Поцелуй со вкусом крови - Таня Свон
«И где тут спрятаться?!»
«Под столом? За шторой? До выхода ты не доберешься».
«Я вообще никуда не доберусь! Меня не пустят в портал!»
«Тогда делай что хочешь. Я буду защищать тебя, пока это возможно».
«Жрецы Великого Судьи положат всему конец, – догадалась я. – Он всегда знает правду».
Яснара ничего на это не ответила. Молчание показалось скорбным, но оно же послужило толчком. Нужно найти Рафаэля и проститься. Вряд ли ему нужны мои последние слова, но я хотела, чтобы он знал – я не виню его за то, что втянул меня в это. Я горжусь тем, что остановила Валанте и не позволила Вою Ночи пробудиться.
Осмотревшись, нет ли рядом стражей или рыцарей, я заторопилась туда, куда не так давно направился Рафаэль. Высматривала среди беснующегося моря толпы белокурую макушку… И нашла ее рядом с еще одной такой же.
Рафаэль обнимал Бриенну.
Они стояли посреди обезумевшей толпы в окружении нескольких трупов стражников. Рафаэль – ко мне спиной, а Бриенна повисла на нем, закинув руки на плечи.
Все во мне умерло от этого зрелища, хотя я понимала, что не должна злиться, грустить или ревновать. Мы никогда не говорили о чувствах. Да и глупо с моей стороны было бы даже думать о том, будто могу нравиться Рафаэлю.
Ему понравилось спать со мной. Понравилось, что моя кровь горячее человеческой. Понравилось, что я была нетронута. Понравилось, что я сама попросила о ночи, сама пришла к нему в спальню.
Ему льстила моя покорность. Ему нравилось смотреться в меня, как в зеркало.
Но его сердце, похоже, никогда не покидала именно Бриенна.
Я почти развернулась, чтобы уйти, как вдруг Бриенна соскользнула с Рафаэля. Она не просто не удержала равновесие. Она рухнула на пол – тело, от пупка до шеи вспоротое мечом, отдельно от головы, которую Рафаэль отсек в момент, когда Бриенна начала крениться.
Пока сковывающий тело ужас держал меня за горло, Рафаэль обернулся. В его руке был клинок с символами заклинания. Металл ближе к рукояти почернел от праха Валанте, а кончик и середина алели от крови Бриенны.
Прах повелителя. Кровь раба.
Бриенна – единственное отродье Рафаэля. Это ведь он однажды обратил ее, нарушив правила.
Сердце встрепенулось и разбилось на миллионы осколков, глухо ударившись о ребра. В груди разразилась сосущая пустота, которая не оставляла ничего, кроме боли. Она пожирала все чувства. Не осталось ни страха, ни ненависти.
– Что ты делаешь?! – я бросилась к Рафаэлю, криком раздирая горло. – Рафаэль!
Он двинулся мне навстречу. Ноги подкосились. Я замерла.
По пути ко мне Рафаэль убил нескольких стражей, что пытались наперерез ему броситься на меня. Одному он вогнал меч между лат прямо под ребра, второму свернул шею.
Его руки, рубашка и белоснежные волосы были в капельках крови.
– Все почти кончено. – Рафаэль беззаботно улыбнулся. Будто мы были на пикнике, а не посреди ожившего кошмара. Будто Рафаэль не был в шаге от того, чтобы пробудить древнее зло.
– Ты не получишь мою кровь, – прочеканила я и расправила плечи. – Ритуал не будет завершенным, пока тот, чьей рукой написано заклинание, тот, в ком есть кровь драконов, не отдаст ее капельку тебе.
– Прости, Тиа, но ты уже мне ее отдала, – Рафаэль вынул из кармана маленькую склянку.
Я не сразу узнала пузырек, который давно наполнила своей кровью и отдала ему… На особый случай.
«Останови его! Выпусти меня снова!» – потребовала крови Яснара, но я замешкалась. Что-то не позволило вонзить когти в кожу или до боли прикусить губу.
Я кинулась вперед в попытке выхватить пузырек, но Рафаэль, дразнясь, отступил. Когда я снова постаралась хотя бы приблизиться, он ловко перехватил склянку, подбросил ее в воздух и прямо в полете разбил мечом.
Символы, напитанные моей кровью, написанные моей рукой, засветились.
«Дура, – прошипела Яснара. – Быстрее! Убей его, пока ублюдок не завершил ритуал!»
Я знала, что это будет правильно. Рафаэль погубит нас всех, если призовет Воя Ночи. Может, он и есть то самое древнее зло, пробуждения которого боялись драконорожденные? Именно об этом вечере были их пророчества и предсказания. Чтобы предотвратить его, они рвались за наши границы.
И все было зря.
Я вонзила когти в ладонь всего мгновением позже, чем Рафаэль полоснул мечом по своей руке.
Яснара безумно закричала. Ее воля, ее боль согнули меня пополам. Я упала на колени, и одновременно с этим зал начал погружаться в темноту. Она сгущалась вокруг Рафаэля, уничтожая все, чего касалась.
Гости, стражи и рыцари – все они переставали вопить и молить о пощаде, едва мрак касался их тел.
Потухли свечи. Свет исходил лишь от знаков, что пульсировали, будто сердце.
Кокон мрака становился все туже. Темнота вилась за спиной Рафаэля, будто крылья. Он раскинул руки и дышал полной грудью, точно впитывал в себя новые силы.
– Зачем? – всхлипнула я, когда он приблизился ко мне.
Я не видела ничего, кроме Рафаэля. Темнота сожрала все и унесла сотни жизней. Вот-вот она заберет и мою. И последнее, что я узнаю, будет голод еще большей власти в холодных рубиновых глазах.
– Ты хотел свободы. Ты получил ее, когда Валанте умер. Тогда зачем все это?!
– Я никогда не хотел свободы, – он встал надо мной. – Только власти.
Мне нечего было на это сказать. Глаза застилали злые слезы, а воспоминания – многочисленные картинки из прошлого, которые должны были стать мне намеком – Рафаэль верен только себе. И жаждал он не перестать быть рабом, а иметь собственных.
– Тиа, – позвал он и кончиком острия приподнял мой подбородок. – Без тебя ничего бы не получилось. Спасибо.
Я сжала ладони, выдавливая из свежих ран кровь. Призывала Яснару, но она молчала. Может, осколок ее магии был слишком слаб? Его подавляла мощь Воя Ночи, который теперь взирал на меня через глаза Рафаэля.
Интересно, он тоже теперь слышит голос божества?
– И что теперь, Рафаэль? – Бесцветный голос мне будто не принадлежал.
Я не узнавала ни себя, смирившуюся с поражением и скорой смертью, ни Рафаэля, который и станет моей погибелью.
– Убьешь меня?
– Ты ведь просила, – напомнил он. – Тогда, у зеркала.
«Убей меня, когда все кончится. Знаю, мы оба этого хотим».
Я успела усмехнуться в последний раз. А потом Рафаэль с хрустом свернул мне шею.
Глава 28. Погасшее солнце
«Любовь не всегда светла и благородна. Порой она страшнее смерти».
Грустные баллады
Это был долгий
