Райский уголок (СИ) - Далин Макс Андреевич

Юджин опустил с кресла руку — и в ладонь тут же ткнулся нос, потеплевший и подсохший спросонья. Дочка говорит, слепой и из ума выживает. Про пса.

А про самого Юджина молчит. Хоть и он от Шустрика недалеко ушёл… Эх, думал Юджин, что не повезло бедняжке Норе, померла совсем молоденькая, семидесяти не было… а на самом деле повезло. Вот бы и Юджину так заснуть и не проснуться — от сердца, даже и не почувствовать ничего…

Но вот тут-то Тим и сказал:

— Только не дом престарелых. Я ещё помню, какие у него были глаза в прошлый раз. Как у перепуганного пацана.

— Знаешь, — сказала Эми, — мне тоже тяжело, но надо ведь что-то делать… Я просто не могу.

Тим вздохнул и сказал:

— Есть одно место, Эми. Мне рассказывал коллега из агентства новостей, там живёт его мать, ей нравится. Это маленький частный пансион для пожилых людей, его обслуживают роботы.

Эми задохнулась.

— Ты с ума сошёл!.. прости. Просто прозвучало дико. Лучше уж дом престарелых, чем бездушные машины.

— Не торопись, — сказал Тим. — Надо спросить у Юджина. Завтра воскресенье, все дома — вот и поговорим, когда он проснётся. Нет — значит, нет. Будем думать ещё.

— У меня уже нет сил, — сказала Эми.

— Он же твой отец, — сказал Тим. — И он хороший мужик.

— Я его люблю, — сказала Эми тоскливо, даже как-то обречённо. — Но он меня вымотал, Тим. Он впадает в детство, становится капризным, упрямым и непослушным ребёнком… который никогда не повзрослеет… Я больше не могу. И я на всё готова.

— Ладно-ладно, — сказал Тим. — Завтра.

И до следующего утра Юджин тщетно пытался заснуть в тоске и страхе: стоило ему задремать, как представлялся робот, вроде Терминатора, с единственным горящим красным глазом, захлопывающий за Юджином больничную дверь.

И Шустрик ворочался и шуршал у себя на матрасике.

Когда на следующий день Тим спросил, не хочет ли Юджин прогуляться, Юджину стоило очень большого труда не выпалить тут же, что в дом престарелых с роботами он не поедет. Это выдало бы его подслушивание с головой; надо было сделать хитро.

— Шустрика возьмём? — спросил Юджин, гордясь своим тонким расчётом: ну не потащат же они пса в дом престарелых? И должны будут сказать правду, куда они денутся. Тут-то он им всё и выскажет.

Но Тим неожиданно ответил:

— Шустрика? Да запросто. Он же обожает кататься в автомобиле, а без тебя скучает. Забирай его к себе на заднее сиденье.

Юджин растерялся. Повода спорить не было; он с третьей попытки закинул в автомобиль ногу — колени что-то плоховато сгибались, быть может, к дождю — и обнял Шустрика, который радостно стучал хвостом в ожидании прогулки.

— Так-то вот, дружочек, — сказал ему в шёлковое ухо. — Куда ж это мы с тобой едем?

Из всех мест, куда люди могут поехать, Шустрик боялся только ветеринарной клиники: там ему делали уколы в холку и совали термометр под хвост, что было ужасно обидно. Но на сей раз клиникой ему не пахло. Шустрик ничуть не беспокоился, лизал хозяина в щёку и высовывал нос в приоткрытое окно, пока озябший от сырого осеннего ветра Юджин не прикрутил стекло наверх.

А Тим рассказывал Эми — и Юджину тоже — какие там удивительно красивые места. Прямо хоть кино там снимай: фотографы из журналов приезжают, делают призовые снимки. Сосны, речка с водопадом, птички поют, лесная тишина… Называется «Райский уголок». Можно, если что, снять комнату, остановиться на денёк, на два…

Шустрика укачало в машине, и он задремал, а Юджин слушал внимательно и мрачно думал, что никаких сосен с водопадами жителям дома престарелых не видать. Ну разве что из окон. Кто их отпустит бродить по лесу и слушать птичек! Вокруг может быть любой райский уголок — вон, у того, куда ездили… когда? Месяц назад? Или два уже? Вроде, ещё лето было? Так вот, у того дома престарелых, где каталки по стенам — тоже вокруг цветники, и на стенах плющ, и пруд с уточками… а внутри воняет хлоркой и грязными памперсами для взрослых, бродят тени, а медсестра смотрела на Юджина, как на старого пса, которого привезли сдавать в приют… а то и вовсе на опыты.

