Александр Прозоров - Ведьмина река
– Покладь злато на место, смертная, – наклонился к ней мертвец. – Покладь, не то с собой в землю утащу!
Однако за время путешествия с ведуном Роксалана насмотрелась такого, что из-за призрака даже особо не занервничала. И если до сих пор ни одного ни разу не пнула, то только потому, что уж очень склизко выглядели. Подумав, девушка поднялась и быстрым шагом отправилась в комнату ведьмы – та после первой встречи с амулетом так и жила у них в доме. Точнее – медленно шла на поправку. Постучала и вошла:
– Извини, что так поздно, бабуля. Ты меня от этих тварей избавить можешь? – Она указала было за спину… и вдруг поняла, что рядом никого нет: оба мертвеца мялись за дверью, не в силах одолеть порога, защищенного полынной метелкой. – Спасибо, бабуль!
Роксалана сдернула заговоренную траву и помчалась обратно, к отцу. Главным для девушки было защитить родителей, а уж сама она как-нибудь и под одеялом могла отлежаться. Утром же с помощью ведьмы она и весь дом от нежити заговорит, дело несложное.
– Ну, Олежка, ну, гаденыш! Ну, я тебе это припомню!
В ее комнате что-то моргало – похоже, сигнализировал о вызове планшет. Роксалана завернула к нему, ответила на вызов, подхватила, помчалась дальше по темным коридорам.
– Роксалана Юрьевна, это вы? – плаксивым голосом уфимского язычника заговорил компьютер. – Роксалана Юрьевна, тут по берегу мертвецы ходят и требуют клад вернуть. Роксалана Юрьевна, они в постель лезут, палатку трясут. Орут, как оглашенные. Роксалана Юрьевна, они меня сожрут…
– Володя, ты там чего, напился, что ли? – не снижая шага, холодно сказала девушка. – Какие мертвецы, Володя? Ты же взрослый человек, что ты несешь? Двадцать первый век на дворе, а вы в средневековые побасенки до сих пор верите! Не пей больше, Володя. Спать ложись. Я тебе просто удивляюсь…
Она отключилась и оставила планшет на подоконнике.
Признаваться в том, что верит в колдовство, Роксалана не собиралась никому. Иметь беседы с психиатром ей ничуть не улыбалось. В ее положении нельзя давать ни единого повода для сомнений в дееспособности. Желающих наложить лапу на семейные акции навалом. Сожрут…
Утром от хранителей клада не осталось, разумеется, ни следа. Причем никто из прислуги вообще не заподозрил ничего странного – ведь призраки, как известно, являются лишь к тем, кто занимался разграблением заговоренного тайника. Посему и поведению молодой хозяйки, расставившей по всему дому свежие букеты, никто не удивился. То, что в каждом имелась хоть одна веточка полыни, тоже никого не заинтересовало.
«Отчитку потом проведем, – решила Роксалана, покончив с предварительными хлопотами, – когда бабка говорить сможет. Главное, чтобы эти твари отца не беспокоили. С остальным как-нибудь разберемся. Ну, Олежка…»
Она взялась за планшет, выбрала нужный номер:
– Алло, Ольга! Ты мне нужна. Давай в полдень пообедать сходим.
– Мне некогда, – неожиданно резко заявила обезьянья уборщица. – Давай лучше на парковке у зоопарка в полдень.
– На парковке так на парковке, – не придала большого значения упрямству девчонки миллионерша. – Главное, не опаздывай!
В своем нетерпении девушка приехала на место на четверть часа раньше назначенного времени, вышла из машины, встала впереди, прислонившись спиной к капоту и выжидательно глядя на ворота зоопарка. Однако Ольга появилась не оттуда. Со стороны проспекта Горького на парковку закатилась почти черная ухоженная «Акура», притормозила в пяти шагах. Из салона вышли трое мужчин и тощая пигалица в дорогом дизайнерском платье со стразами – уж у миллионерши взгляд на это был наметан.
– Добрый день, Роксалана Юрьевна, – подкрался к девушке суетливый низкорослый мужичок. – Насколько мне известно, моя клиентка продала вам медальон в виде медной змейки с двумя рубинами. Вы ведь не станете возражать, если мы заснимем процесс передачи в присутствии трех свидетелей на видео? Юра, снимай.
Оля вальяжной походкой бывалой проститутки подошла к миллионерше, сняла со своей шеи кулон и передала Роксалане:
– Владей, подруга!
– Ну, ты сука… – не утерпела от тихой оценки происходящего миллионерша.
– И тебе всех благ. – Ольга подняла ладонь, пошевелила пальчиками, как бы прощаясь, и направилась обратно к «Акуре».
