Цикл Двенадцати (СИ) - Раш Леко

Как таковой войны между двумя видами быть не может по понятным причинам. Либо одни будут кидать камни сверху, либо другие закидывать гарпунами в ответ. Результата ничто из этого, очевидно, не принесет.

Шестой в этот раз пробудился тогда, когда острова начали падать. Не знаю, каким образом он остановил нарастающий катаклизм, но у него явно это получилось.

— Так, Шестой сейчас находится прямо под нами, под водой, — сказал Третий, стоя на краю острова и смотря вниз. — Подождем, когда сам придет или превратимся в этих кракозябр?

— И будем с ним общаться «пузырьками»? — спросил я. — Ты помнишь вообще как это делать?

— Смутно, — признался друг. — Хотя, все быстро вспомнится.

— Нет, давай уж по старинке. Подождем.

Третий переминался с ноги на ногу. Было видно, что он хочет что-то сказать.

— О чем задумался?

— Если я сейчас сделаю шаг и полечу вниз…

— Ты опять о своем?!

— Не не не, просто интересно, — он виновато развел руками и улыбнулся. — Смотри. Какое здесь расстояние до воды? Километров десять где-то?

— Допустим…

— Меня размозжит, едва коснусь водной глади?

— Ты не станешь лепешкой, если речь об этом. Но переломаешь все что можно — и это факт.

— Кхм, — он задумался. — Страшная смерть. Интересно, до сих пор ли деланы практикуют такой вид казни?

— Скорее нет, чем да. Но помню историю об одном перевоплощенном нерже, который не смог смириться со своей судьбой. Разбежавшись, он прыгнул со скалы и камнем понесся вниз, в морские пучины. Печальная ситуация, которая вошла в историю и обросла множеством слухов. Дошло вплоть до того, что некоторые последовали примеру.

— Отчаяние порой толкает на необдуманные поступки.

— Что же тут необдуманного? — меня заинтересовала позиция Третьего. — Вполне закономерный итог для загубленных судеб. Думаешь с жизнью так просто расстаться? Решение далеко ни одного дня, надо этого очень сильно захотеть. Сам то сколько бьешься над этим вопросом?

— Я — особый случай, который все решил довольно давно. Не сравнивай нас с обывателями.

— Не забыл ли ты часом, мой друг, что твоя сущность — это квинтэссенция двенадцати других?

— Так про это и говорю.

— Ты просто обладаешь некими способностями и знаниями. Это не делает тебя особенным. По сути, те двенадцать душ, из которых состоит твоя нынешняя личность, внесли свой вклад в формирование твоего самосознания. Таким образом, ты всего лишь сборная солянка. Все равно что больной амнезией, который просыпается каждый раз новым человеком, имея при этом определенную базу от предыдущих.

— Погоди, я запутался, — он отошел от края острова и встал напротив меня. — Если не мы особенные, то кто тогда?

— Нельзя выделить кого-то отдельного и наградить его подобным титулом. Каждый, по-своему, уникален. Именно поэтому, говоря «обыватель», я не закладываю в это слово принижающий смысл. Просто фигура речи, которая прижилась.

— И которую проще произносить, посылая людей на смерть, — Третий слегка наклонил голову вправо, ожидая моей ответной реакции. Он всегда так делает, но в этом раз, не дождавшись ответа, продолжил. — Знаешь, а ты лицемер. К чему эти громкие слова и философия? Парадоксально конечно звучит, но смирись: ты, я, другие Хранители — мы особенные. Уникальнее нас только Страж и как выяснилось — Миры. Все остальные — лишь обыватели. В самом прямом смысле. Они нужны, чтобы работал Замысел.

— И Замысел нужен, чтобы жили они. Вознося цель, ты забываешь о том, зачем все изначально затевалось. Мы снова и снова приходим к циклу, все взаимосвязано.

— Что ты хочешь? Чтобы я относился чуточку лучше к обыва… людям?

— Начнем с малого, — я развел руками. — Относись к ним как к личностям, которые тянутся к жизни. В глобальном масштабе сама идея может показаться не важной. Но это не означает, что по щелчку пальцев мы имеем право людей разлучить с любимыми. В Мирах и так слишком много страданий.

— Не понимаю. К чему этот разговор в принципе?

