Некоторые любопытные приключения и сны - Коллектив авторов

После того явился Король, который также недолго был обладателем своего престола. Он вдруг исчез, и за ним представился последний из его преемников. Вскоре произошла жестокая буря; все окна залы дрожали; какая-то враждебная сила низринула Короля с престола, а сей последний превратился в развалины; ужаснейшие чудовища, с ожесточением раздиравшие друг друга, рассекали воздух с диким свистом; сильный запах серы наполнил всю залу, и Королева упала в обморок!» —

Сей отрывок из записок Г-на Галльйона помещен в одной Немецкой книге, изданной в Лемго 1730 года, следовательно, за 60 лет прежде революции. Книга сия сохраняется у Издателя Минденских ведомостей, который и приглашает любопытных сограждан лично удостовериться в справедливости сей статьи.

См. No. 7 Моск. Вед., 1820.

XXXI

Замечательное приключение, случившееся с Французским сочинителем музыки Г-ном

Гретри и им самим описанное

Следующее обстоятельство принадлежит к числу горестнейших воспоминаний в моей жизни. Три дочери мои находились во всем цвете молодости и красоты; старшая из них имела 16, вторая 15, а меньшая 14 лет от роду. Все наши знакомые были от них в восхищении. В один зимний вечер поехали они на бал, который давала одна из наших приятельниц. Я сам явился туда же по окончании Итальянской Оперы. Дочери мои были, можно сказать, украшением праздника. Когда я вошел в залу, они танцевали и невольно привлекали все взоры. Жена моя наслаждалась сим торжеством гораздо еще более, нежели они сами. Я подошел к камину; подле меня стоял человек довольно важного вида и не спускал глаз с детей моих. Но он, как казалось, не разделял того искреннего удовольствия, которое юные их прелести и скромные поступки возбуждали во всем обществе. С наморщенным челом и в глубоком молчании смотрел он на веселые группы танцующих. Вдруг обратился он ко мне с следующими словами: «Милостивый Государь! Не знаете ли вы этих трех девиц?» — Не знаю, почему не хотел я ему сказать, что я их отец, и отвечал довольно сухо: «Мне кажется, что это три сестры». — «И я то же думаю, продолжал он. Около двух часов танцуют они почти без отдыха, и я смотрел на них во все это время. Вы видите, что все от них в восхищении. Нельзя быть прекраснее, милее, скромнее» Здесь отцовское сердце мое забилось сильнее прежнего: я едва не открыл ему истины; но незнакомец продолжал твердым и как бы прорицатель-ным голосом: «Послушайте ж, Милостивый Государь: чрез три года ни одна из них не останется в живых!» —

Сии слова и торжественный голос его произвели во мне невольное содрогание. Незнакомец тотчас удалился; я хотел за ним последовать, но не чувствовал в себе довольно силы, чтобы сойти с своего места. Я расспрашивал о нем многих из общества. Никто не умел сказать мне его имени и я только узнал, что он выдавал себя за большого физиогномиста и ученика Лафатерова.

Странное сие предсказание оправдалось, к несчастью, совершенным событием: в течение трех лет лишился я всех дочерей моих».

См. Нов. Литт., 1822 года, No. 4.

XXXII

Видение, бывшее Г-ну Диппелю на острове Борнгольме в 1726 году

Нассау-Уэингенский Гофрат К. II. Пленк рассказывает следующее:

