Стать героем - Александр Николаевич Романчиков
– Понял, – кивнул Паша и покинул двор.
Обещание волхва было выполнено, Павла ждала Любава. Она пристально глядела на него, в ее глазах плясало что-то схожее с отвращением. Паша почувствовал себя омерзительным созданием и поник, пожалуй, этот взгляд стал худшим наказанием за его проделки.
– Пойдем, – мягко, будто с неким сочувствием, позвала Любава.
Паша растерянно поплелся за ней, так и не понимая истинного настроения девушки. Внезапно пришло равнодушие, Паша подумал, что ему нет никакого дела до мнения этих людей, ведь они из разных эпох и миров. Они будто очень реалистичные иллюзии. Эти мысли сменились злобой, Паша был зол на окружающих. Зол на себя самого. На то, что ему часто приходилось искать такие нелепые оправдания своим чувствам и действиям, на то, что его судили, вынуждая искать эти оправдания.
Словно на поводке, он просто плелся вслед за Любавой, уже не увлекаясь разглядыванием ее фигуры. Его увлек поток мыслей, осознание сложившейся ситуации. Ведь он никогда не мечтал о подобных приключениях, ему нравилось сидеть дома и жить как миллионы людей. В замкнутом круге бесконечных повторений. Он был доволен однообразными попойками, головной боли по утрам и отсутствием цели. Он мечтал, как все, но как-то не до конца. Просто потому, что так надо, надо мечтать. Ему было комфортно там, в однообразном мире, и теперь он был зол, что именно на его плечи выпал груз испытаний.
За этими мыслями он сам не заметил, как они дошли до высокого дома в центре деревушки. Дом разительно отличался от остальных своими размерами, а главное, наличием двух этажей. Даже терема, которые Паша видел в городе, выглядели несколько беднее. На этом доме, казалось, резчик не останавливался вовсе, и так увлекся, что покрыл узорами чуть ли не каждый квадратный сантиметр.
Во дворе, по местным меркам, кипела жизнь. Впрочем, как и за пределами забора. В деревню проездом прибыл торговый обоз, торопливые грузчики носили тюки в дом старосты под лай собак, которые лишь чудом не бросались на носильщиков. Количество перенесенных мешков и их наполнение было загадкой для Паши, но для себя он отметил, что староста не бедный человек. Особенно бросились в глаза сапоги на двух пареньках, лет десяти, что сразу наблюдали за грузчиками, а потом скрылись в доме. До этого момента Паша наблюдал исключительно босых детей.
– Вот мы и пришли, – сказала Любава, и с какой-то непонятной спешкой удалилась.
Паша смотрел ей в след, как брошенный ребенок. Ему показалось, будто вокруг него царила дикая суета, и он остался один в огромном мире, совсем не понимая, что делать дальше. Однако наваждение спало, и он понял, что два грузчика не создают суеты, и деревня не такая уж огромная, да и цель вполне ясна.
– Где там этот ваш староста, – прошептал Паша, и вошел во двор через распахнутые ворота.
Дорожка к дому была проложена досками, однако на ней вряд ли смогли бы разминуться двое. Прямо навстречу Паше шел толстый человек, поблескивая крысиными глазками. Он лучился радостью, и причина оной была вполне ясна. Толстяк прижимал к животу увесистый кошель, задорно звякающий монетами. Паша понял, что это купец, владелец обоза. Одет он был подобающе, хоть на улице и было тепло, однако меха купец не снимал, тем самым показывая свой статус.
Внезапно Паша понял, что ему грозит неминуемое столкновение с этой шарообразной машиной получения прибыли. По крайней мере, последняя никаких попыток уклониться от столкновения не предпринимала. Лишь в последний момент Паша сошел с дорожки, пропуская купца. Благо на улице было сухо, и Паша ступил в траву. Однако купец не удовлетворился тем, что Паша уступил ему дорогу в последний момент. Он громко крикнул что-то наверняка обидное, однако Паша не разобрал слов, и просто злобно посмотрел вслед толстому торговцу. Решив, что проблем ему все-таки не хочется, он выкинул этот инцидент из головы и направился в дом.
В сенях стояли люди, Паша не сразу понял, почему они там стоят. Как оказалось, это была очередь из таких же работников, как он сам. Староста был известен своими богатствами, а потому работники к нему ехали из соседних деревень, а иногда и совсем издалека. Люди в очереди стояли давно, это Паша понял, увидев, как некоторые из них жуют хлеб и другую снедь прямо здесь, не покидая очереди. Неодолимым барьером для очереди служила дверь, которая отделяла сени от основного жилища. Стоять в очереди Павел совсем не желал и стал придумывать план по обходу этого скопления людей.
Озираясь, он приметил двух служек, которые были одеты чуть ли не идентично Паше. Перед ними очередь расступалась. Паша изобразил крайнюю озабоченность делами служебными и пристроился за ними. Те недоуменно покосились на него, однако ничего не сказали, видимо, подумав, что так и должно быть.
Легко проникнув за дверь, Паша отделился от группы, не став подниматься с ними по лестнице. Впрочем, те его и не звали. В помещении было тихо, к тому же царил легкий полумрак. Осмотревшись, Паша выяснил, что кроме лестницы ведущей наверх, отсюда можно выйти в коридор, ведущий вглубь дома, а так же можно попасть в покои старосты. Открытая дверь в эти покои находилась прямо напротив Паши. Чтобы не выдать своего присутствия, Паша затаил дыхание и подошел ближе к стене. В комнате кто-то вел беседу:
– Значит, завтра на рассвете? – выделилась внятная фраза из разговора.
– Да, – коротко ответил другой голос.
Послышались шаги, чтобы избежать ненужного столкновения, Паша юркнул в коридор, стараясь делать шаги как можно менее громкими. Постояв немного в коридоре, Паша понял, что не успел: дверь скрипнула и впустила нового посетителя. Тихонько чертыхнувшись, Павел решил пройти вперед по коридору, сам не понимая, что именно им движет вообще. В суете он уже совсем забыл об истинной цели своего прибытия в этот дом. К тому же строение этого жилища вызывало у Паши интерес, потолки были не в пример выше, чем в доме волхва, на стенах коридора висели вышивные полотенца. Если сравнивать жилища волхва и старосты деревни, то первое можно было решительно назвать лачугой нищего.
Внезапно Паша почуял запах пищи, слюна во рту едва ли не образовала озеро, пришло понимание того, что он невыносимо голоден. Оказалось, что коридор вел на кухню, и Паша, как ни в чем не бывало, вошел внутрь царства готовки. Повара,
