Зеленая овца пасется на зеленом лугу - Виктория Дубосарская – Полилеева
Старик потащил меня к дому. Он остановился у крыльца и сказал каким — то ржавым, сказочным голосом:
— Это кто здесь озорует? Кто с тобой был, называй всех. Заявление в милицию напишу.
Я молчал. Даже если бы я и захотел что-то сказать у меня бы не получилось. Какая — то сила сковала мою челюсть.
Старик заглянул мне в лицо:
— Сам — то ты кто? Что-то я первый раз тебя вижу. Ты приезжий что-ли, к Володьке?
Я кивнул головой.
Старик странно на меня посмотрел. Его взгляд смягчился. Он отпустил мое ухо.
— Ладно, иди давай. Да больше так не делай смотри.
Я побрел по улице. Мое ухо горело. Но я не мог отделаться от странного чувства: почему Персиваль меня отпустил?
— Эй, ну че там? Побил тебя старик? Ты нас не выдал? — услышал я из кустов.
Мои сообщники ждали меня. Они снова превратились в пацанов. Я сказал, что никого не выдал и никто меня не бил.
— А знатный горох у Лаврентий Палыча.
Весь следующий день я сидел, как на кнопках, ожидая что придет старик жаловаться на меня.
Вот он придет, будет рассказывать дяде Володе какой я плохой, гороховый вор, пытался ограбить бедного дедушку. Дядя Володя удивленно посмотрит на меня светлыми добрыми глазами и ему будет стыдно за меня. И тете Оле тоже будет стыдно и страшно неловко всем.
Я ждал до ночи, но никто не пришел.
Старик не пришел и на следующий день и я успокоился. Но мне очень захотелось спросить дядю Володю о старике. Надо подобрать нужный момент, как бы невзначай, между прочим.
— Артем, подай пожалуйста плоскогубцы, они на ящике в сенках лежат.
Краткий справочный словарь: шаньги — ватрушки, как традиционные с творогом, так и с ягодой; серый хлеб — обычный ржаной хлеб; сенки — сени, деревянная прихожая, здесь висят на огромных ржавых гвоздях старые дедовские хомуты для лошадей, изогнутые деревянные коромысла с железными крючками на концах, на эти крючки надо вешать полные ведра с водой. Здесь же, в сенках стоят ящики с инструментами. Сени прогреваются от солнца, и тогда здесь невообразимо приятный запах дегтя, дерева, трав.
Если бы меня спросили, как пахнет деревня, я бы ответил, что она пахнет сенками.
Я принес дяде Володе плоскогубцы. Он чинил насест для кур в сарае.
— Я смотрю, ты освоился уже здесь за две недели — то. С ребятами подружился. Это хорошо. Только ты смотри, на поводу у них не ходи, втянут в историю, отвечай потом. В прошлом году быка напоили бражкой. Он чуть пол — деревни не разнес. Мы тут бегали, как тореадоры, еле поймали. Осторожнее, вообщем.
Деревенских не поймешь, то ли они все знают и прикидываются, то ли интуиция слишком развита, чувствуют все.
— Да нормальные ребята. Я и со взрослыми познакомился.
Я замялся. Как спросить про Персиваля, что бы дядя Володя ничего не заподозрил, если он действительно ничего еще не знает?
— Возле леса старичок живет, седой такой.
— Лаврентий Павлович. Это бывший зоотехник, когда еще колхоз был, он там работал. Сейчас на пенсии. А вот Денис, хозяин медведя, это сын его.
Дядя Володя спрыгнул со стремянки.
— Когда твоя мама еще девушкой здесь гостила, не помню в каком году это было. Так вот. Лаврентий Павлович как — то к ней подходит и говорит: мол, выходи за моего Дениску замуж. Чем — то она ему приглянулась, а может Денис попросил, сам постеснялся, отца отправил. Он немного странный такой, Денис — то, чудаковатый.
Дядя Володя закурил сигарету. Мы вышли из сарая.
— А мама что? Не захотела?
— Ну, она бедовая была, озорная. Рассмеялась, да и все.
Странным образом эта давняя история взволновала меня. Мне показалось, что здесь скрыта какая — то загадка. Или разгадка чего — то.
— А почему Денис чудаковатый?
— Почудить любит. Однажды на Масленницу, лет пять назад, на столб залез за призом, а слазить не хочет. Кричит, мол, я Джордано Бруно, сожгите меня здесь, земля круглая, от своих грехов не убежишь, они все одно навстречу тебе идти будут. Пришлось Петьку шишкаря звать. Видел его?
Да, я встречал шишкаря в деревне, у него такие длинные руки, что кажется они достанут до чего угодно. Я утвердительно кивнул.
— И чем все закончилось?
— Ну вот, шишкарь залез к нему наверх, сигареты достал, покурили на столбе, Денис успокоился и слез. А то прям МЧС думали вызывать.
За соседним забором мелькнула девочка лет шести, юркая и глазастая, как галаго.
Я видел ее раньше, хотел заговорить, но она всегда убегала.
Я подошел к забору. Девочка стояла в глубине сада и смотрела на меня.
— У вас нашего кота нет?
Девочка отрицательно помотала головой. Я заметил старый щербатый стол в саду. Он весь был завален бумагой, карандашами, акварельными красками и сухими листочками.
— Ты рисуешь?
Девочка молча подбежала к столу, взяла фломастер и стала рисовать, не обращая на меня внимания. Или стесняется, или просто не хочет. Я не стал навязываться.
Вечером за мной зашел Миха и мы пошли на импровизированное футбольное поле с самодельными воротами. Часть ребят гоняла мяч по полю, другие, как я, просто рубились в игры. Когда начало темнеть мы собрались в одну кучку.
Лениво закатывалось солнце. Куда спешить? Все равно не дадут поспать, два-три часа и опять вставай.
В воздухе плотной стеной роилась мошкара.
Один из пацанов разжег маленький костерок, сложив палочки шалашиком. Этому вихрастому конопатому пацану было уже шестнадцать и он был явный лидер, главарь нашей разбойничьей шайки, заводила. Челка на