«В 1734 году Апреля 24-го Принцесса Нассау-Узинген-ская отправила меня в Витгенштейн. Я неохотно оставил свою химическую работ, но, как Г. Диппель или так называемый Христианский Демокрит, там же имел свое пребывание и из Берленбурга совсем удалился, то сей путь в старости моей был мне приятель. В 5 часов утра прибыл я туда, явился к Г-ну Гофмейстеру Бринку, и Святую неделю провел в Витгенштейне. Здесь имел я разговор с Г-м Диппелем и просил его, чтоб он обстоятельно сообщил мне то, о чем я слышал от Г-на Доктора Карла в Узингене. Почему Г. Диппель и стал рассказывать мне следующим образом: «Когда я был на острове Борнгольме почетным пленником и жил в пространном аресте, в котором, однакож, сам долженствовал приготовлять себе кушанье и стол накрывать, пошел я однажды в начале весны из моей комнаты в старую залу, примыкавшую к той, в которой я имел запас свой, дабы принести пива к обеду; там увидел я, в ясный день, посреди помянутой залы, высокого черного человека, одетого по-матросски, и которого я очень знал; все платье его, башмаки, чулки, шапка, казались как бы из черной камки; лицо же было бледно и смугло. После некоторого ужаса, спросил я: «Кто ты?» Он ответствовал: «Я великий Повелитель М и пересказал сам весь свой титул. — По окончании оного, я сказал ему: «Так! ты был тем; но ныне уже не то, и теперь это ни к чему тебе не служит». Тогда дух, разгневавшись, спросил: «Для чего говоришь мне ты, когда знаешь, кто я?» — Я отвечал: «Ты теперь не можешь в сем мире ничего повелевать, и то, что ты здесь имел или чем ты был, не может уже быть тебе полезно». На сии слова дух сказал: «Я имел добрые в рассуждении тебя намерения, и в жизни моей хорошее имел о тебе мнение; ибо я решился было Флотом избавить тебя из плена и взять с собою в М. ., дабы пользоваться твоими советами и чрез тебя много учредить полезного». Я отвечал на то: «Однако ничего не сделано, и теперь не можно уже тому помочь». — Потом дух просил меня молиться об нем: ибо, говорил он, многие духи нападают на меня, которые меня сильнее и от которых я не могу оборониться. Когда ж я объявил духу, что я и в этом не могу ему помочь, то он исчез. Диппель присовокупил, что, как ему помнится, действительно до сего явления был однажды виден пред островом Борнгольмом какой-то Флот, о намерении которого он не знал; но оный Флот по причине худой погоды должен был удалиться. По прошествии трех месяцев, продолжал Г. Диппель, когда был наидол-жайший день, опять увидел я сего духа в ясный полдень в той же зале, однако он ничего не говорил и показался в ином виде; ибо платье было на нем серое, и в одной руке держал он земной шар, который бросил с такою силою на под, что он расшибся в несколько тысяч кусков, и куски так разлетелись, что их стало не видно, После того дух упал на колена и начал молиться. Тотчас напали на него в великом множестве духи отшедших, т. с. тех, коих он в правление свое не только жестоко наказывал, но и лишил жизни; они посадили его на стул, потом сбросили его; посадили его опять, били по щекам, опять столкнули и топтали его ногами. В это время дух сидел в покорной тишине, как агнец, и попущал делать с собою все, что они хотели; наконец все исчезло. Г. Диппель заключил повествование сими словами: «Я удивился, видя сего великого человека в такое короткое время столь переменившегося». — После сего мы пошли с Г. Диппелем к ужину, за которым он по обыкновению разумно рассуждал обо всем. Мы расстались друг с другом здоровы; но на другой день, в день Пасхи, 25 Апреля 1734 года, Г. Диппель найден в постели мертвым.

См. Кн. о явл. дух. по смер. Пренцлау и Лейпц., 1749.

XXXIII

Видение Шведского Короля Карла XI

Уверяют, что подлинное описание сего видения, самим Королем Карлом XI сделанное, хранится в Государственном Архиве. В первый раз появилась копия с оного в 4-й тетради Немецкого сочинения под названием: Отечественный музей. Вот перевод оного:

«Я, Карл XI, нынешний Король Шведский, почувствовал сильнейший обыкновенного припадок меланхолии в ночи с 16-го на 17-е Декабря 1676 года. — Проснувшись в половине 12-го часа, нечаянно взглянул я на окна, и поражен был великим светом, который, казалось, происходил из залы Сейма. Я дал его заметить Г-ну Биелке, бывшему тогда в моей комнате, сказав ему, что я опасаюсь, не загорелось ли в сей части дворца. Он отвечал мне, что это не иное что, как отражение лунного сияния в окнах. Удовольствовавшись сим изъяснением, я оборотился к стене, чтобы несколько успокоиться, но, чувствуя в себе чрезмерное волнение, я опять взглянул на окна и, как свет снова меня беспокоил, то я изъявил новые опасения. Добрый Биелке опять уверял меня, что одна луна производит сие действие. В ту же минуту вошел брат его, Тайный Советник, чтобы осведомиться о моем здоровье. Я тотчас спросил у него, не заметил ли он необыкновенного света в зале Сейма. Помолчав несколько минут, он отвечал мне, что пожара нигде нет, и приписывал свет, поражавший мои взоры, также лунному сиянию. Успокоившись несколько, я внимательно рассматривал окна залы, и мне показалось вдруг, что я вижу там сквозь стекла людей.