ЧВК Херсонес. Том 2 - Андрей Олегович Белянин
– Ты грубишь.
– Неужели?
– И это тоже грубо.
– Мне заткнуться?
– Сделай милость.
– …
– Я не просила твоего совета.
– …
– Не надо на меня давить!
– …
– Да, я дура! И что?!
– !..
– Ой, всё…
…Солнце почти село, в быстро синеющем небе загорались звёзды. На столе всё ещё стояли остатки недавнего пиршества, под столом лежал Диня. Я неловко плюхнулся рядом с ним, постаравшись усесться поудобнее. Светлана, закатив глаза к небу, сообщила, что ей нужно попудрить носик, а нам двоим наконец-то поговорить по душам. Может, оно и правильно, ибо назрело…
– Я не спрашиваю, кто такой Раймонд Мидаускас, я не прошу раскрыть мне все секреты, я не ищу оправданий тому, что ты меня подставил, но я хотя бы вправе знать, что ты там спёр?!
– Бро, я тя умоляю… – наш нетрезвый полиглот сунул руку в мешок и вытащил на свет божий пару обуви. – Сам смотри чо!
А ничо! Старые, пыльные сандалии, на первый взгляд, сорок второго размера, с декоративными крылышками из грубо обработанной тиснёной кожи. На секунду в голову даже стукнулась мысль – примерить, но это явно был перебор. Не стоило столько пить.
Всё-таки фонтаны вина в нашем музее – это не преувеличение, а скромная метафора. Из фонтана течёт вода, холодная и чистая, от которой трезвеешь с нереальной скоростью. Но сначала надо выпить её хоть два-три глотка, а потом опустить туда голову. Вот при таком подходе всё работает как надо!
Я подумал и воспользовался этим методом прямо сейчас. Алкогольные пары улетучились в минуту! Мне подали полотенце, и я не сразу понял кто. Но суровый Церберидзе, мрачно сдвинув густые брови, сообщил, что у ворот нашего «Херсонеса» стоит представитель полиции и убедительно просит встречи именно со мной. Сам визит неофициальный. Посетитель утверждает, что он следователь Ладыженский и мы с ним вроде бы как бы знакомы.
– Ну допустим. А ордер есть?
– Что такое ордер?
– Саня, н-не будь душнилой, п-рпусти представителя власти, – посоветовал Денисыч, на минуту приходя в сознание.
– Сосо, будьте так добры, проводите гостя сюда. Alea jacta est![19]
Горбатый сторож забрал полотенце и ушёл, приведя минутой позже немолодого мужчину в гражданском. Олег Дмитриевич выглядел точно так же, как и в нашу прошлую встречу, разве что был небрит и серебристая щетина уже играла на его подбородке.
– Добрый вечер, Грин!
– К вашим услугам. Присаживайтесь. У нас тут немного не прибрано, но…
– Было что праздновать? – Он сел на скамью, презрительно окинув взглядом пьяненького специалиста по древним языкам, свернувшегося калачиком на траве.
– Могу предложить бокал вина. Если вы не на работе.
– Ну, официально – нет. Поэтому формально – да. Могу позволить себе выпить.
Денисыч, не поднимая головы, протянул мне свежеоткупоренную амфору. Я налил майору и себе. Олег Дмитриевич посмотрел на меня пристальным, всепроницающим милицейским взглядом и поднял бокал:
– За вас и ваших высоких покровителей.
Не скажу, что мне так уж понравился тост, но я пригубил вино. Следователь Ладыженский не задумываясь выпил всё в три глотка и требовательно поставил бокал на стол. Мне оставалось только наполнить.
– Грин, поверьте, я вам не враг. Наша служба, в частности, состоит и в предотвращении преступления, это всегда проще, чем иметь дело с уже свершившимся фактом. Ком проблем имеет тенденцию нарастать. Как я понимаю, вы впервые у нас в городе, живёте тут меньше месяца, а на вас уже поступило шестнадцать жалоб. На мэра меньше за тот же срок!
– Сочувствую, – согласился я. – Но чем могу помочь?
– Давайте просто поговорим. Без протокола, – устало предложил майор. – Вы же понимаете, что бросать все дела ради ваших развлечений у полиции нет ни сил, ни людей. Скажите честно, кому вы так наступили на хвост?
– Видимо, тем, кто пишет жалобы?
– Они все анонимны! Представляете? А мы обязаны реагировать на эту фигню! – Походу, следователю было достаточно. Но его бокал стоял пустым, и майор смотрел на него недоумевающим взглядом. Пришлось долить.
– Вас видели входящим в элитную многоэтажку на набережной. Владелец апартаментов взял моё начальство за шиворот и орёт, будто бы вы его обокрали! Между нами, Грин, вы ведь там были?
– Был, – не стал спорить я, потому что наверняка меня засняли все камеры и точно вспомнит нанятый мажордом. – Меня пригласили как специалиста по истории искусств для осмотра коллекции хозяина квартиры. Некоего господина…
– Мидаускаса! Наливайте уже и не тяните.
– Может, вам чем-то закусить? Вот оливки и сыр или…
– Не надо! Мы в полиции пьём водку. Литрами. Ваше вино… мне это… как компот. Уж простите!
Что ж, я рассказал ему всё (что можно было рассказать), делая особый упор на редкие вещи, явно пришедшие с чёрного рынка. Того же Похитонова, а он большой художник малых форм. Ему место в Третьяковке или в Русском музее Санкт-Петербурга, но уж никак не в пыли среди всякого псевдоисторического хлама. Ладыженский внимательно слушал и кивал…
– Всё понимаю. Да, на этого типа у нас уже есть свои намётки. Однако он очень аккуратен и знает, кому платить. Пока мы бессильны. Но я обязан спросить вас: что вы-то у него украли?
– Лично я? Ничего.
– По вашему ответу можно понять, что акт воровства имел место быть, но был совершён не вами, тем не менее вы точно знаете кем?
Вот тут он меня подловил. Я не сразу понял как, но, видимо, их в полиции учат таким вещам.
А пока я собирался с достойным ответом, снизу, из-под стола, вновь поднялась белая рука Дини, протягивая мне старые сандалии.
Хорошо, будь по-твоему. Я честно попытался взять вину на себя:
– Вот что было украдено. Можете вернуть это владельцу и не заводить дело?
Майор едва не поперхнулся вином, облившись как младенец:
– Вот это? Старые штиблеты, да?
– Да.
– Фы серьёзно?!
– Только они, и ничего другого. Клянусь!
– Н-н-ливайте, – потребовал он, хотя, по-моему, уже был перебор: человек начал спотыкаться в согласных и глотать гласные. Но кто я такой, чтобы спорить с полицейским чином, когда он просто приходит в гости немножко выпить?
– Налито! Ваше здоровье?
– Псиба! Итак, фы утверж-да-ите, што взяли (ил-ли были св-детелем, как хто-то фзял) именно эту обувь? Защем?!
Я опустил взгляд к нашему полиглоту, но он уже практически спал, и добиться от него вменяемого ответа было попросту невозможно. Да, кстати, и вряд ли нужно…
– Цель к-кражи? – Олег Дмитриевич вдруг перестал
