Год 1914-й. Пора отмщения - Александр Борисович Михайловский
- Сергей, - сказал я, - скажи, как зовут твоих жен?
- Мадлен, Дита, Тата, Куирэ-Кира, Таэтэ-Таня, Суилэ-Света, Дайс, Чилла, Бьёрг и Ауса, - прикрыв глаза, сказал он. - Только вот что, товарищи - это не они мои жены, а я их муж. И вообще, слова «твое» и «мое» у нас в таких случаях неприменимы. Мы одна семья, дружная и любящая, а не чья-то собственность. И дети у нас тоже общие, у каждого малыша сразу десять мам.
- Я подтверждаю все сказанное этим молодым человеком, - сказала Птица, внимательно слушавшая этот разговор. - Он действительно любит и любим. И его жены любят всех детей семьи, не деля их на своих и чужих.
- Самого начала, - сказал Сергей, - когда мы были еще маленьким племенем Огня, у нас уже складывалось весьма нездоровое соотношение полов по несколько взрослых женщин на одного мужчину. И тогда мы посовещались и установили два правила. Первое: все взрослые женщины в нашем народе должны быть замужем и все дети должны знать своих отцов. Второе: от женщины в брачном вопросе требуется желание, а от мужчины согласие. А еще желательно, чтобы на этот брак были согласны и все предыдущие члены женского коллектива. В сомнительных случаях вопрос рассматривает Совет Старших Жен. Старших не по возрасту, а по происхождению из верхних миров. В каждой семье может быть только одна Старшая жена, и именно она следит, чтобы все ее нареченные сестры росли в своем культурном уровне до нас, а не мы опускались в состояние дикости. Так вот: если Женсовет установит, что причиной отказа стали не недостатки претендентки, а ревность одной из нареченных сестер, то они разрешают брак по праву свободного выбора, а ревнивице делают строгое внушение. Еще раз - и в монашки, ибо ревность - явление в нашем мире недопустимое. Впрочем, такие случаи у нас можно пересчитать по пальцам одной руки, обычно все проходит как по нотам.
- Невероятно! - воскликнул Ильич. - Общество без женской ревности - это же нонсенс! Как бы я хотел собственными глазами увидеть такую удивительную страну, в которой люди не делят твое и мое и живут так дружно, что рассказы об этом кажутся невероятной сказкой.
- А почему бы и нет, товарищ Ульянов-Ленин? - пожал плечами товарищ Петров. - Как полномочный представитель Верховного Совета Народной Республики Аквилония, я приглашаю вас посетить нашу страну с кратким ознакомительным визитом. Думаю, что наши коммунисты тоже не будут против.
- Да, - сказал товарищ Давыдов, прожевав порцию каши, - коммунисты будут очень даже за такой визит. Им есть что сказать товарищу Ленину и на партсобрании и в кулуарах.
- Замечательно! - воскликнул Ильич в предвкушении потерев руки. - Это будет архиинтересней-шая поездка. Это только подумать - из первобытнообщинного строя, минуя все промежуточные формации, сразу махнуть в развитой коммунизм! Не ожидал я такого от Доброго Боженьки, не ожидал!
- Я бы тоже хотела хоть одним глазком увидеть такую сказочную страну, - вздохнула Ольга Нико колаевна, - хотя подобных брачных порядков у себя в России заводить не собираюсь.
- А у вас и не получится, как бы вы ни старались, - ответил я. - В Аквилонии ментальная чистота идеальная, как в операционной, а у вас в России - накопившиеся за века авгиевы конюшни, которые требуется расчищать при помощи бульдозера или по методу товарища Геракла. Да и не нужно это, ибо до условий, когда на несколько девчат останется только один парень, вам лучше не доводить.
Сергей тоже обратил внимание на мою протеже, по которой никак нельзя было сказать, что она будущая Императрица Всероссийская. Девушка и девушка, примерно одних с ним лет, не крестьянка, но и не какая-нибудь сказочная позолоченная зазнайка в короне. Впрочем, остатки зазнайства вместе с позолотой с Ольги и ее сестры Татьяны мы сдирали уже здесь, в Тридесятом царстве, щелоком и песочком, да и общение с милым Иосифом тоже немало помогло этому процессу. Так что теперь будущая Государыня Всероссийская вполне готова смотреть на мир собственными глазами, а не через кривые очки заблуждений и предубеждений.
- Девушка, а девушка, представьтесь, пожалуйста, а то как-то интересно, кто вы такая, чтобы заводить в России хоть какие-то порядки, - попросил глава делегации Народной Республики Аквило-ния.
- Я, - вскинула голову моя протеже, вспыхнув лицом, - Ольга Николаевна Романова, Милостью Божьей будущая государыня-императрица Всероссийская. Сейчас тут, у Сергея Сергеевича, прохожу свои университеты и готовлюсь к тому моменту, когда мой ПапА, утомленный многотрудным правлением, передаст мне свой трон еще при своей жизни.
- Очень приятно, ваше императорское высочество, - усмехнулся Сергей. - А я - младший профессор Сергей Васильевич Петров, человек простого происхождения, но сложной судьбы, сирота, сделавший себя сам. Как поется в песне, «мы рождены, чтоб сказку сделать былью». Сейчас я исполняю обязанности полномочного представителя Верховного Совета Народной Республики Аквило-ния в Тридесятом царстве Сергея Сергеевича, но если понадобится, снова стану руководить сельскохозяйственным форпостом или возглавлю дальний морской поход на парусном фрегате.
- Я рада нашему знакомству, господин Петров, - кивнула Ольга. - А сейчас, раз уж сам Сергей Сергеевич не догадался этого сделать, я представлю вам своего жениха Иосифа (товарищи по партии называют его Кобой), сестру Татьяну Николаевну, любимую тетушку Ольгу Александровну из тысяча девятьсот четырнадцатого года и ее же, но из тысяча девятьсот пятого года, а также ее жениха, младшего брата-близнеца Иосифа, которого тут все называют просто Сосо.
Укол вышел не в бровь, а в глаз. Представил бы я присутствующих друг другу, как это положено хозяину по правилам хорошего тона, и не было бы этой комедии положений. Однако и Ольга Николаевна, и Сергей раскрылись во время этого диалога с самой лучшей стороны. Тем временем и мой новый друг, и товарищ Давыдов с интересом посмотрели на Кобу, потом переглянулись и кивнули.
- Будущего товарища Сталина мы тоже приглашаем посетить Аквилонию с ознакомительным визитом, - торжественно провозгласил товарищ Петров. - Быть может, ему будет интересно взглянуть на государство, где нет хозяев и рабов, угнетателей и угнетенных, а только вожди и те, кого они ведут в светлое будущее. И даже бывшая франкская графиня, впрочем, сохранившая свой титул, у нас не нахлебница и не балласт, а добрый и
