Бункер. Смена - Хауи Хью
Конечно, даже если его должность по большей части номинальная, она, возможно, имеет какое-то символическое предназначение. Может быть, он должен не столько руководить, сколько поддерживать у остальных иллюзию, что ими руководят.
Трой вернулся на два абзаца назад, потому что взгляд прошелся по словам, не уловив смысла ни одного. Все в этой новой жизни заставляло его отвлекаться и слишком много думать. Она была идеально организована — все эти уровни, задачи и описания работ, — но для чего? Для максимальной апатии?
Если он поднимет голову, то увидит напротив через коридор Виктора, сидящего за столом в «Кабинете психологической службы». Нетрудно будет подойти к нему и спросить. Ведь именно психологи в большей степени, чем любой архитектор, создавали это место. И он может поинтересоваться, как они это сделали, как им удалось заставить каждого ощущать внутри такую пустоту.
Какую-то роль играло отделение женщин и детей — в этом Трой был уверен. Женщинам и детям первого бункера подарили долгий сон, а мужчин оставили для работы по сменам. Это исключило страсти и эмоции, предотвратило вероятность конфликтов мужчин из-за женщин.
И появилась рутина, отупляющая рутина. То была кастрация мыслей, однообразная работа конторского служащего, который с нетерпением поглядывает на часы, отмечает конец рабочего дня, смотрит телевизор, пока его не свалит сон, по утрам трижды бьет по будильнику и повторяет все сначала. А отсутствие выходных эту рутину лишь усугубляло. Свободных дней не было. Ты работаешь шесть месяцев подряд, а потом тебя выключают на десятилетия.
Из-за этого Трой стал завидовать обитателям всех остальных бункеров, где в коридорах наверняка звенит детский смех и слышны голоса женщин. Завидовать тем страстям и счастью, которых нет в этом, центральном бункере. Здесь он видел лишь ступор, десятки общих залов, где на панельных телевизорах крутят одни и те же фильмы, и в удобных креслах сидят люди, уставившись в экраны неморгающими глазами. Здесь никто не был окончательно проснувшимся. И реально живым. Наверное, так оно и планировалось.
Взглянув на часы на экране компьютера, Трой увидел, что ему пора идти. Позади еще один день. И еще на день приблизился конец его смены. Он закрыл книгу, запер ее в столе и направился по коридору в комнату связи.
Когда он вошел, двое связистов в оранжевых комбинезонах оторвались от радиостанций и повернули к нему нахмуренные и озабоченные лица. Трой глубоко вдохнул и внутренне подтянулся. Здесь офис. Это работа. И он тут начальник. Хочется ему или нет, но он должен обеспечить порядок. Он здесь для того, чтобы перерезать ленточку.
Сол, один из главных связистов, снял гарнитуру и поднялся, чтобы поприветствовать Троя. Тот был едва знаком с Солом: они жили в одном крыле для начальства и время от времени пересекались в спортзале. Когда они пожимали руки, широкое и симпатичное лицо Сола пробудило у Троя какие-то глубокие воспоминания, но он уже научился игнорировать эти намеки. Может быть, он видел этого человека на ориентации, еще до того, как их погрузили в долгий сон.
Сол представил ему другого связиста, который помахал Трою, не снимая гарнитуры. Его имя немедленно забылось. Не важно. Для Троя достали с полки дополнительную гарнитуру. Трой взял ее и надел на шею, чтобы наушники не закрывали уши и он мог слышать тех, кто рядом с ним. Сол отыскал серебристый штекер на конце провода гарнитуры и провел пальцем по панели с полусотней нумерованных гнезд. Вид комнаты напомнил Трою старинные фотографии телефонистов тех лет, когда их еще не заменили компьютеры и автоматизированные голоса.
Мысленный образ прошедших дней смешался с нервозностью и приступами дрожи, вызванными таблетками, и Трой внезапно ощутил, что его тянет захихикать. Смех едва не вырвался, но он все же сумел его сдержать. Будет паршиво, если руководитель всего проекта забьется в истерике перед процедурой оценки пригодности будущего руководителя бункера.
— …и вам нужно лишь задать ряд вопросов, — говорил ему Сол.