— Мы еще не знаем, что будет после того, как услышим версию происходящего от одного из Миров, — я сел на край острова, свесив ноги. Похлопав ладонью по земле рядом, пригласил Третьего проделать тоже самое. — Пойми правильно, мне нравится сама концепция Замысла, но я не хочу слепо следовать за внушенной целью. Мне нужно понимать общую картину. Но, если мою личность сотрут, то я уйду с мыслью, что попытался привнести что-то хорошее, через тебя в том числе.

— Ааа, самоуспокоение, — плюхнувшись рядом, произнес друг. — Но если тебя сейчас все устраивает, то зачем стремиться что-то изменить?

— Не изменить, — оттянув средний палец большим, я щелчком скинул вниз валяющийся рядом камешек. — Для начала хотя бы постараться понять. Страж рассказал свою версию. По его мнению — полые это враги, которых не получилось уничтожить, поэтому их пришлось приручить. Но что нам расскажут Миры?

— Но если они нам поведают тоже самое? Попросят помощи? Что тогда?

— Значит будем следовать Замыслу, — уверенно ответил я. — Либо попробуем до них донести, что перенасыщение Первородной повлечет за собой крах всего.

— Допустим, они знают это?

— И целенаправленно хотят погибнуть? — я призадумался. — Значит у тебя с Мирами куда как больше общего, чем у любого из нас.

Третий усмехнулся, да и я не сдержал улыбки.

— Думаю, Страж сначала попытался договориться, но его не послушали. Либо сочли его слова — ложью, не знаю. В любом случае, мне по сути, терять нечего. Кроме очередной своей итерации. Последние пару дней после липового «пробуждения» меня не покидает мысль, что я являюсь каким-то вором. Подумай — если наша личность это совокупность разума двенадцати других душ, то значит, что эти души выдернули из цикла? Забрали у них возможность перерождаться? Что происходит тогда, когда Хранитель изживает свое? Страж возвращает эти души обратно в цикл или их принимает в себя Первородная? Как по мне, последнее ничем не отличается от того, что их просто сжирают.

— Не кори себя. Мы точно не воры. А если и так, то явно не своей воле.

— Еще Элика. До сих пор не могу отпустить ситуацию с ее гибелью, хоть уже прошли века с того момента, — глаза невольно намокли сами собой. — Как-то раз я навещал Стража, он показал мне ее душу. Но мне не хватило смелости, чтобы нырнуть к ней и хотя бы одним глазком увидеть своего ребенка. Теперь понимаю, что Элика даже не мое дитя…

— Твое, — Третий положил мне на плечо свою руку и не сильно сжал ладонь. — Ты не сторонний наблюдать и тем более не злой маг, подчинивший своей воле душу того мужчины, чьей биологической дочерью когда-то являлась Элика. Он часть тебя, как и одиннадцать других. Ты не только получил их знания, но и их радости. В том числе все их печали и грусть. Как ты говорил ранее? Про пример с амнезией? Ведь человек, потерявший память, все равно остается отцом, даже если не помнит этого. Вопрос в том, как к этому факту отнесется его новая личность.

— Хорошая идея, мне нравится, — я улыбнулся, смахнув сбежавшую по щеке слезу. — Но все равно ей лучше будет без меня.

— Мы лишь мгновенье для них. Позволь ей прожить свои жизни и просто знай, что она счастлива.

— Откуда ты знаешь это? Просто громкие слова?

— Скажем так, люблю поиграть в ангела Хранителя, — он вновь засмеялся. — Забавно звучит, не находишь?

— Ты не ответил.

— Ладно, — он вдруг посерьезнел. — Я присматриваю за ней. Сейчас Элика живет на Гурсе. Десятая не имела ничего против того, что если в Мире начнутся проблемы, то твою дочь и ее родных они напрямую не затронут. Как понимаешь, выделяются небольшие денежные пособия… Вру, большие. Но ее это ни капли не испортило, помогает бедным, даже какой-то фонд организовала… Хорошая девчонка. Одиннадцатый тоже все понял без лишних слов. На Отире ты и без меня все сделал бы сам. А если и нет, то мое легкое наставление навело бы тебя эту мысль. Проблема могла возникнуть с Первым, но там решили бы по ходу пьесы.

— Но… зачем?!