Пауза - Кристина Андреевна Белозерцева
Или, как вариант, спаиваем на ужине Берса и заставляем принести артефакт. Ладно, за рабочий вариант плана прокатит.
Единственное, что для меня абсолютно необходимо, это чтобы дроу не сделал со мной ничего непоправимого. Убить меня он, конечно, не может – сам сказал, что магия не позволит, а вот, например, вырезать на лбу свое имя, как он предложил проделать с тем же Берсом – вполне. Или пару пальцев откромсать. То есть придется еще и ему как-то подыгрывать. Правило вообще простое: пока темному не скучно, я невредима. Но есть проблемка, маленькая такая: Скримджой – эмпат, а значит, даже обмануть его я не смогу.
Как в цирке. Внимание, смертельный номер! На арене Кристина Ксавьен и неприрученный тигр, зараженный бешенством! Сможет ли она выйти из клетки, дорогие зрители? И в каком состоянии? Слабонервных, просьба, покинуть шатер.
Ладно. Скоро все узнаем.
А вообще, неплохо бы прикинуть, что спрашивать такое, чтобы он не смог ответить. Что для дроу может быть запретной темой, эдаким табу? Магия и силы? Та старая война? Что-то про их богиню или ритуалы, может быть? Или близкие, если у него такие вообще есть? Страхи? Не бывает живых существ без больных точек, да и не стал бы он затевать это все, если бы шанса выиграть у меня вовсе не было, это скучно.
Ну вот, кажется, я уже начинаю рассуждать, как он.
«Города, – мрачно посоветовал Шепот, – расположение ворот, численность, доступные ресурсы».
«Заброшенные города», – уточнил Лусус, беззаветно любящий мародерку.
«Или что-нибудь вообще такое – в лоб, кто его враги, чего он боится, понимаешь?»
«Приму к сведению».
Расщепление личности – прекрасная форма безумия, никогда не останешься в одиночестве, и всегда есть, кому дать полезный совет.
Когда я вылезла из ванны, на кровати уже лежало платье: белый тонкий шелк, расшитый мелким жемчугом вдоль треугольного глубокого выреза, с застежкой-крючком сзади. Да этот психопат – и правда, эстет. Я представила себе, насколько откровенно оно должно смотреться на фигуре, и поморщилась: люблю красивые вещи, но терпеть не могу развлекать кого-то своим внешним видом. Ну, ничего, суммируем к общему счету. Только вот, где он его достал-то?
Платье, кстати, на удивление подошло по размеру. Ничего ведь не скрывает, подчеркивает только. А при малейшем движении шелк мягко очерчивает фигуру: все равно что голой ходишь, даже еще хуже. Все те же безымянные девушки забрали мои волосы наверх, скрепив переливающейся изумрудами заколкой, прямо под цвет глаз. Я только вздохнула, с каждым новым приключением от меня самой оставалось все меньше и меньше. Начали мы танцевать это жаркое рондское танго белокожей, рыжеволосой девицей, излишне тощей и со вполне человеческими чертами лица. Сейчас из зеркала на меня смотрела мрачная, загорелая эльфийская физиономия – что само по себе: нонсенс, эльфы почти никогда не загорают – обрамленная серебряными прядями. И прилагалось к ней теперь весьма фигуристое тело. Это я еще про хвост не говорю. Я вздохнула, проведя по собственному отражению пальцами. Как же это мы опять так влипли-то, Крис?
Ладно. Повезло еще с одеждой. Скримджой вполне мог подсунуть какой-нибудь прозрачный пеньюар, просто так, в шутку.
Ужин накрыли в столовой, освещаемой большой люстрой с хрустальными подвесками. Снова роскошь, бросающаяся в глаза и совершенно безвкусная. Изящные мягкие кресла, явно сделанные в Найсе, приставленные к столу, накрытому бордовой скатертью, вышитой золотой нитью в традициях Аскота. Пестрый ковер, в котором утопали ноги по щиколотку – местный, из Ронда. Еду подавали на той самой серебряной посуде, которая раньше пылилась в кабинете. Как будто обстановку выбирал ребенок: все, что смог найти самого яркого и блестящего поблизости.
Мы сели за стол вместе с Берсом, Линдом, капитаном местных наемников (читай, главарем нанятых головорезов), Жанетт и тем самым магом, которого я так хотела ухватить за ногу, когда он шел мимо нас по лестнице, его, кстати, звали мэтр Кассэл. Темного эльфа не было, что давало мне время рассмотреть персонажей нашей трагикомедии получше.
Линд, чуть ранее вбежавший в кабинет Орена, и первым перешедший на сторону дроу, усмехался и потягивал темно-красное вино: он казался совершенно довольным жизнью. То ли Скримджой увеличил плату, то ли решил с новым размахом заняться делами. Головорез напоминал немолодого уже, тертого жизнью пустынного шакала, встретившего случайно льва, готового убивать дичь просто ради забавы. Взгляд стальных глаз из-под полуприкрытых век был сытым и довольным. Обманчиво сонным. Холодным. Ежик выгоревших светлых волос и упрямый подбородок, покрытый сизой щетиной, дополняли образ. Когда он отпивал глоток вина из резного хрустального бокала, рукав серой формы чуть приподнимался, демонстрируя тот самый коричневый рисунок на коже: кинжал в двойном круге. Неоднократное убийство с отягчающими, если мне не изменяет память: Эрик Бреннон как-то прочитал мне целую лекцию о тюремных татуировках. Он то и дело поглядывал на сидящую напротив Жанетт, буквально раздевая ее взглядом. Неприятный и опасный тип.
Мэтр Кассэл, худощавый человек лет тридцати пяти, напротив казался возбужденным, даже нервным. Тонкие пальцы его постоянно что-то теребили: то рукав мантии синего цвета, то серебряную чайную ложечку, то выбившуюся из хвоста светлую прядь. Пил он умеренно, но уже казался слегка навеселе. Бесцветные глазки его бегали по сторонам, а от эмпатии он был закрыт каким-то талисманом, которых у него на худой шее болталась целая связка. Когда он улыбался, в глаза бросались мелкие острые зубы, делающие его похожим на какого-то грызуна, а длинные светлые волосы были стянуты золотой заколкой. Маг был еще молод, меньше сорока, но уже начинал лысеть. В дополнении к болезненной бледности и слегка подрагивающей щеке мэтр вообще казался человеком, практически не покидающим лабораторию. А о том, что такое свежий воздух, он, похоже, только читал когда-то очень давно. Судя по виду, эдакий непризнанный гений, но тоже далеко не безобидный. Это, похоже, был именно тот самый человек, который вырастил в подвале Глаза Киссарэ, а значит, если верить Скримджою, убил немало человек. Пожалуй, он нравился мне еще меньше, чем головорез со взглядом удава.
Жанетт переоделась в синее, но снова отдавала предпочтение бархату и тяжелым украшениям, тускло сверкавшим в глубоком декольте. Наверное, если бы я встала рядом с ней,
