Николай Романецкий - Узники утлого челна
А эту дуру оставить тут, в подвале!..
Будет возможность – вернемся, выпустим. Не вернемся – пусть сдохнет от голода!
И тут его аки беси торкнули.
Зачем же пропадать добру?
А добра у этой девицы – выше крыши. И вполне можно попользоваться. Ибо может статься, что к ответу и не призовут.
А посему не станем терять время.
Он поднялся с дивана и отодвинул щеколду на люке:
– Выходите, сударыня!
– Зачем? – спросила Соснина. – Неужели меня захотел увидеть мышиный жеребчик?
Пустота в душе нарастала.
– Нам след поговорить. Выходите, ради Сварожичей!
На сей раз девица послушалась. Поднялась по лесенке, вышла на свет божий. Но от злословия не удержалась:
– Соскучились, что ли, сударь? Не с кем поговорить?
Вот ведь стерва языкастая, елочки-сосеночки! И как это Сморода не погнал ее из служанок в три шеи! Такая ведь все нервы издергает! Или с хозяином она была мягкая и бархатная?
Ерга сделал попытку примирения:
– Зря вы так, голубушка. Я ведь тоже человек. Давно хотел вам сказать, что вы мне нравитесь как женщина…
– А вы мне нет, востроглазый козел! – отрезала стерва. – И ввек не нравились! Как и ваш Кудесник!
Пустота в душе сменилась яростью. Будто кто-то отпустил вожжи…
Ерга схватил девицу за волосы и бросил на кровать.
– Что вы делаете? – удивилась та, еще не понимая, что ее ждет.
Ерга молча схватил ее за воротник и разодрал платье на груди.
Теперь девица поняла. Прошипела:
– Я на вас в суд подам, старый хрен! Это насилие!
Шипите себе, змея, шипите! Сейчас мы вам на хвостик-то наступим. Не уползете никуда!
Пустоты больше не было. А ярость породила мужицкую решимость.
Дальше все было, как случалось не раз. Только допрежь, с другими женщинами, это происходило по обоюдному согласию. И к обоюдному удовольствию.
Сейчас Ергу заботило токмо одно-единственное – унизить эту стерву.
Пусть побрыкается поначалу. Потом все равно расслабится, размякнет и начнет пищать от накатывающейся услады!
– Миленький! Еще-ох! Еще-ох!
Однако девица не расслаблялась и не пищала. Она билась под ним и рычала:
– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Ее бешеная ненависть не помешала Ерге разодрать остатки дамских тряпок, воткнув колено между стегон, раздвинуть мягкие ноги и прорваться перуновым корнем в глубину ее плоти.
Она продолжала вырываться и пыталась царапаться, но что может женщина весом в три с половиной пуда против мужика, который в полтора раза тяжелей?
Он просто завел ее руки за голову, почти не заметив отчаянного сопротивления, свел их вместе и сжал перстами. И принялся плющить ее тело. И плющил, и тискал, и елозил, пока не получил того, чего хотел.
А потом отпустил девичьи руки и, не дожидаясь, пока изнасилованная расцарапает ему физиономию, сломал ей шею.
Потом встал и принялся одеваться.
Одевшись, снова нагнулся над нею.
Забава Соснина смотрела в стену удивленными глазами – видно, и не поняла в последний момент, что ее ожидает.
– Вот так-то, сучка! И ничем вам не помогло Семарглово охвостье на сей раз!
* * *Свет стремглав бежал назад.
Пролетел приемную, ворвался в кабинет Остромира.
Каменного истукана за столом не было.
Но ментальная обстановка явственно показывала, что Кудесник находится здесь, поблизости.
И что Светово заклятье он сумел преодолеть.
Ага, вот же он, за стеной!
Свет ринулся к двери в камору, распахнул ее.
Кудесник лежал на оттоманке.
Но теперь он был совсем плох.
Видать, последние силы ушли на то, чтобы перестать быть камнем.
Он с трудом оторвался от ложа и сел.
– Где начало, там и конец, – сказал он. И пояснил: – Именно здесь я впервые познакомился с вами, Сморода. Именно здесь произошла ваша инициализация.
– Я помню, – сказал Свет. – Только мне тогда и в голову не могло прийти, что мы будем прощаться вот так.
– Подождите прощаться. Присядьте-ка.
Похоже, сейчас для старика наступит последнее «простите»
Свет послушно угнездился на стуле, расположившемся неподалеку от койки.
– У вас ведь имеются вопросы… на которые вы желаете найти ответы, – с трудом сказал Остромир. Это был не вопрос, а утверждение. – Задавайте, пока еще есть время. Начните с главного.
– С главного? – Свет подумал секундочку.
Нет, последним «простите» и не пахнет. Ну ладно, спросим!
– Как вы могли допустить, Кудесник, чтобы я узнал правду о духовном заклятье Любомысла Треуха.
