Эти земли полны волшебства - Татьяна Мельникова
Итак, оладьи были готовы и остывали в большой миске на столе. Чайник с ароматным чаем настаивался рядом, а фея пила свой неизменный кофе со специями из большой кружки. Свечи догорали, от пучка тлеющей травы остались черные обгоревшие стебельки. Все было готово. Дом ждал хозяйку, звал ее, встречал ее.
Феерина точно знала, что если чего-то очень сильно захотеть и поверить, то все события непременно произойдут. Но в этом и заключается самая большая сложность — начать верить, не зная точно, случится или нет. Верить без гарантий, без обещаний, отчаянно и не смотря ни на что.
Феерина пила кофе и представляла, как с каждым глотком к ней приближается что-то важное. Когда она допьет до конца, произойдет важное событие. Еще глоток, еще и еще… Какая-то маленькая птичка подлетела к окну и заглянула на кухню. Феерина кивнула ей и махнула рукой. Птичка улетела. «Скоро…» — тихо сказала Феерина. Она сидела на стуле, прямая и напряженная, сжимая в руках кружку и не шевелясь. Последний глоток кофе. Тишина заполняла дом, было слышно, как шумят от ветра деревья в лесу.
Кружка была пуста, часы тикали, ничего не происходило. Феерина встала и подошла к окну. Ошибки быть не могло, предчувствия никогда не обманывали ее. Если она ощущала что-то, значит это случалось. Всегда. Исключений не было. А теперь она смотрела в окно из пустого дома и не понимала, чего же именно она все-таки ждет. Тишина потихоньку начинала нервировать, хотелось куда-то выйти, чем-то заняться лишь бы перестать ждать. Ожидание — тягостное занятие, особенно, когда не знаешь, чего ждешь и когда. Ждать всегда сложно, как себя не отвлекай и сколько ни уговаривай.
На ветке дерева у дома Феерина заметила ту самую птичку, которая заглядывала в окно. «Ну что, все тихо у нас?» — подмигнула фея птичке. «Вот как получилось, думала одно, а вышло совсем другое…» Птичка смотрела на Феерину и, казалось, хотела ей что-то рассказать. Фее даже почудилось, что птичка выглядит взволнованной. Действительно, она прыгала по ветке, будто хотела найти для себя место на этом дереве, но никак не находила. Феерина стала наблюдать. Птичка хлопала крыльями, перемещалась туда-сюда, но почему-то не улетала. Ее поведение становилось довольно странным. Что-то, возможно, происходит на улице, надо выйти и посмотреть.
Феерина накинула пальто и открыла входную дверь. И тут она увидела, что на крыльце перед ней стоят Чаромира и Гриф! Чаромира так и замерла с поднятой рукой, видимо она как раз потянулась к дверной ручке! Гриф улыбался.
— Вот знаешь, приходишь вроде бы к себе домой, но при этом думаешь — постучать или сразу открыть?
Чаромира задала вопрос, озорно улыбаясь и продолжила в том же духе:
— Войти можно, тетушка?
Феерина наконец пришла в себя. Как же неожиданно все получилось!
Она воскликнула:
— Чаромира! Гриф! Хвала воздуху, вы вернулись! Быстрее же в дом, я так ждала вас!
В доме уже обнимались, смеялись, пили чай с оладьями, делились рассказами, перебивая друг друга и размахивая руками. Чаромира будто вернулась из долгой поездки и делилась впечатлениями от увиденного. Она рассказывала о суровом ледяном море, о ветре, о Хедле и нахваливала оладьи тетушки.
— Это очень вкусно, Феерина, как давно я уже не ела ничего подобного! У Хедля, знаешь ли, разносолов немного, он привык к такой простой еде, что иногда становилось грустно!
После того, как чаепитие было окончено, Чаромира стала колдовать, чтобы вернуть обратно домой своих питомцев. Она водила руками по воздуху, что-то шептала, иногда внезапно начинала танцевать какой-то танец и так же внезапно заканчивала. Проделав все это, колдунья взяла со скамьи уже знакомый всем платок с вихревой воронкой, развернула его и приказала:
— Все мои коты и птицы появитесь немедленно!
Из платка выскочил вихрь воздуха, закрутился прямо в центре кухни и оттуда буквально вывалились коты, вороны и сова. Они сразу заняли свои места в доме, и все стало как прежде, как будто никто никуда не исчезал. Животные беспокойно оглядывались, сова ухала и крутила головой, вороны с карканьем скакали по своему подоконнику, но постепенно все поняли, что вернулись, узнали свой дом и успокоились. Коты получили миску сметаны, съев которую заурчали и улеглись дремать, прижавшись друг к другу. Сове и воронам дали хлеба и угостили оладьями. Птицы с радостью занялись едой, потеряв интерес ко всему остальному.
Феерина же решила задавать вопросы.
— И все-таки я так и не понимаю до конца — это был Хедль? Это он устроил весь этот спектакль с исчезновением?
Чаромира отвлеклась от котов, за которыми она наблюдала, широко улыбаясь.
— И да, и нет. Тот Разноцветик, которого вы мне снова привели, оказался не просто попугаем, а чем-то странным и непонятным. И мой лес сразу отреагировал на него. Я тогда вернула ему речь, в нем произошли какие-то изменения, и он что-то начал то ли вспоминать, то ли чувствовать. Мне не надо было этого делать. Ну и потом — это уже был не мой Разноцветик, а проводник Грифа. Я тогда ничего такого и подумать не могла, просто обрадовалась встрече с моей птицей. Но в моем лесу сразу проснулись какие-то силы, которые решили на время убрать меня из всего происходящего. Может, это какие-то духи… Хедль как-то связан с этими силами, он попросил их перенести меня на время к нему на море. Вы, кстати, знали раньше, что Хедль живет еще и на море?
Феерина и Гриф отрицательно покачали головами. Чаромира продолжала:
— И я не знала. Никто, похоже, не знал… У старика Хедля от нас масса секретов! Эти странные вороны с серебристыми клювами и крыльями, оказывается, вообще ни на что не влияют. Они как наблюдатели, прилетают обычно предупредить о чем-то. Мне удалось с одним подружиться там, на море. Они совсем не разговорчивы, но в целом хорошие приятели. В общем, они перенесли меня на море. Может, и перестарались, конечно, но почему-то этот ваш Кресс их очень озадачил.
— Может, нам стоит навестить Мюрлу и посмотреть, как там у них дела? — не очень уверенно предложила Феерина.
— Скорей всего, у них все в порядке. Этот попугай, видимо, предназначался Грифу, а не Мюрле. То, что он теперь живет с гномом и никуда больше не хочет —
