Старость аксолотля - Дукай Яцек
«Тяжелый металл», в основе которого лежали также идеи «Бога Ресета» и эльзасский антигуманизм, провозглашал безусловное господство харда и необходимость полностью и необратимо оставить позади биологическую жизнь. Погибель лишь ускорила неизбежное, говорили металлисты, мы не можем теперь вернуться на уровень неандертальцев и вонючего мяса. А что делают Бычки в «Генезисе 2.0»? Крутят назад колесо истории.
«Patagonia Riders», крупнейший альянс Южной Америки, постепенно поглотивший все другие тамошние гильдии и всех фрилансеров, в конце концов стал настолько многочисленным и внутренне разнообразным, что при очередных голосованиях своих членов не раз принимал противоположные стратегии и политики, меняясь как хамелеон. Патагоны также меняли своих лидеров чаще, чем масло в мехах; какое-то время от их имени вели переговоры даже лебнеровские[91] разговорные боты[92].
А «Малый Замок», напротив, появившись как отдельный альянс после раскола в «Black Castle», всерьез подсел на «Тяжелый металл». На протяжении последних 4К он имел одного и того же лидера, Анемозу Кватро. К тому же ходили слухи, что некоторые трансформеры «Малого Замка» полностью переносились на все более мощные процессоры мехов, по образцу «Стремящегося к Бесконечности» Игуарте приковывая себя к единственному металлическому телу.
Гжесь считал металлистов деградировавшей кликой вдохновенных идиотов. Вслух он этого не говорил, но подозревал некое загрязнение их софта, слишком глубокое касание Заразы или неправильное функционирование IS3 еще во время считывания перед Погибелью.
«Тяжелый металл» был не мировоззрением и не политическим убеждением – это была религия, извращение и операционная система души.
– Но почему именно для вас это так важно? Почему именно сейчас? «Малый Замок» грозился уже давно.
– Пучина подступает нам к горлу. Либо вы быстро возьметесь за жизнь океанов, либо нас окончательно зальет.
«СтарТрупер» взглянул на юг, где плыли темными волнами высокие нивы зеленой травы, впервые столь пышной за двадцать семь лет.
Прошлой весной наконец прижились сорняки и цветы, а с более далеких камер Гжесь скачивал картины, свидетельствовавшие, что ветер уже успел разнести их семена по большей части Новой Англии. Цветы! Он все еще машинально делал зум на каждый более яркий проблеск среди монохромных стеблей злаков.
Вытянув над травой руку и показывая на темную линию на горизонте, он эмотировал величественный полет орла.
– Те леса – видишь? – стоят мумифицированные уже четверть века, и это наша цель на нынешний и будущий год. Сперва Чо выпустит грибы и бактерии, и мы наконец разложим трупы деревьев. А потом на этом удобрении вырастет свежий лес, с цифровой ДНК.
Дагеншелл наклонился за край крыши, глядя красной линзой на накрытый вуалью длинной тени здания Фермы сад, на кривые и хрупкие ростки яблонь, слив, шелковиц, каштанов, сосен, кленов.
– Пока что у вас не особо получается.
– Поговори лучше с Чо, ты сам не понимаешь, о чем речь, это целая генетическая магия. Я тут занимаюсь ремонтом опрыскивателей и мешаю в кадках искусственное говно.
– Вот именно! – «Бург» выпрямился и вывел на дисплей быструю климатологическую симуляцию, электрические спирали облаков, спринтерский пульс океанических течений, восходы и заходы Солнца. – Такие вещи ускользают от их внимания, поскольку речь идет об инженерных масштабах. Ты это понимаешь, я это понимаю, но не талмудист ДНК, который даже меха на себя не наденет.
Винсент Чо славился своим отвращением к человекоподобным роботам. Металлисты не могли решить, следует ли считать его хардкорным прогрессистом или же, напротив, белковым ультраконсерватором. Чо – тайный агент Бычков и главная причина союза проекта «Генезис» с альянсом «Bull & Bull» – с самого начала сидел на серверах Гугла, пользуясь самое большее дронами-насекомыми, лабораторными манипуляторами и матерницей. Он мог неделями пребывать в симуляциях химии углерода и виртуальных эволюционных играх.