Остромир усмехнулся:
– Это ведь не единственный ваш вопрос, правильно?
– Не единственный… После того как вам удалось захватить мое тело в обители Ордена, следовало его уничтожить. Почему вы этого не сделали? Ведь тогда бы я вряд ли узнал то, что знаю теперь!
Остромир снова усмехнулся. Пожевал сухими губами.
– Неисповедимы пути Сварожичей! А почему вы решили, что не должны знать о духовном заклятье Треуха?
Свет на мгновение впал в ступор.
– Э-э-э… – сказал он. – А я должен?
– А чем вы отличаетесь от всех предыдущих кандидатов в Кудесники? Все мы прошли через это знание. А что касается уничтожения вашего тела… Как же я могу лишить тела кандидата в Кудесники? Мне ведь уже недолго осталось. – Кудесник опять усмехнулся, но на этот раз криво. – Должен же кто-то подхватить падающее знамя…
– Ничего не понимаю! – Свет развел руками. – Не вы ли всячески мне противодействовали всё последнее время? Не вы ли велели меня арестовать?
Кудесник поморщился:
– Тяжко мне сидеть. Я, с вашего позволения, прилягу. – Он подложил подушку под локоть и принял полулежачую позу. – Дорогой мой чародей! Звание Кудесника – это не христианская манна, которая сыплется с небес. Звание это надо заслужить. Его надо, не побоюсь этого слова, выстрадать. И доказать, что вы достойны. Нужно пройти должный путь, чтобы, обретя сие звание, не наделать ошибок. Вот вы и проходили свой путь, а я вам, в силу моих уже скромных сил, всячески помогал.
Свет некоторое время сидел, переваривая услышанное.
Теперь все происходящее, коли рассмотреть его под таким углом, и в самом деле выглядело слегка… да что там слегка?! Оно выглядело совершенно иначе.
– Но почему я? Почему не Вышата Медонос? Когда он был жив…
Кудесник опять усмехнулся:
– Вы все-таки еще очень молоды, Сморода. У вас детство в заднице играет… Не обижайтесь, пожалуйста! Разве Вышата Медонос одолел варяжского альфара? По-моему, это сделали вы.
– Я, – горестно сказал Свет. – Токмо он чуть меня не угробил.
– Но не угробил же! Впрочем, это не все… Разве Вышата Медонос стал нарушением всех существующих законов теоретической магии? Разве он, вопреки сим законам, использовал женщин для снятия магического похмелья?
Свет скривился – ему не понравилось выражение «использовал женщин».
Но по правде говоря, Остромир прав… Немалое время так оно и было. Впрочем, не это самое главное теперь…
– Подождите, подождите… Это ж получается, что Кудесники много веков всех практически обманывали?
Остромир кивнул:
– Вы совершенно правы, дорогой мой чародей. Я полагаю, их оправдывает то, что они таким образом поддерживали стабильность в мире.
– А как же Великий Альфар? И прочие руководители зарубежных волшебников…
– Везде в мире действуют одни и те же законы властной устойчивости. Коли зарубежные предводители магов и разобрались в «духовном» заклятье Треуха, то ни один и перстом о перст не ударил, чтобы, пока могли, изменить существующий порядок.
– А как же… Ведь можно сколь угодно обманывать малое количество людей. Но всех невозможно обманывать столько времени!
– Ну, собственно, никто всех не обманывал. Обманывали только волшебников. Впрочем, это даже не обман. Это просто небольшая корректировка существующих магических законов. К тому же, каждый последующий Кудесник был волен сломать созданную систему устройства. Однако так никто этого и не сделал. Вы полагаете, что все они думали только о собственной власти?
Свет пожал раменами:
– Не ведаю.
– Вот скоро и проведаете. Мне недолго осталось. Впрочем, вы, мой дорогой, оказались в гораздо худшей ситуации, чем все ваши предшественники.
– Почему?
– Прежде наука не знала перунову мощь. А теперь, когда с помощью электроновой энергии стало можно снимать заклятия, мир в любом случае поменяется. И именно вам придется решать, в какую сторону ему меняться.
«А ведь точно! – вспомнил Свет. – Я-то в последнее время был далеко от науки, но ученые работать продолжали…»
– Почему же вы не использовали свою власть для того, чтобы прекратить эти исследования?
Кудесник махнул десницей:
– Бесполезно! Я бы мог, вестимо, тормознуть их, но только словенских ученых. Закордонные нам не подвластны. И это бы привело к тому, что нас обогнали. Равновесие бы все равно рухнуло. Запретами вообще ничего в жизни не решается. Лучший способ управления – предусмотреть процесс и попытаться использовать в своих интересах. Но, к сожалению, нынешние волшебники применять перунову мощь в своих интересах не способны. Поэтому я и сказал, что вам придется решать. И времени на решения осталось не так много. Думаю, что мир изменится еще при вашей жизни.
