Башмак против золотого - Дмитрий Юрьевич Сычёв
Оттир вяло замотал головой и застонал.
– Вот, так лучше. – Палец подошёл к привязанному дварфу и несильно пнул того носком сапога в лицо, отчего голову пленника мотнуло. – Эй, ты меня слышишь?
Оттир дёрнулся раз, другой, стараясь освободить руки и вскочить, но у него ничего не получилось. Он уставился ненавидящим взглядом на Пальца и рвал верёвки что было сил, но всё, что ему удавалось, это елозить практически на одном месте. Его крепко связали.
– Развяжи меня! – рявкнул Оттир, и Отгар удивился, откуда у того столько сил: у пленённого, избитого и едва пришедшего в себя. Голос дварфа молотом упал на поляну, сильный и уверенный.
– Нет. – Палец раздражённо вздохнул. – Зачем? Чтобы ты бросился на меня или моих ребят и ещё кого-то убил? Это было бы глупо. Ты уже проиграл, смирись.
– Я тебя пополам сломаю, мразь, верёвки меня не удержат надолго.
– Нам надолго и не надо, не переживай. С тобой тут хотят поговорить. – Палец сделал короткий шаг в сторону и указал изувеченной рукой прямо на Отгара.
Несмотря на рассветный полумрак и всего один открытый глаз, Отгар увидел, как на лице дварфа начали сменять друг друга сначала изумление, потом недоверие, растерянность и затем гнев.
– Отгар, – едва слышно пробормотал Оттир. Старый дварф поёжился, словно только после произнесения его имени вся ответственность стала ясна, – что происходит? – взгляд связанного бойца опустился к ножу, зажатому в руке. – Что это значит?
– Давай, дварф, время. Срежь татуировку.
Отгар оглянулся на людей.
Палец смотрел спокойно и испытующе. Чуть устало и недовольно кривился рот, словно тот жалел потраченного времени на такую ерунду как договоры с совестью.
Мёрд смотрел с издёвкой и вызовом. Давай, мол, посмотрим, из чего ты сделан. Купишь свою никчёмную шкуру или хватит духу на что-то достойное. Впрочем, вызова было больше. Воин ждал какой-то выходки от Отгара и ждал её с нетерпением.
Третий так и стоял тенью, не проронив ни слова. Отгар уже успел забыть, что тот всё время находился здесь. В его глазах плескалось веселье и предвкушение – в его глазах горел голод.
Ненормальный выродок.
Надо предоставить им выгоду. Сейчас надо просто выжить любой ценой.
Отгар еле-еле протолкнул вставший в горле комом воздух в лёгкие и шагнул к Оттиру. Глаза последнего с недоверием и ненавистью впились в лицо старого дварфа.
– За что тебя купили, падаль никчёмная?
Отгар молча сел на корточки перед связанным. Руки дрожали, и дварф никак не мог придать им должной твёрдости. Кончик ножа упёрся в покрытую ссадинами и кровью грудь. Поднимать глаза было страшно, как никогда до этого в жизни.
– Разрежь верёвки, покажем им, на что годятся дети гор. Умрём как подобает. Отгар, ты не предатель. – прошептал Оттир прямо в лицо старого дварфа, и тот почти поддался такому простому и правильному выходу.
С честью.
Как подобает.
У Отгара был план.
Дварф протолкнул комок слюны пополам с кровью, вставший в горле, и тот с болью провалился куда-то в желудок.
Сейчас нужна только правда.
Острое лезвие вошло под кожу неожиданно легко. Нож скользил, вслед за ним расцветала алая полоса, из которой побежала горячая кровь. Оттир дёрнулся, зарычал, постарался высвободить руки. Отгар видел, как напряглись его могучие плечи, как они буквально задрожали от усилия, но верёвки держали крепко.
Нож продолжал скользить, кровь заливала грудь и живот пленника.
– Я не могу тебе объяснить, но ты всё поймешь. Когда мы оба вернёмся в камень, ты всё поймёшь. – едва слышно шепнул Отгар, обращаясь скорее к самому себе.
Дварф плюнул в лицо своему мучителю. Оттир рычал, его налитые ненавистью глаза, не отрываясь, буравили Отгара. Дварф ни на секунду не оставлял попыток освободить руки.
Нож остановился напротив сердца.
– Ты никогда не был достоин этой татуировки! – громко сказал Отгар, и, когда Оттир очередной раз с ненавистью рванул верёвки, пожилой дварф толкнул нож вперёд. Клинок прошёл между рёбер, и спустя несколько секунд связанный пленник обмяк. – Он дёрнулся, я…
Договорить Отгар не успел, его сбили на землю, и со всех сторон вновь посыпались удары. Он не смог уловить момента, когда избиение остановилось. Дварф медленно с опаской убрал руки от головы.
– Ты подарил ему быструю смерть, а мы так не договаривались. Это последний раз, когда ты меня обманул, дварф. Я решу, как быть с этим, позже.
Отгар приподнялся на дрожащих руках и огляделся. Пленники у костра были мертвы, третий спутник Пальца подкладывал небольшое полено под кисть каждому из мертвецов и методично отрубал топориком пальцы. Главарь разбойников перехватил взгляд дварфа и усмехнулся.
– Репутация. Она сама себя не поддержит. – Палец подтолкнул ногой лежащий в листве нож ближе к Отгару. – Ты не закончил. Срежь татуировку и выступаем. Мы потеряли слишком много времени, дварф. Пора тебе начать выплачивать цену за свою жизнь.
***
Отгар шёл, уткнувшись взглядом в каменистую тропу, и механически переставлял ноги.
Левая-правая. Левая-правая.
Долина и ароматы трав остались позади, теперь перед ним расстилалась ползущая вверх каменистая пустыня. Дварфу повезло: второй глаз открылся, когда ему дали возможность смыть с него корку запёкшейся крови. Тело ныло, каждый шаг отдавался острой болью в рёбра, а затылок безостановочно пульсировал. От едва терпимого ощущения, словно ему в голову вкручивают железо, до почти нормального.
Отгара тошнило: от побоев, от ситуации, от себя самого. Но главное сейчас, что он всё ещё жив.
Слишком много раз он получил по голове за минувшие сутки, слишком плохо легли кости. Оттир… Оттир был мертвецом в любом случае, несмотря ни на что. Но от этих мыслей не становилось легче, старый дварф словно чувствовал, как сердце товарища ткнулось в клинок, прежде чем остановиться. Отгар прекрасно знал его вот уже девяносто лет, почти век. Хороший боец, один из лучших, но он никогда не уступил бы никому перед лицом смерти, даже такому как Палец. Особенно такому как Палец. А так хотя бы Отгар остался жив. Это всё, что сейчас имеет значение.
Кисти постоянно ныли, и Отгар не знал, как облегчить свои страдания. Верёвки врезались глубоко в кожу, и со временем это могло очень плохо закончиться. Вот только было ли это время? Оттир… Мысли пошли по кругу, они настырно лезли в голову и сводили с ума.
Левая-правая. Левая-правая.
– Эй, дварф, – с ним поравнялся Мёрд, – ты, помнится мне, обещал, что к полудню мы увидим
