Панцири - Денис Евгеньевич Бурмистров
С тех пор мы здесь, живем в худых сараях, едим овсяный клейстер, куриные лапы и яблоки, работаем от зари до зари и куем победу во славу Короля. Ну и для Фиалки, конечно, придумавшей этот хитрый план. Всё же, растет девка, умнеет. Так, глядишь, и выйдет из нее толк.
Каждый день мы исправно обтесываем камень и таскаем его к разлому. Работа идет неторопливо, и мы успеваем кое-что коварное подлить в чан с раствором, кое-что подленькое подсыпать в строительный песок, кое-что опасное подмешать в смолу, которой тут замазывают щели. Остальные работяги слишком заняты своими делами, чтобы обращать на нас внимание, либо предпочитают не влезать, надеясь, что их это не касается. Одно время местный бригадир пытался нами помыкать, покрикивая и притопывая, но ему быстро объяснили, что камни порой летают далеко и больно, а в стене достаточно места для одного неосторожного бригадира. Подействовало, висеть над душой перестал. Ходит, правда, с недовольной миной, но нам как-то плевать.
В целом, почти всё задуманное у нас получилось. А вот в остальном мы не преуспели – не нашли ни тайного лаза, ни потайного хода, а при попытке покинуть стройку Руни чуть было не прострелили голову из арбалета.
Чего уж говорить о захвате арсенала или главных ворот. Нас с нашими ножиками насадят на копья раньше, чем Ариф успеет сказать: «Птичий помет тебе в рот». Всё же мы не легендарные лазутчики Пульпа Тихого, мы – солдаты тяжелой пехоты, красться и таиться в тенях не приучены.
Но вот кое-что мы всё же придумали.
Косматое чудовище, вблизи еще более ужасное и огромное, обитало неподалеку от разлома в стене. Когда с той стороны дул ветер, вонища стояла такая, что у нас сапоги заворачивались. Эта отвратительная тварь и жрала, и гадила в одном месте, а еще периодически ревела, выла и рыгала, что, мягко говоря, прибавляло нервозности нашей работе.
Но именно тут мы нашли то самое слабое место, о котором говорила Фиалка.
Чудовище просто с ума сходило от нирматского портвейна. Вот прямо бесноваться начинало будто невменяемый пьянчуга в кабаке. Откуда мы об этом узнали? Жрать этой твари привозят местные крестьяне под присмотром «пепельного» колдуна. Каждый день пригоняют по два обоза костей, мяса и овощей. Понятное дело, что бедолаги до смерти боятся чудовища, а потому храбрятся чем-нибудь хмельным. И обычно волосатой скотине дела до них нет, а как-то раз вдруг ухватила одного, сорвала с пояса флягу и махом закинула в пасть. А потом буянила целую ночь, колдун еле успокоил. И повеление появилось, что кто с нирматским портвейном в замок придет, тот сразу же казнен будет.
Уж не знаю, откуда у монстрятины такая странная страсть, но только по нашей наводке катят сюда две телеги с сочными кабачками, по самые ядрышки залитые коварным напитком.
16е число, день Фивы Завитушки. Вечер
Ох, мой дорогой читатель! Давненько мне не приходилось заниматься чем-то настолько безумным!
Пару дней назад мы получили добрую весть – к штурму все готово. Радости нашей не было предела, нам до смерти надоели эти шпионские игры, нам хотелось уже отмыться от этой вони, от каменной крошки, от которой зудело всё тело, от постоянного ожидания неприветливых ребят с раскаленными щипцами. Мы уже были на той грани, что будь промедление чуть дольше, то сами бы попробовали пусть ножами, пусть голыми руками перебить гарнизон, добраться до вражеского генерала и вывесить королевский флаг на самом высоком шпиле. Нам хотелось в бой, в пекло, в ад, но только подальше отсюда, от этих опостылых камней, серых лиц и пердящей за стеной твари.
Сегодня утром заряженные портвейном телеги наконец добрались до своего ценителя. Если еду для гарнизона проверяли на наличие отравы, то питание для чудовища пропускали как есть, считая, видимо, что тварь ядам не подвержена.
Не знаю про яды, но нирматское крепленое на эту зверюгу подействовало более чем неожиданно.
Поначалу зверь хрустел костями и кабачкам без особенного энтузиазма, грея сальное пузо под солнцем. Но после второй порции вскочил, зычно подвывая, сгреб лапищей телегу, опрокинул себе в пасть. У него шерсть встала дыбом, на губах выступила бурая пена. Огласив окрестности победным ревом, схватил вторую подводу, принялся запихивать в рот.
На рев и вой прибежали стражники, чуть позже – колдун. Чудовище уже плохо стояло на ногах, швырялась комьями земли, деревьями и пробовали на зуб сторожевую башню. Колдун схватился за голову, застонал, закачался из стороны в сторону. Достал книгу и начал что-то читать, указывая на чудовище.
Чудовищу это не понравилось, и оно полезло за ним на стену. Колдун – даром, что пожилой и хромой, шустро ретировался вниз и припустил вглубь замка. Тварь последовала за ним, круша и ломая всё на своём пути. Из казармы начали выбегать «пепельные», пытаясь понять, что происходит, тоже попадали под горячую руку пьяного монстра.
Лучшего момента для штурма сложно было придумать.
Воспользовавшись замешательством стражников, Руни вытащил заготовленный коробок с шуршащими внутри магическими жучками, швырнул подальше от себя. Жуки со злым жужжанием вырвались на свободу, взмыли вверх и принялись кружить в небе, вырисовывая разноцветные круги. А мы кинулись под навес, ожидая дальнобойной атаки.
Тянулись секунды, жуки почти выдохлись, но ничего не происходило. Зато стражники обратили внимание на четырех здоровых бугаев, нервно вжимающихся в стену. Сложили дважды два и начали обстреливать нас из арбалетов, выкрикивая угрозы и стараясь взять в кольцо.
Нам ничего не осталось, как бежать. Мы протопали по двору, вынесли дверь дровяного склада, полезли на верх, стараясь добраться до окон под потолком.
– Какого… черта? – тяжело дыша, задал вопрос Пикси.
– Может, забыли? – предположил Руни.
– Забыли, что у нас сегодня штурм? Да как такое возможно!
– Лезь быстрее! – поторопил Ариф. – Я не хочу из-за тебя копье в задницу получить!
За спиной уже орали стражники, призывая подмогу. Они на короткое время потеряли нас из виду, но теперь быстро нагоняли, буквально дыша в спину. Мы бежали налегке, но «пепельных» было больше и они не собирались сдаваться.
Чем хорош замок для обороны – все улочки узенькие, короткие, их просто защищать. Но ровно по тем причинам плох он для побега – здесь не особенно разгонишься и почти нигде не спрячешься. Мы метались как поросята в канаве, разве что не повизгивали. Подмяли случайно попавшего по дороге солдата, стали обладателями копья, меча и легкого треугольного щита. Оттолкнув в сторону нерасторопного крестьянина с корзиной брюквы, ворвались
