», – повторял он как мантру.