Панцири - Денис Евгеньевич Бурмистров
– Ну что, панцири? – обреченно прогудел Пикси, подхватывая копье. – Нам конец.
Тот же день. Поздний вечер
Солдатская жизнь быстро приучает смотреть на мир рационально, с долей здорового фатализма. Ты просто в какой-то момент понимаешь, что у всего есть причина и следствие, что не стоит беспокоиться из-за того, на что не можешь повлиять, что никто тебе ничего не должен и за свою судьбу отвечать лишь тебе одному.
Но порой бывают ситуации, с которыми приходится мириться, но о которых нет сил молчать!
Девчонка во главе отряда тяжелой пехоты – что может быть комичнее? Просто вдумайтесь – девочка, еще вчера игравшая в куклы, сегодня будет приказывать людям идти на смерть. Нам, конечно, не привыкать к дурацким решениям командования, но хотелось бы более осмысленного распоряжения своей жизнью.
Вечером мы сидели у костра в лагере, задумчиво попивая слабое яблочное вино и вытянув усталые ноги к огню. Состояние у нас, прямо скажем, было пришибленное.
– Может, это шутка? – с надеждой предположил Руни. – А, мужики? Ну как такое возможно?
– Нас засмеют, – сокрушенно выдохнул Пикси.
– Панцири, – повторил Ариф, словно пробовал на вкус новое название. – Я что – краб?
– Точно засмеют, – согласился Пикси.
– Лучше думайте, где будем искать символ верности и целомудрия, – сказал я. – Кто пойдет цветочки собирать?
Пикси трагично уронил лицо в ладони.
– Слышал я историю, – сказал Ариф. – Как в одном кавалерийском отряде магнусом собачку назначили. Командовала вполне успешно.
– Это как? – удивился Руни.
– Очень просто. Пока отряд воевал, ей ордена вручали. В отставку вышла полным кавалером Золотой Стрелы. Ведь в командире главное что? Чтобы не мешал. А наша вертихвостка дров, чую, наломает.
– Надо к капитану сходить, – предложил Руни. – Пусть прояснит что к чему.
– Сходи, – я прекрасно знал что именно и в каких выражениях скажет Мертвец. – Прям интересно послушать.
– Конечно! – обиделся Руни. – Тебе то что! Ты через несколько месяцев домой. А нам тут… С фиалками на гербе!
Пикси тоскливо завыл в свои ладони.
– Это мне за ту гробницу, – сокрушенно вздохнул Ариф, который каждый раз пытался найти догнавшие его грехи. – Видать, всё же проклятой оказалась.
– А фиалки найти все же придется, – напомнил я.
Ближе к полуночи мы сошлись на том, что игнорирование приказа магнуса чревато внеплановой вязкой с капитаном. А раз уж делать, то нужно делать хорошо и надолго.
Тут Руни очень кстати вспомнил, что пока был в карауле, заметил в адъютантском обозе панталоны розового цвета. План созрел сам собой и мы с Руни провернули всё в лучшем виде, умыкнув чужое исподнее и не попавшись ни интенданту Каркару, ни патрулю.
– Чисто технически, они голубые, – задумчиво произнес Ариф, разглядывая трусы.
– Чисто технически, предложение со сбором цветов еще в силе, – парировал я.
Ариф спорить не стал. Подтянулись остальные товарищи, и вскоре над беззащитными шелковыми штанами блеснула сталь.
– Я тут до белошвеек сходил, – сообщил между делом Пикси. – Узнал кое чего. В общем, магнусы наши – дети некоего графа Дампьера. Причем, парень – родной сын, а девка – падчерица. И в общем, граф этот пытался какую-то авантюру провернуть со своей серебряной шахтой, что-то там в обход казны состричь. Но был пойман и поставлен на вид. И уж коль над ним зависли грозовые тучи, решил граф своё имя слегка отбелить. Собрал что мог, купил должности и отправил своих детей под армейские знамена. Ведь покуда они служат, никто его имение тронуть не имеет право – чай, теперь родовое поместье не абы кого, а защитников короны!
– Так это он что, девчонку сюда за свои долги послал? – переспросил Руни.
– А что такого? – хмыкнул Ариф. – Давно ли у нас продавать детей за долги считается зазорным?
– Ей еще и наследство не положено, – добавил я. – Все достанется Августу по праву крови.
– Потому он ее сюда и засунул, – кивнул Пикси. – На бесприданницу охотников немного, а тут королевское жалование само в карман идёт. Авось, приглянется кому из благородных рыцарей.
– Бедная девка, – зевнул Ариф. – Ладно. Я до ветру и спать. Чего и вам желаю.
Мы спорить не стадии, залили костер и ушли отдыхать.
14е число, день Ветростояния. Где-то ближе к полудню
Мы уходили из земель маркиза Кобурна торжественным маршем, демонстрирую окружающим красоту и мощь королевской армии. Наши начищенные накануне доспехи горели под ярким солнцем, всё, как положено, звякало и бренчало. Легкий ветер развевал похожий на драконий язык штандарт отряда.
Посмотреть на нас высыпали все жители местного городка, довольные тем, что мы не остались грабить и насиловать. Собственно, никто бы нам не дал грабить и насиловать граждан Королевства, но местные всё равно радовались. Они восхищенно цокали языками, подпрыгивали от восторга и хлопали в ладоши.
До тех пор, пока мимо не проходили мы.
Обычно наш отряд встречали уважительным молчанием. Народ ощущал исходящую от нас ауру, вжимал голову в плечи и не смел рта раскрыть. Даже матерые псы поджимали хвосты и забивались под крыльцо когда мы единым строем шагали по улице.
Но в этот раз народ молчал по иной причине.
Во главе отряда ехала Диана в своих нелепых доспехах и с лучезарной улыбкой махала всем рукой. За ней с каменным лицом шагал Мертвец, дальше Зыря и уже следом мы – все, как один, с дурацкими фиалками на плечах. Причем, у многих цветок вышел несимметричным, отчего под определенным углом напоминал бесстыдный символ мужского естества.
Мы маршировала, Диана улыбалась, фиалки раскачивались на ветру. Пребывающие в глубоком шоке горожане пытались разгадать глубокий смысл нашего послания.
Мимо, обгоняя нас, проскакала кавалерия с розами на щитах. Они с хохотом исчезли впереди, обдав нас клубами пыли. Конь под Дианой всхрапнул, дернулся, и если бы не вовремя подскочивший капитан, то девушка полетела бы на землю.
– Куражатся, – процедил Руни, отплевываясь от песка. – Перед своим магнусом выделываются.
– Так им нормальный командир попался, – сказал Пикси. – А у нас… Фиалка.
– Так они не только ее грязью накормили, – сказал я. – Они на весь отряд хвост подняли.
– Козлы плоскожопые, – проскрипел Ариф.
Между армейскими отрядами всегда сложные взаимоотношения. Мы постоянно соперничаем, соревнуемся, кому-то что-то доказываем. Кто самый лихой в бою? Кого без очереди пускают в армейские магазины? Кому приветливее улыбаются маркитантки?
Обычно это противостояние характеров, хитрости, наглости. Подкупить банщика, чтобы он выдал соперникам дырявые портки, обогнать на марше, разжечь самый большой костер в лагере, запугать молодого кашевара, чтобы он отказался от места в пользу нашего кандидата.
