Доказательство человека. Роман в новеллах - Гончуков Арсений

– Ну! – гаркнул он на рабочих. – Освобождаем проход!

– Петр Степаныч, а нам куда? – Из пролома показалась белая шевелюра врача со скорой помощи.

– Встаньте по бокам, поможете…

Вдруг на площадке, насколько я понял, открылись двери лифта, так как Степаныч резко повернулся туда:

– Ну где вы там ходите? Чудики недоразвитые!

– Простите, Петрстеп…

И в коридор ввалились два медбрата такого роста и ширины в плечах, что самому Степанычу пришлось посторониться. Все они скрылись в проломе. Данила сунулся туда и крикнул:

– Степаныч, а ты систему сразу выносить будешь? Или я отпущу работяг курить?

Ответа он не удостоился, громогласный Степаныч командовал в комнате:

– Так, ребятки! Так! Приготовились, мои хорошие! Так, давайте. Бери вот здесь, а ты здесь, ага… Давай, бездельник, смотри вот сюда, хватит вертеть башкой, чего ты здесь не видел… Хорошо. – Произошла заминка, и вдруг Степаныч заорал в полный голос: – Держи! Да держи ты! Крепче! И двумя руками! Он сейчас как дернет! Ты не смотри, какой он! Лучше держи нормально. Прижми. Вот, вот так… – Снова заминка, после чего я услышал твердое и тихое: – Ну, погнали. Три, два, один, от… рубаем.

Все стихло. Во всем доме наступила полная тишина, будто жильцы на нижних этажах знали, что здесь происходит. Тишина продолжалась секунду, две… Из двери показался профиль Данилы, который беззастенчиво дымил электронной сигаретой, за ним я увидел фуражки участкового и его помощника.

Вдруг толщу тишины пронзил звук такой силы, будто с улицы ударил гудок летящего в окно локомотива. Звук ворвался в коридор, угрожая изрезать всех, кто там находился. Рабочие вздрогнули, помощник милиционера подскочил и ударился о дверь лифта. Данила присел, словно боясь, что звуковая волна его снесет. В следующее мгновение я понял, что это был душераздирающий крик, крик отчаяния и запредельной боли и это кричал человек, во всяком случае, тот, кто им был когда-то. Крик пронзал уши, сверлил череп каждого из нас – на самом последнем пределе истерики, в высшей ее точке.

Так продолжалось несколько секунд, затем плотная струя рассекающего пространство крика сбилась, сникла. К счастью, голосовые связки человека не способны долго выдерживать подобное напряжение. Он закашлялся, протяжно взвизгнул и захрипел, и вдруг я увидел, откуда шел этот крик.

Острая длинная спица звука еще мгновение назад торчала из черной дыры, которую сверху и снизу двумя рядами обрамляли потемневшие раскрошенные зубы, стянутые потрескавшейся воспаленной резинкой, которая когда-то была губами. Кричал черный провал, распахнутый рот скелета. На его лице можно было различить ссохшийся треугольник носа и над ним – темные кратеры, на дне которых, обрамленные шелушащейся красной кожей век, медленно вращались сероватые глазные яблоки. На затянутом желтым пергаментом черепе чудом сохранился клок седоватых волос. Притом что телу этого существа не было и тридцати лет.

Санитары перекладывали залипшего на носилки настолько бережно, словно боялись поломать ветви сухого и хрупкого дерева. Я даже рад, что его успели накрыть простынкой и я не увидел грудной клетки и живота своего соседа Артема, которого я не сразу узнал. Хотя всматривался в каждую деталь, преодолевая отвращение и ужас от обезумевшего взгляда, которым, как мне казалось, он меня сверлил.

Наверняка сказать трудно, но, думаю, Артем мог обо всем догадаться и смотрел именно на мою дверь, на меня, отчего его взгляд был диким и злобным взглядом потерявшего человеческий облик зверя.

А как его еще назвать? По моим подсчетам, сосед не выходил из дома, не выбирался из кресла, не снимал маску и не отключался от системы жизнеобеспечения, заряженной водой, пищей, смесью из консервантов, анестетиков и транквилизаторов, около девяти лет.

Ничего удивительного, что он был в таком состоянии. Ничего удивительного.

