Зло той же меры - Теверовский Михаил Григорьевич
Благодаря ярким лучам весеннего солнца, наконец выползшего из-за бесконечных облаков и туч, улицы Новоградска словно оживали и уже не столь сильно мозолили глаз своей протухшестью и гнилью. Конечно, в жилых кварталах для бедных, проще говоря, «муравейниках», всё так же не было ничего хорошего. И всё же даже на душе стало как-то легче, свободнее, что ли. Я задумался над тем, что в Новоградске не хватало столь привычных даже на окраинах Москвы перелётных птиц, которые провожали зиму своим мелодичным треском и щебетом. Интересно, почему из птиц я видел на скамейках, парапетах зданий и фонарных столбах лишь обыкновенных голубей?..
– Внимание, потенциальная опасность на двенадцать часов, – внезапно выдернул меня из размышлений напарник. Я не ожидал услышать от него столь чёткого, ясного и профессионального формирования информации.
– Принял.
Я внимательно посмотрел вперёд. Благодаря выстроенным по прямой домам то, что происходило дальше по улице, проглядывалось довольно легко. А было там вот что: через три квартала, как раз там, если я не ошибаюсь, где Вышекаменская улица перекрещивалась с Калининской, я разглядел набравшуюся на тротуаре толпу.
– Есть какое-то странное движение. Использую на всякий случай бинокль, – оповестил я напарника.
– Принял, сейчас тоже посмотрю.
Передвинувшись к краю бордюра, тем самым дистанцируясь от прохожих, мы с напарником достали бинокли и, приподняв забрала шлемов, чтобы не мешались, теперь всматривались каждый в свой бинокль, настраивая оптику.
– Не к добру это… – почти сразу же озвучил мои мысли напарник.
Я не мог с ним не согласиться. Занимая всю ширину тротуара, стояло человек двадцать-тридцать. Похоже было, что они о чём-то общаются, разбившись на группки поменьше. Всё это выглядело странно, учитывая как-никак действовавший запрет на собрание более десяти человек – сохранявшийся, хоть и чуть смягчённый с «не более трёх человек» после многочисленных протестов оппозиции больше двадцати лет назад. Но какого-либо оружия, разглядывая толпу людей в бинокль, я не наблюдал.
– Придётся идти дальше, – ничего не выражавшим голосом заметил я.
– Может, вызовем подкрепление сразу?
– Они пошлют нас на хрен. Может, там вход в клуб какой или какие-то локальные разборки, но только словесные. Пока что. Оружия никакого нет, агрессии по отношению к нам тоже.
– А закон «О собраниях, митингах и шествиях»? – с надеждой предположил напарник.
– Можешь попробовать, конечно. Но результат будет тот же. Сам знаешь: строгость наших законов компенсируется необязательностью их исполнения. А на этот закон всем пока что плевать, несмотря на то что сейчас какие-то небольшие волнения в Москве. Вот если бы эта группа стояла с плакатами, призывающими к каким-то политическим действиям… Было бы спокойнее, если честно, да и для диспетчера был бы аргумент.
– Ладно, что делать. Долг зовёт, придётся мимо них пройти. С высоко поднятой головой, ё-моё. На всякий случай поддерживаем полную готовность: снимаю с предохранителя электрошокер и пистолет. Согласен?
– Угу.
В сознании пульсировали слова того татуированного дрыща, обещавшего, что банда Дракона отомстит сегодняшнему патрулю полиции. Неужели это то самое? Но среди тех, кто стоял к нам лицом, я не увидел ни одной грёбаной татуировки. Почему-то мне вспомнился и полный волнения взгляд Лизы, когда я уходил из дома утром… Я попытался отбросить все эти разъедающие нервы мысли. Нужно было сконцентрироваться на деле, дрожь в руках мне точно не поможет.
Медленно, но верно мы приближались к этой толпе. Казалось, что ей в большинстве своём нет до нас никакого дела. Даже те, кто стоял к нам лицом или, бросив взгляд вдоль улицы, замечали нас, судя по всему, не проявляли никакого интереса к нашему появлению. Всё было как обычно. Это слегка успокаивало.
