Панцири - Денис Евгеньевич Бурмистров
– Афанас, – я положил руку ему на плечо. – У тебя всё получится.
Парень тяжело вздохнул, закрыл глаза, успокаиваясь. Кивнул.
Я отошел к остальным. Ощутил за спиной монолитную стену, а не несколько десятком уставших и раненых солдат.
Афанас раскрыл перед собой книгу, поднял руку. Принялся читать заклинание, делая в воздухе пасы.
– Только бы не в жабу, только бы не в жабу… – причитал, зажмурившись Руни.
Воздух заблестел, словно от сильного мороза. Запахло мятой и сиренью.
Я вдруг вспомнил свою «пушистую» ногу. И против собственной воли проговорил:
– Только бы не в кота.
Афанас, зажмурившись, прокричал заклинание. Нас обдало холодом, и все кончилось. Ученик чародея захлопнул книгу и опустился на землю, тяжело дыша.
Я прислушался к себе, к своим ощущениям. За спиной заворочались остальные, оглядываясь и ощупывая себя.
– Вроде, сработало, – с удивлением сказал Ариф.
– Думаешь? – осторожно спросил Руни.
– У меня зуб перестал болеть, – ответил Ариф. – И голова.
– Эй, у меня рана затянулась! – воскликнул кто-то.
– А у меня кости срослись!
– И у меня!
– Эй, колдун! Ты прямо волшебник!
К Афанасу подходили, Афанаса хлопали и благодарили. Парень слабо улыбался, медленно сползая в траву.
– Спасибо, – я присел на корточки рядом. – Ты очень нам помог.
– Вы теперь… Туда? – спросил Афанас, указывая взглядом на далекий холм.
– Туда, – кивнул я.
– Вы ведь не вернетесь, – сокрушенно покачал головой парень.
– Теперь шансы есть, – я покрутил рукой, которая больше не была раздроблена. – Но, в случае чего, говори всем, что это мы сами решили там остаться. А то еще подумают, что нас кто-то смог победить.
Парень грустно улыбнулся. На большее сил у него уже не было.
– Панцири! – скомандовал я, поднимаясь. – Вперед!
Тот же день. Где-то между рассветом и закатом
Возможно, дорогой читатель решил, что нас обуяло солдатское безумие, либо лукавый демон бравады. Но у нас действительно был некий план, хотя, конечно, не самый изящный.
Мы взяли огромные штурмовые щиты. Обычно их толкают перед собой несколько человек, медленно преодолевая расстояние до противника. Но у нас не было столько людей, поэтому мы будем нести эти щиты, для чего отобрали самых больших и выносливых – в том числе и меня. Для того, чтобы не выдохнуться раньше времени, ведь двигаться придется вверх по холму, пришлось отказаться от копий и своих обычных щитов, зато взяли больше арбалетных болтов и несколько стальных крюков с веревками.
Когда мы спускались в долину, уже начался второй день противостояния, и мы видели, как разные отряды маршировали, вступали в сражения и совершали маневры. Но казалось, что всё внимание королевского шатра, а вместе с ним, оставшихся в лагерях солдат, было приковано именно к нам.
Мы шли по перепаханному сотнями ног и копыт полю, переступали мертвецов, перетаскивали тяжелые щиты через трупы павших коней и прочих тварей. Чуть выждав, мы удачно вклинились между шагающими в атаку алебардщиками и меченосцами. Когда расстояние до Ведьминого Горба сократилось, наши союзники, опасаясь вражеских стрелков, ушли в сторону, а мы продолжили движение, нацелившись на восхождение.
Заметили нас сразу – да и сложно не заметить на пустом склоне группу солдат со щитами огромными, что твои ворота. Прилетело несколько пробных стрел, с ощутимым ударом впились в доски. Один из щитоносцев, шагающих рядом, от неожиданности споткнулся.
– Держать строй! – гаркнул я. – А то постреляют!
За нас действительно принялись. Стрелы застучали чаще, стрелки пытались попадать в щели или навесом закидывать за преграду. Я услышал позади несколько вскриков, но останавливаться было некогда.
Держать осадный щит на весу оказалось довольно тяжело, его то и дело клонило в стороны, а нижний край постоянно за что-то цеплялся. Я боялся, что нога попадет в какую-нибудь ямку или зацепится за жесткие корни, и я повалюсь вперед, открывая дорогу стрелам. Поэтому за пояс меня держал Пикси, но из-за этого двигались мы медленнее, чем я хотел.
Рядом пыхтели другие щитоносцы, сжимая блестящие от пота ручки и упираясь плечами в окованные доски. Зыря, взявший на себя ответственность следить за обстановкой, подбадривал:
– Половину прошли, мужики! Чуть чуть осталось!
Только я подумал, что всё не так уж страшно, как за нас взялись всерьез.
Вместо стрел полетели арбалетные болты, и с такого расстояния они начали пробивать толстые доски. Меня ужалило в руку, и я понадеялся что не пробило наручи. Рядом охнул солдат, несущий щит, задергался.
– Держать строй! – вновь скомандовал я. – Терпеть!
С вершины покатились тяжелые валуны, ускоряясь и подпрыгивая. Мы остановились, врубились щитами в землю, уперлись ногами. Сильный удар потряс меня, чуть не вырвав ручку из пальцев, но я устоял. А вот левый фланг покачнулся, и арбалетные болты сразили двоих наших.
– Строй! – скомандовал я. – Вперед!
Мы сделали очередной рывок. Идти становилось сложнее, рука немела, а ноги то и дело скользили по мокрой траве.
Вновь покатились камни, следом последовал залп арбалетчиков. Один из щитов пал, пехотинцы за ним бросились под нашу защиту, но добежали не все.
– Зыря? – вскричал я.
– Еще далеко! – с отчаянием закричал знаменосец.
Новый рывок. Я уже слышу крики «пепельных». Торчащее из доски острие болта маячит прямо перед лицом, по щиту течет кровь – броню все же пробили.
Вновь камни, свист болтов.
Падают панцири, падают!
Новый рывок!
– Еще чуть-чуть! – подбадривал Зыря.
Наши стрелки подготовились.
Мы снова ползем вверх, в глазах все плывет. Пикси помогает мне, подхватывая одну из ручек. Сквозь дыры видно небо и торчащие на вершине колья.
Ветер в спину, будто сама природа помогает нам. Или это бедный Афанас нашел в себе силы хоть как-то облегчить наш путь?
Раздается хлопок, и прямо перед нами расцветает огненный цветок. Новые удары – и правый щит заливает жидкий огонь.
Но тяжелая пехота, будто демоны из преисподней, продолжает идти вперед!
– Можно! – крикнул Зыря, но запнулся и упал.
– Огонь! – командую я.
Вокруг пламя, дым, крики и стоны. За спиной звонко щелкают арбалеты – и по воплям сверху я понимаю, что залп удался.
– Еще! – я толкаю вперед разваливающийся щит, погружая ноги в горящую траву.
Снова залп и снова вражеские крики боли – услада для солдатских ушей.
Вершина холма маячит впереди, и мы метнули крюки. Дернули, повисли на веревках.
Настил, на котором стояли «пепельные», пополз вниз. Лишившиеся опоры, стрелки попадали, покатились мимо нас, получая своё.
Последний рывок – и я наконец выпускаю то, что осталось от щита, хватаюсь за топор.
– В атаку!
Нас бьют копьями, нас секут саблями. Я вижу как легко с такого расстояния болты прошивают нашу грозную броню. Но мы уже