Он протянул Трою пластиковую карточку. Тот был уверен, что она ему не понадобится, но все равно взял. Он почти весь день запоминал эту процедуру. Кроме того, он не сомневался, что совершенно не имеет значения, какие именно слова он произнесет. С задачей оценки пригодности кандидата гораздо лучше справлялись машины и компьютеры, потому что все нужные датчики были встроены в гарнитуру в удаленном бункере.
— Хорошо. А вот и вызов. — Сол показал на панель, усеянную мигающими индикаторами. — Я вас соединяю.
Пока связист работал, Трой надел наушники. Он услышал несколько коротких сигналов, потом щелчок. На другом конце линии кто-то тяжело дышал в микрофон. Трой напомнил себе, что тот молодой человек наверняка нервничает гораздо сильнее, чем он. В конце концов, ему предстоит отвечать на вопросы, а Трою — всего лишь задавать их.
В его голове внезапно стало пусто, и он уставился на карточку в руке, благодарный, что она у него есть.
— Имя? — спросил он.
— Маркус Дент, сэр.
В молодом голосе ощущалась спокойная уверенность человека исполненного гордости. Трой вспомнил, как сам однажды испытывал такое чувство, очень давно. А потом подумал о мире, где родился Маркус Дент, и о наследии, о котором тот будет знать только из книг.
— Расскажи о своем обучении, — прочитал Трой с карточки.
Он старался говорить ровно, низким командным голосом, хотя за него это делали компьютеры. Сол показал ему кольцо из большого и указательного пальцев, дав знать, что принимает хорошие данные от датчиков в гарнитуре парня. Трой ненадолго задумался: а нет ли аналогичных датчиков в его гарнитуре? И не может ли кто-то в этой комнате — или любой другой комнате — оценить, насколько он нервничает?
— Сэр, я был «тенью» у шерифа Уиллиса до того, как меня перевели в службу безопасности Ай-Ти год назад. Я изучал «Правила» шесть недель. Я чувствую себя готовым, сэр.
«Тенью». Трой и забыл, что стажировки так назывались. А ведь он собирался прихватить на разговор самую свежую карточку-словарь.
— Какова твоя главная обязанность перед… бункером?
Трой едва не сказал «перед комплексом».
— Обеспечивать соблюдение «Правил», сэр.
— И что ты должен защищать превыше всего?
Он продолжал говорить ровным голосом. Датчики снимали наилучшие показания, когда на испытуемого не влияли чрезмерные эмоции.
— Жизнь и Наследие, — продекламировал Маркус.
Трою вдруг стало трудно разобрать следующий вопрос: на глазах неожиданно выступили слезы. Руки задрожали, и он опустил трясущуюся карточку, пока этого никто не заметил.
— И что требуется для защиты того, что нам так дорого?
Голос прозвучал, словно чужой. Трой стиснул зубы, чтобы они не стучали. С ним что-то не в порядке. И очень сильно не в порядке.
— Требуются жертвы, — с непоколебимой уверенностью ответил Маркус.
Трой быстро заморгал, чтобы зрение прояснилось. Сол поднял руку, давая знать, что он может продолжать, а данные поступают. Теперь им требовались «базовые уровни», чтобы биометрия могла оценить искренность парня при ответах на первые вопросы.[9]
— Скажи, Маркус, у тебя есть девушка?
Он сам не знал, почему этот вопрос первым пришел ему в голову. Возможно, причиной стала зависть: ведь в других бункерах не замораживают женщин, там вообще никого не замораживают. Но в комнате связи на него никто не отреагировал. Похоже, им было все равно.
— О да, сэр. — Трой услышал, как изменилось дыхание парня, и даже представил, как тот расслабляется. — Мы подали заявление на брак. Осталось лишь дождаться разрешения.
— Что ж, не думаю, что тебе осталось ждать очень долго. Как ее зовут?
— Мелани, сэр. Она работает здесь же, в Ай-Ти.
— Прекрасно.
Трой вытер глаза. Приступы дрожи прошли. Сол описал пальцем круг над головой: можно закругляться. Данных собрано достаточно.
— Маркус Дент, — произнес он, — добро пожаловать в «Операцию пятьдесят» мирового порядка.