Гжесь склонялся к мнению, что в своем нынешнем состоянии Чо стал в стократ лучшим генетиком, чем непосредственно перед айэсингом. Кто-то окрестил его «Стивеном Хокингом трансформеров», и так оно и осталось.
– Иди с этим к Рори, она разбирается в таких вещах. Политика, да?
– Планктон! – прогудел Дагеншелл, встопорщил солнечные крылья и завибрировал ими, создавая над Тихим океаном дискотечный стробоскопический эффект. – Планктон, сука, мех, а не политика!
Заходило солнце, «СтарТрупер» мало что мог разглядеть на экране «Бурга», но Гжесь прекрасно знал, что имеют в виду японцы. Пытаясь выиграть время, он эмотировал скребущую в затылке обезьяну.
Гибель жизни на Земле быстро привела к климатическим изменениям в масштабах, превосходивших все, что успела до этого натворить грязная человеческая цивилизация. Больше всего зла принесло исчезновение внешне наименее значительной составляющей: мелких морских организмов, о существовании которых прежде не знал никто, кроме микробиологов. В действительности же планктон связывал гигантские количества двуокиси углерода, извлекая ее из атмосферы и топя в глубинах. В отсутствие этого «насоса» уровень углекислого газа в атмосфере уже вырос почти втрое, подняв среднюю температуру на пять градусов Цельсия. Но тот же самый планктон выпускал в небо большую часть сульфида диметила, а именно вокруг него конденсируются облака, особенно те низкие и густые, которые забирают исходящее от поверхности планеты тепло. В мире без планктона облака над океаном стали явно темнее и поглощали значительно больше тепла – что добавило по крайней мере еще три градуса к парниковому эффекту. Полярные льды таяли будто в покадровом фильме, уровень моря поднялся почти на метр, а шесть лет назад остановился Гольфстрим. Япония со всеми ее чудесными роботами уходила под воду.
Разве что если в океанах вновь зародится жизнь.
Обезьяна поковырялась в носу и громко чихнула.
– Нам пришлось бы полностью перестроиться. Не человек и континентальная флора, но океанография. Не знаю, есть ли у них вообще в базах эти геномы.
– Есть, наверняка есть. А если не у них, то наверняка лежат где-то, запакованные на старых серверах. Только скажи, и половина королевских Козлов и «Большого Замка» сядут за исследования.
– Думаешь, это так просто? Ты вообще знаешь, как Чо это делает? – «СтарТрупер» обвел механическим жестом темнеющий ландшафт возрождаемой природы. – Ты знаешь, что сперва ему нужно воспроизвести в виде симуляции весь эпигенез[93]? Все циклы поколений, гормональные среды и несуществующие биотопы? И под эти результаты он вручную подстраивает синтез ДНК и инкубацию. Ему пришлось бы внезапно переключиться с одной области на совершенно иную.
– Пусть скопируется.
– Fuck you and your tech.[94]
– Вам просто все равно, вы забавляетесь мягкими человечками, но в душе вы металлисты, этакий «софт-металл»[95] времен ранней «Патагонии».
– Я что, должен обидеться? – буркнул из глубины железа «СтарТрупер». – Да бомбите кого хотите, а мы будем заниматься своим делом. Те леса, которых ты, похоже, терпеть не можешь, – он снова повернулся в сторону южной дали, – они ведь тоже дадут вам много хорошего. Знаешь, почему сразу после Погибели – в первые дни, недели – внутренность континентов столь потеплела и высохла? Потому что воду из почвы в атмосферу испускают именно луга и леса, они так потеют, из листьев, листьями, тучами и дождем. Да и сама почва без связывающих ее растений подвергается эрозии до голого камня, что уже происходит. И никому до Погибели не пришло в голову составить карту геномов почвенных бактерий, а без них весь биоценоз – что двигатель без масла. Знаешь, сколько тут работы?
