Андрей Карючин - Радомир. Путешествие в Семиречье
Выведав тайны дюжины разных деревьев, маленькие мастера с завязанными глазами стали определять их названия и возраст, лишь приложив к ним ладонь. Закончив с этим заданием, которое доставило Красимиру много удовольствия и потехи, друзья отправились к Среброделу, а затем к Мостнику.
После полудня они зашли к Платнеру, где обучились премудрости делать лёгкие, но крепкие латы и защитные накладки; затем к Златарю, где узнали силу и предназначение золотых изделий; а затем к Резцу, что поведал им искусство и глубокий смысл резных украшений.
Ближе к вечеру, читая рунические знаки под причельями домов, Радомир предложил напоследок зайти к Домостроителю.
– Мне ведь, как назад возвернёмся, дом строить надобно. Давайте хоть ненадолго заглянем! – обратился он к друзьям.
Зайдя внутрь обширного светлого терема, первое, что попалось на глаза Радомиру, была круглая земляная площадка с растущими на ней маленькими деревьями, кустами, холмами и даже малюсенькой речушкой. Измерить эту площадку можно было семью шагами, но выглядела она как обширная величественная долина, если глядеть на неё с облаков.
«Наверное, так Сварог на землю нашу взирает», – подумалось Радомиру.
В дальнем углу комнаты стоял высокий широкоплечий мужчина с большой чёрной бородой и белыми волосами, убранными берестяным ободом. Звали его Горазд, и имя своё он мастерством с лихвою оправдывал.
– Мир вам, странники! – прищурив добрые, цвета ясного неба, глаза, произнёс он. – Неужто хотите дом настоящий построить?
– Хотим! – ответил за всех Радомир.
– Хммм, – Горазд погладил ладонью бороду. – А ведаете ли, что в строительстве главное?
Друзья растерянно переглянулись.
– Поперечная скрепа, что Матицей зовётся? – предположил Твастар.
Горазд хитро прищурил глаза, но промолчал.
– Правильный выбор места? – неуверенно произнёс Долгон.
– Имя благозвучное? – решил попытаться Радомир.
– Всё это верно, други мои, но все вы немножко вперёд забегаете. Главное в строительстве, как и в любом другом ремесле, три единства к согласию привести. А вот что это за три единства? Что же мы будем с вами строить да страивать?
Друзья пожали плечами.
– Единство с миром, единство с природой, единство с собой! – подняв вверх указательный палец, шёпотом произнёс Горазд. – Поэтому строить – значит не брёвна друг на друга накладывать, а эти три звена в единство сложить, тогда и будет твой дом мудрым, живым и удобным.
Развернувшись, он отошёл к дальней стене и принёс две плетёнки: одну большую, с множеством разных дощечек, палочек и веток, а другую поменьше, с особыми ножами, пилками и резцами. Поставив их около земляной площадки, он вновь погладил свою бороду и улыбнулся.
– Ну что же, славные мастера, самое главное я вам поведал! Вот вам материя для строительства. Извольте-ка, каждый по дому сварганить. А я пока прикорну на чуток, – с этими словами Горазд прилёг на широкой лавочке, что стояла у стены, и закрыл глаза.
Друзья удивлённо переглянулись.
– Если ещё что-нибудь вам понадобится, вы на подворье моём поищите. Там всего понемногу найдётся, что для вашего терема надобно, – добавил Горазд, отворачиваясь к стене.
– Ну цто, с цего нацнём? – растерянно промолвил Долгон.
Но не успели Твастар с Радомиром и рта раскрыть, как услышали грозный оклик учителя.
– Переговариваться запрещено! – предупредил он. – Своим умом потрудитесь, да и я в тишине покрепче посплю.
Вздохнув, маленькие мастера засучили рукава, разошлись по разным углам маленькой строительной полянки и молча принялись за работу.
Радомир два раза обошёл свою часть земли и выбрал для будущего дома небольшой холм, окружённый маленькими ёлочками, у самого берега реки.
Вспоминая, как они с Твастаром определяли стороны света, он огородил будущее место постройки маленькими камешками, предварительно вымерив расстояние. Родной всемер он сохранил, используя вместо саженей пяди, и воодушевлённо принялся подбирать нужные брёвна.
Набрав около пары дюжин светлых и гладких брусков толщиною в два пальца, он быстро составил их друг на друга, а сверху шалашиком поставил четыре широких доски.
И брёвна и доски плотно приладились друг к другу, благодаря уже заготовленным в них выемкам и отверстиям.
Отойдя на пару шагов, он с радостью оглядел свой дом, который гордо возвышался над рекой. Получилось очень красиво. «Оказывается, не так уж это и трудно» – довольно подумал Радомир и взглянул на своих друзей.