Сто метров, шестьдесят, сорок… И всё так же плевать. Правда, у одного или двух я успел мельком увидеть татуировку дракона, но эта банда в последнее время дико популярна в этом секторе, потому это было неудивительно. Двадцать метров…
– Ну что, либо пан, либо пропал? – услышал я напряжённый голос напарника, донёсшийся словно откуда-то издалека.
– Главное – просто проходим мимо. Не думаю, что нам стоит вмешиваться, раз нет ни драки, ни оружия.
– Согласен.
Десять метров. И вот мы уже проходили крайних людей из этой толпы. Они просто общались меж собой, кидая теперь, правда, косые взгляды в нашу сторону. Но опять же, это вполне обыкновенная и ожидаемая реакция на этой улице в отношении полицейского патруля.
– Нет, всё же Керчев молодчина… – прошептал в микрофон напарник.
– Угу.
– Он разрулит всю эту дребедень с отношением к нам как каким-то тварям и гадинам.
– Угу, – повторил я, стараясь не отвлекаться и сохранять концентрацию.
– Как будто это мы мрази, а не грабители, насильники и убийцы.
– Угу.
Он никак не мог успокоиться, всё бормоча и бормоча о том, что всё же Керчев – наш единственный спаситель. По всей видимости, его обыкновенная разговорчивость переросла из-за нервного напряжения в самую настоящую раздражающую болтливость. Я лишь угукал в ответ и думал, когда же он, чёрт возьми, заткнётся, так как его голос в ушах мешал мне сосредоточиться. А волнение тем временем усиливалось, вот-вот казалось, что кто-то из толпы нанесёт удар в спину или собьёт с ног…
Но вот толпа начала редеть, мы вышли к её другому краю. Живые и невредимые. Ещё несколько секунд, и мы уже идём дальше по обыкновенной улице, где мимо нас идут самые обыкновенные прохожие, спешащие по своим делам. Лишь теперь я почувствовал, что, несмотря на всю систему кондиционирования тяжёлого костюма, по моей спине стекает холодный пот, из-за которого к ней неприятно прилипает футболка. Я старался не слишком часто оглядываться, чтобы не давать оставшейся позади толпе какого-либо повода для «взрыва». Конечно, среди неё я насчитал ровно семь человек с татуировкой, быть может, их было больше, просто они не поворачивались, но всё же это окончательно позволило мне выдохнуть, осознавая, что конкретно сейчас у нас проблем возникнуть не должно. Правда, кто мог нам гарантировать это в дальнейшем? Даже в течение ближайших пары секунд… А до окончания патрулирования оставалось ещё два с небольшим часа. Произойти могло многое.
– Фу-у-х… – произнёс напарник, выдыхая. И затем уже счастливым голосом добавил: – Неплохо так бодрит, да? А как ты…
Его голос в мгновение прервался, и в шлеме я слышал теперь булькающий звук, от которого волосы по всему телу встали дыбом. На одном лишь животном инстинкте я упал на правое колено – по шлему проскользнуло что-то твёрдое с неприятным металлическим скрежетом. В ответ я со всей силы ударил кулаком в бок колена, метя в сустав стоявшему рядом человеку, который сразу же упал, крича от боли. На левой стороне его лица красовалась треклятая татуировка дракона.
Время словно замедлилось. Бросив взгляд на напарника, я заметил, что из стыка шлема с грудной пластиной торчал нож, с рукояти которого вытекала теперь уже слабыми импульсами алая кровь. Судя по уже утихшим звукам, напарник был мёртв. И следующей была моя очередь. Тот, кто нанёс удар ножом, упоённый кровью, бросился на меня. Но я уже выхватывал пистолет и, переведя его в режим стрельбы боевыми патронами, без лишних колебаний выстрелил ублюдку в лицо. По протоколу действий в критических ситуациях в случае смерти напарника разрешалось использовать любые средства для выживания. Решение было принято сразу же – я не собирался колебаться, тем самым подставляя свою жизнь. Моей обязанностью было вернуться вечером к дочери и жене, которые ждали меня и надеялись, что я буду целым и невредимым. Я не имел права подвести их.
Тем временем со всех сторон на меня бежали люди, у многих из которых в руках были куски арматур, ломы, цепи и ножи. Раздалось даже несколько выстрелов из пневматики, но пули просто-напросто отрикошетили от защитных пластин и шлема, не нанеся мне никакого урона.