Моя мощная дверь тоже не из дешевых, но мне казалось, что через нее я улавливаю нестерпимый запах, исходящий от истонченного, измученного зелено-желтыми пролежнями, сочащегося гноем, начавшего, как я все-таки успел заметить под простынкой, гнить тела Артема.

Соседа я знал давно. Хорошо, признаюсь… Он был не просто соседом, но когда-то давно моим другом и одноклассником. Мы вместе ходили в школу, а после друг к другу в гости, мы ссорились, дрались, играли, как самые обычные мальчишки.

Артем даже был немного влюблен в Дарину. Он был на ее похоронах, и я хорошо помню, как он страдал и плакал. Другой вопрос, почему пример моей сестры ничему не научил его…

Возможно, потому, что Даринка умерла на самой первой модели кресла системы жизнеобеспечения Sky Deep. Ей просто не повезло. Через полгода после того, как моей сестры не стало, человек впервые в истории цивилизации вышел за пределы Солнечной системы, что спровоцировало бум космических технологий и небывалый взлет инженерной мысли. Через пару лет появились новые кресла, и главное – Sky Deep Red 7.0, самая удачная модель, быстро ставшая бессмертной классикой: вы, вероятно, помните большое кожаное кресло, скорее похожее на глубокую дизайнерскую ванную, с характерной красной полосой-вставкой вдоль спинки. Вы видели такие штуки. На фото или в кино. Сто процентов.

Ворох проводов, трубок для воздуха, крови, лимфы, мочи и остального; сложная, многоступенчатая, с никелированными баками в нижней части, система питания и отведения отходов; пульт управления, еще старой модели, размером с письменный стол, нависающий над лежащим, ну и над изголовьем кресла – ярко-алого цвета шлем грушевидной формы, со шлангом воздуховода снаружи, а внутри – с большой лицевой маской, которая интегрируется с органами зрения, обоняния и пищеварения и создает для залипшего сверхиллюзию другой реальности. Да уж, «дипки» действительно классные аппараты, которые служат до сих пор: и космическим дальнобойщикам, и, к сожалению, тысячам таких, как Дарина и Артем…

Космонавтам хорошо. В отличие от бедолаг, сидящих в «дипках» на земле, в космосе они могут находиться в креслах до четырехсот лет! А системы третьего поколения, говорят, будут «добивать» жизни пилотов чуть ли не до тысячи. Впрочем, все дело не в креслах, а в химии животворящей! Такие, как Артем, на несертифицированных самодельных смесях чаще всего и пятнадцати лет не протягивают… Но неужели он сам не понимал, что они превратят его в живую мумию?! Или верил дилерам на слово, думал, что брал качественные смеси, самозамесные, домашние…

Все он понимал. И сам мне говорил. Во вторник. Да-да, мы пересекались, общались буквально позавчера. Он жаловался на боли, которые вот уже несколько месяцев пробивали анестезирующий эффект раствора, на тревожные сигналы системы снаружи, на поломки роботов обеспечения, на то, что не может заставить себя посмотреть на себя же… Некоторые залипшие категорически не хотят выходить и осматривать собственное тело. Известный факт.

Мы поговорили, и я позвонил в службу эвакуации. Артем не понимал, что умирает.

Я вам главное скажу. Нужно, конечно, хотя бы иногда выходить. В этом секрет выживания. Пусть не каждый месяц, но хотя бы раз в год отключаться, профилактически. Снять мышечные стимуляторы, проколоть тело витаминами и белками, помыться нормально, сходить к доктору, проверить глаза, сосуды и обязательно – сердце.

Конечно, я в курсе, что так не принято, у всех в онлайне своя жизнь, налаженный быт, а тем, кто не только там живет, но и играет, часто и вовсе покидать кресло запрещено правилами… Но все-таки. Надо.

Кстати, вот даже в шлеме слышу, как у основного дроида двигатель левого привода манипулятора работает громче обычного, шумит (смотрели самые-самые первые «Звездные войны»? Вот у меня такой же, как R2-D2, только в миллион раз круче!), хотя система диагностики ничего не показывает… А может, искусственная кожа у меня у основания шлема рассохлась и начала пропускать звук? Всякое бывает. Надо разбираться. Не забыть и оптику протереть. Когда через отправленного мною к входной двери дроида мы смотрели в глазок за эвакуацией Тёмы, мне показалось, что снизу есть замутнение… Пыль? Трещина? Царапина от удара, когда он на днях не вписался в поворот?