Николай Романецкий - Узники утлого челна
Петухи по-прежнему горланили, шля ей привет. Но теперь и за дверьми слышался неопределенный шум.
Похоже, хозяева уже проснулись. Возможно, мыли в коридоре полы. Или разносили завтрак незваным гостям.
Забава откинула одеяло, села, огляделась.
Ночью, когда предводительница разрешила им остаться в обители, Забава тут же превратилась в резиновую куклу, из которой выпустили воздух. Решимость и целеустремленность сбежали навсегда. Она почти не помнила, как ее привели сюда, как она разделась и легла. А уж о комнате и говорить нечего – Забава бы немедленно уснула, буде бы ее бросили даже в темницу… Ладно, хоть Серебряное Кольцо успела Светушке надеть!
«Темница» оказалась невелика, но с умывальником и небольшим платяным шкафом. А вот стола не было. Вернее, был, но письменный, похожий на тот, что стоял в Светушкином кабинете. За такими столами не едят, а думают. По-видимому, завтраки здесь гостям не разносили – пожалуйте в общую трапезную, сударыня. Все как в детстве, в родимом борисовском приюте… Ну, ладно, в трапезную так в трапезную!.. Вспомним детство, вспомним приют. И мать Заряну…
В дверь постучали. Не по-хозяйски, прямо скажем, – робко и чуть слышно. Будто боялись разбудить…
Забава накрылась одеялом, крикнула:
– Войдите, я не сплю!
Порог переступила ночная девица-лекарица.
– Здравы будьте, сударыня. Как вам спалось?.. Меня величают Ива.
В розовом свете утра девица уже не казалась столь похожей на летошнюю Веру, как почудилось Забаве в полумраке приемного покоя. К тому же, она была лет на десять моложе лахудры.
– Спасибо, Ива! Величают меня Забава. А спалось прекрасно. Для служанки, чей хозяин едва не отправился к Марене, лучше не бывает…
– Так это ваш хозяин, оказывается? – Лицо девицы расцвело приветливой улыбкой. – Ну, марам-то до него покамест ни в жизнь не добраться. Я его непременно вылечу. Меня считают справной руконаложительницей. Многих из хворобы вытащила, и хозяина вашего вытащу.
Взгляд карих глаз был невинен, как у… Забава и сама не знала, кому мог бы принадлежать подобный взгляд. Во всяком случае, отнюдь не девице, которая по-настоящему осознает красу, коей ее одарили боги. А уж тут Сварожичи расщедрились – индо зависть берет!
– Одно мне не понятно, – продолжала Ива. – Ныне утром, зайдя в палату, я обнаружила на персте больного Серебряное Кольцо. Вчерась его не было… Скажите, Забава, ваш хозяин – волшебник?
Забава опустила голову:
– Волшебник. А кольцо с его перста сняла я.
– Зачем?
– Побоялась, что волшебника ваша предводительница и на порог обители не пустит. Вот и пришлось соврать…
Ива понимающе кивнула:
– Значит, волшебник… И что же с ним случилось?
Забава пожала раменами:
– Не ведаю… Я, Ива, совсем дюжинная девица. О волшебниках ведаю очень немного… А вы, значит, колдунья?
– Да, начинающая. – Ива подошла к окну, раздернула занавески. Повернулась к Забаве, глянула чистыми очами. – Надеюсь стать справной ведьмой. – Чело ее омрачилось. – Вот только не повезло, девицей родилась. Мужчинам проще, для них и школы существуют. А нам… – Она вздохнула. – Полжизни бы отдала за то, чтобы родиться мужчиной!
«О Додола-заступница! – изумилась Забава. – Сколь же вы наивны, голубушка моя! Разве ж можно болтать о таком, перед совершенно незнакомым человеком?! Хотя, что с юницы, да еще воспитанной додолками, взять?.. А кстати, с каких это пор юницы, воспитанные додолками, мечтают стать колдуньями! Проворонили воспитательницы…»
– Ладно! – Ива махнула десницей. – Как вы думаете?.. Сможет ваш хозяин чему-нибудь научить меня?
Ага, вот где ваш интерес! Что ж… Мудрые люди говорят: «Не лишайте убогого надежды»…
– Вестимо, сможет. Мой хозяин – один из лучших. И по характеру, к слову, не самый ерепенистый. Знамо дело, веревки из него не совьете, но буде найдете подход… Все возможно в подлунной.
Девица просияла. И тут же озаботилась:
– Ой, разболталась я!.. Мама Ната… Предводительница велела вам явиться к ней в половину десятого. Одевайтесь! Я зайду через четверть часа и провожу вас. Сначала в трапезную, а потом к предводительнице.
Девица ушла.
Ну что ж, сказала себе Забава, поднимаясь. Пришла пора держать ответ.