Но лес по сторонам дороги и впрямь был хорош. И пахло свежо, сосной. И Юджин даже подумал, что — не дом, конечно, престарелых, а вот домик бы купить в этой глуши было бы очень приятно. Выпить кофейку с мороженым утром, сидя на крылечке, глядя на эти седые кроны…

Приятно, конечно, да невозможно. Старый — как ребёнок: скажут, что далеко сюда ездить, еду надо привозить за тридевять земель, скорая доберётся, если что, поздно… Зря и размечтался.

А машина между тем по берегу вертлявой речки, мимо чудесного водопада, вправду словно с открытки, подъехала к домику в три этажа, тоже открыточному, в весёлом парке — ещё и георгины цветут кое-где. Забор — весь ажурный, из тонюсеньких прутиков. И никаких шлагбаумов на въезде, будто и впрямь что-то вроде мотеля, а не дом престарелых.

И надпись над входом, весёленькими голубыми буковками: «Райский уголок».

Ну-ну, подумал Юджин.

Встречать выскочил рыжий шкет. Весь в веснушках, даже уши, и брови рыжие, а глаза голубые, и улыбка, как у Микки-Мауса: два крупных передних зуба, а меж ними щёлка.

Дверь Юджину открыл:

— Ого! Собака! Собачище, как тебя зовут?

Юджин мрачно сказал:

— Шустрик он.

А Шустрик, наивная душа, немедленно полез лизаться и лапиться, обниматься с этим рыжим. Всю униформу — голубой пиджачок — обшерстил начисто, а рыжему — хоть бы хны. Задаст ему медперсонал…

Но рыжий сказал:

— Отличный пёс, сэр.

Эми, которая напряжённо наблюдала всё это время, спросила:

— Пёс — это проблема, да?

Рыжий и ей разулыбался, как надраенный медяк:

— Проблема. У нас тут, знаете ли, две собаки ещё живут, одна — совсем крохотная, и целых пять кошек, так что, если Шустрик любит подраться или кошек гоняет, это ещё какая проблема. Придётся подыскивать комнату, чтобы не выходила на сад, а в таких по утрам немного сумеречно.

Вот в этот-то момент с плеч Юджина и свалилась гора страшных снов про роботов и дома престарелых — потому что не бывает домов престарелых, где живёт целый табун собак и кошек. Это же антисанитарно! Ни одна гвардейская медсестра не допустит.

— Эй, парень, — сказал Юджин, — подай-ка мне руку. Машина у моих модная, слов нет, но такие тесные двери, что прямо и не сообразишь, как вылезти. Вот «Питербилт» — дело иное, там просторно, знаешь ли…

— Вам нравятся грузовики? — рыжий, вроде, удивился и обрадовался. — Вот же совпадение! Господину Майерсу — тоже, он собирает модели. Замечательные, хоть в музей, хоть на выставку.

— Игрушки, — снисходительно усмехнулся Юджин. — Я, знаешь, больше сорока лет водил настоящий!

Он расслабился. Ему нравился рыжий, который руку подал удобно и не отнял — будто догадался, что так Юджин доберётся до двери быстрее. Симпатичный мальчишка. Вот и пёс почуял…

— Хотите пообедать? — спрашивал рыжий в это время. — У нас есть маленькое кафе, которое нравится постояльцам…

А Эми с Тимом удивились. По ним заметно было, что удивились. Потому что, подумал Юджин с внутренним смешком, они-то впрямь думали, что тут дом престарелых! С роботами! Надул, похоже, Тима его приятель в редакции.

В доме, с холода, было тепло, но не душно — а пахло хвоей и апельсинами. На ресепшене, на светлого дерева стойке, спала пушистая полосатая кошка, а над ней, на громадном плоском экране, под тихую музыку распускались весенние цветы. Подставку для ключей обвивала цветущая лиана. За дверью из матового стекла, ведущей внутрь дома, слышались весёлые голоса и какой-то шум.

Когда все ввалились в холл, кошка проснулась, выгнулась дугой и пошла по стойке к Шустрику, боком-боком.

Шустрик растерялся и прижался к ноге Юджина: тут ещё подумаешь, кто кого станет обижать!

Рыжий рассмеялся и постучал кончиками пальцев по выгнутой кошачьей спине:

— Ай-яй-яй, Карамелька! Разве леди так принимают гостей?

Карамелька устыдилась — и они с Шустриком очень осторожно, соблюдая дистанцию, еле коснувшись, понюхались нос в нос.