Долгон, высунув язык, усердно строил многоскатную крышу. Твастар же только приступил к выкладке стен, осторожно и долго подбирая нужные брёвна, и то и дело выбегая во двор в поисках нужных материалов.
Когда все дома были готовы, друзья разбудили Горазда. Предварительно потянувшись и окунув лицо в кадушку со студёной водой, Мастер Домостроения приступил к осмотру построек.
– Ну что ж, места для домов вы выбрали справно, и смотрятся ваши чудо-терема с природой союзно, – рассуждая вслух и поглаживая чёрную бороду, учитель ходил вокруг поляны, рассматривая дома с разных сторон. – А что, если вдруг ураган налетит, выдержат крепости ваши?
С этими словами, он звонко хлопнул в ладоши и медленно развёл руки в стороны. И вдруг, откуда не возьмись, подул сильный ветер. Со свистом обрушился он на строительную полянку, пригибая к земле деревья и расплескивая воду из мелкой речушки.
Не прошло и получасти[18], как дом Радомира начал съезжать вниз холма и вскоре упал в реку, развалившись в разные стороны.
Горазд опустил руки вниз, и ветер тут же прекратился. Подойдя ближе и склонившись над остатками терема, друзья с сожалением похлопали Радомира по плечу.
– В доме должно быть просторно и не должно быть ничего лишнего. Но у тебя, скрепы с Землёй-Матушкой нет, матицы нет, пола нет, – заключил учитель. – Не пойму, как он ещё так долго простоял. Видать, силы ветреной во мне поубавилось, надо бы ещё разок на учёбу к ведуну Стриуру наведаться.
Дома же Долгона и Твастара стояли крепко и даже не шелохнулись.
– Ну а коли Перун ещё и ногою притопнет? Выдержат ваши дома-терема? – сказав это, Горазд, что есть силы, топнул ногой, и всё вокруг затряслось и зашаталось в разные стороны.
С трудом удержавшись на ногах, Радомир заметил, что крыша, которую так долго и тщательно прилаживал Долгон, покосилась набок, а стены сруба разъехались вкривь и вкось.
– Матица не на месте, а скаты красивые, но не долговечные, – изрёк учитель, склонившись над порушенным домом.
Подойдя к непоколебимому дому Твастара, Горазд долго ходил вокруг да около, то заглядывая в окна, то вымеряя стены пальцами и ладонью.
– Складно, добротно, снизу лиственничные, сверху сосновые, между брёвнами мох да лён для уюта, – приговаривал он, поглаживая бороду. – Посмотрим чего тут внутри строено-понастроено…
Осторожно сняв крышу двумя руками, учитель заглянул внутрь, а уже мгновенье спустя с хитрой улыбкой глядел на Твастара.
– Ага! Половицы то у тебя и не половицы вовсе! – радостно воскликнул он.
– Как это? – нахмурившись, удивился мастер.
– Пол у тебя досками устлан! А половицы суть половинки от брёвен. Силу дома они сохраняют, в землю ей уйти не дают, тепло возвращают и со временем не гниют!
Твастар понуро опустил голову.
– Если дом строить не получилось, самому-то расстраиваться не надо! – по-отечески потрепав мастера по волосам, молвил Горазд. – Радуйся лучше! Чем обидней ошибка, тем надольше в кадушке задержится!
Долго ещё обсуждали друзья с учителем разные премудрости домостроительства. Луна уже вовсю царствовала на небе, а они всё не расходились.
– А что, если срез торцевой у сосны в сердцевине слегка рыхловатый, но притом ядро ещё прочное и совсем даже цельное, можно ли это бревно как слегу скрепить или же лучше под стрехой приладить? – воодушевлённо размахивая руками, задавал свой тридевятый вопрос Твастар.
– Для слеги наружной такое бревно не сгодится, а вот под скатом, для слеги повальной, можно попробовать, – с улыбкой на светящемся лице ответил Горазд.
– А ежели охлупень укрыть орихалком?
Радомир с Долгоном, не сговариваясь, положили Твастару руки на плечи.
– Твастаре, узе пол ноци просло. А у тебя, как я визу, вопросы лись толико к серединке нацала продвинулись. Пора бы нам узе и ко сну отправляться, – мягко сказал Долгон.
Вздохнув, мастер виновато посмотрел на друзей и нехотя начал прощаться.
– Вот ещё что запомните, – уже в дверях напутствовал странников Горазд. – Если делаешь то, что любо тебе – ты творец! Если же то, что надо другим, а тебе то и не по душе вовсе – ты раб. В этом случае, надобно оное действо отбросить и своё призванье разыскивать.
Поклонившись, друзья усталые, но довольные, отправились к Радужному Дому.