9. Взгляд в былое. Век 76, лето 3, вересень: Наталья
Девица вошла в кабинет несмело, аки невеста в дом жениха. Ручки сложены под персями, глазки настороженные…
– Звали, мать предводительница?
– Звала, милка! Присаживайтесь.
Девица так же несмело угнездилась на краешке стула, стрельнула глазами по сторонам, оценивая убранство кабинета.
Наталья встала, обошла гостью кругом.
Да, очень симпатичная. Мужики, наверное, так и вьются… И, похоже, с большим норовом. Вон каким взглядом ответила. Будто не она у меня, а я у нее на допросе. Вот такая у меня могла быть дочка…
– Кто вы, милка, такая?
Взгляд девицы погас.
– Вы меня не помните? Я – Забава Соснина. Семь лет назад вы приезжали в Борисов-на-Онеге, мать Заряна представляла вам своих учениц.
И Наталья вспомнила.
Точно, была там эта девочка… Однако как изменилась! Постойте-ка, постойте, ведь именно ее, помнится, Заряна пристроила в служанки к чародею Смороде. Ужель Мокошь привела сюда…
– Вы – служанка чародея Светозара Смороды?
– Да, – тихо пробормотала девица.
– И этот больной, которого мы приютили, – ваш хозяин?
– Да, – ответила девица еще тише.
– Что с ним случилось?
– Он ранен.
– Ранен?!
Несостоявшаяся мать в Наталье мгновенно умерла. Зато вновь проснулась предводительница Ордена дочерей Додолы.
Раненый чародей – это вам не жмурки-салки. Это необходимость немедленно вызвать стражу! Это возможные политические последствия. И не известно еще, полезные ли Ордену…
– Зачем вы привезли его сюда? У всякого чародея есть собственный врач…
– Мы ехали из-за города, когда это случилось, – затараторила чародеева служанка. – Я побоялась, что домой его не довезу. Обитель Ордена была ближе всего…
Гостья явно врала, и Наталья уже хотела вывести ее на чистую воду, но страх в девичьем голоске был таким неподдельным…
– Ну-ну, милка, успокойтесь. Вашему чародею ничего не грозит.
Гостья подняла заблестевшие глаза:
– Правда?
– Правда. Он спит. В нашей лечебнице неплохие лекарицы.
Девица улыбнулась сквозь слезы, и Наталья вдруг поняла, что эта Забава испытывает к своему хозяину самую настоящую, благословенную Додолой, женскую любовь.
Однако чувства чувствами, а голова – головой! Служанке – свое, а предводительнице Ордена – свое…
– Что с ним такое случилось? Порезался Ритуальным Ножом?
Забава шутки не приняла:
– Я… не ведаю. Его ранили в шуйцу. Должноть, шпагой… Он – любитель такого оружия.
– Кто ранил?
– Не ведаю. – Голос девицы задрожал.
– То есть, вы не видели?
– Не видела.
Наталья нацепила на лицо успокаивающую улыбку:
– Я бы на вашем месте немедленно отвезла его домой и вызвала к нему домашнего лекаря. Мы вряд ли способны предоставить ему надлежащий уход. – И тут же продолжила жестко: – Вот только непонятно мне, милка, с чего бы это персона подобного ранга отправилась за город не в своей карете, а на городском извозчике… Может, и вовсе след стражу вызвать?
– Я прошу вас… – Голос Забавы вновь дрогнул от страха. – Не надо стражи! – Забава широко распахнула глаза. – Ему грозит опасность! Стража не поможет!
И Наталья поняла: на этот раз девица не врет.
Что-то с этим Смородой все-таки неладно.
– Какая такая опасность может грозить чародею?
– Может! И вообще… – Забава помялась и вдруг выпалила: – Я спала с ним! У меня будет от него ребенок! Я прошу вас!
Она несомненно опять врала, но Наталью это уже не трогало.
Вестимо, приютить чародея в обители Ордене стало бы не самым дюжинным поступком, но, с другой-то стороны, и ничего противозаконного в этом нет.
Всей Словении известно, что додолки – добрые мягкие женщины, они готовы помочь любому и всякому. Ведь именно Семаргл ненавидит Додолу, сама же Додола никогда ахово к своему брату не относилась. В конце концов, обязанный своим здоровьем Ордену волшебник – это тоже не салки-жмурки. Но… Но от раненых шпагой колдунов все-таки лучше держаться подальше, тем более – от столь высокопоставленных. Он же, небось, с самим Кудесником на короткой ноге. Здесь и Великая княгиня может не защитить!
– Я прошу вас!!! – взмолилась гостья.
Наталья встала:
– Передайте сестре Иве адрес чародеева врача. Мы немедленно вызовем его сюда и передадим раненого на его попечение. Врач пусть и со стражей разбирается, коли потребно будет. Вы же… – Наталья помедлила. – Вы, буде пожелаете, можете остаться в обители. Работа у нас найдется.