– Должен вас предупредить, Роксалана Юрьевна, – ласково улыбнулся мужичок, – что моя клиентка связана весьма напряженной работой, а потому у нее почти всегда найдется алиби на любое возможное время любого дня. А также напоминаю вам, что ваш договор не предусматривает для нее запрета носить дубликат проданного вам кулона. Очень рад был вас увидеть. Всего доброго, Роксалана Юрьевна.
«Акура» откатилась чуть назад, развернулась и умчалась с парковки.
– А-а-а!!! – В бессильной ярости Роксалана швырнула амулет следом и с разворота шарахнула обоими кулаками о капот своей машины. С минуту размышляла, а потом все-таки признала поражение: – Ладно, Олежка, этот раунд выиграл ты. Но только игра еще не закончена. Я тебя все равно достану! Никуда ты, мой милый, не денешься…
* * *Одно из главных сокровищ прозрачных, нежных и переливчатых русских рек – это чудесный радужный жемчуг, вырастающий в теле крупных пресноводных ракушек, что живут, одним краем зарывшись в песок, а другим, острым и крепким, торча наружу. Именно на этот острый перламутровый резак и наступил Олег на третий день пути, собравшись на рассвете тащить лодку дальше вверх по реке.
– Что за негодяй их тут набросал! – тихо ругаясь, он на спину завалился в лодку, вывернул ногу, рассматривая ступню. Порез был длинный и довольно глубокий, сильно кровоточил. – Ну, электрическая сила! Теперь неделю хромать придется… Сирень, подай туесок из малого мешка. Нужно хоть календулой засыпать. И перевязать, чтобы запеклась. Вот проклятие! На пару дней я, считай, вообще без ноги…
Лесная ведьма чуть наклонилась, вытянула руку, провела ею над ступней – и кровотечение тут же остановилось, рана закрылась длинной коричневой коркой.
– Спасибо, Сирень, – с облегчением отпустил ногу Середин. – Берегини хорошо научили тебя своему искусству. Низкий им поклон.
– Лешие тоже, – добавила девочка. – Но ступать на эту ногу два-три дня тебе не нужно. Рана может разойтись. Пусть мясо хоть немного схватится.
– Ладно… – перевернувшись на четвереньки и приволакивая поврежденную ногу, Олег перебрался на корму, взялся за весло. – Поплывем пока так.
Девочка чему-то рассмеялась, легла на спину на скамью поперек лодки и закрыла глаза. На правом берегу затрещали кусты, из них вышел могучий сохатый с похожими на лопаты рогами, ступил в воду, подхватил зубами веревку и направился вверх по Ветлуге, быстро волоча лодку за собой. Олег замер, боясь спугнуть удачу, а Сирень, подставляя лицо солнцу, чему-то легко улыбалась.
Лось тянул путников примерно до обеда, а потом бросил веревку и ушел, уступив место светло-серому высокому оленю. Потом были еще какие-то быки, лосихи, кабан-секач. Последний, правда, волок лодку по самому мелководью, то и дело зарывался носом в реку, отфыркивался, упускал веревку и очень быстро уступил место очередному лосю. А когда наступили сумерки, на берег лодку вытянул матерый медведь: прихватил лапой за переднюю лавку, затащил чуть не наполовину, бросил и ушел.
В кустах, передвигаясь и моргая, горело множество глаз. То ли волки, то ли рыси, то ли невинные зайчики любопытство проявляли – ведуна это особо не беспокоило. Он находился в мире юной повелительницы природы: зверей и деревьев, травы и птиц, насекомых, змей, духов и нежити, в живом воплощении берегинь и леших, анчуток и навок. И раз Сирень больше не проявляла к нему враждебности – чего бояться?
Пожевав вяленого мяса – с одной ногой Олегу было не до костра – и не пользуясь никакими защитными наговорами и зельями, он просто завернулся в овчину и вытянулся на дне лодки.
От подзабытого ощущения полного покоя и безопасности ведун не просто заснул – он буквально выключился и пришел в себя только на следующий день около полудня. Лодку бодро тянула пара оленей, Сирень сидела на корме, глядя чуть в сторону. Навстречу катилась по самой стремнине глубоко сидящая ладья. Корабельщики проводили путников заинтересованными взглядами, однако особого изумления не проявили. Мало ли кто, где и каких зверей приучает? И на оленях люди ездят, и на лосях, и на ослах, и на собаках. Всякое бывает. Тем паче что шла ладья с севера, там упряжные олени не в диковинку.
Ветлуга основным торговым путем никогда не являлась. Ее предпочитали купцы, которые прямым ходом шли из Заволочья или Европы в Персию или наоборот, и потому не желали тратить времени на крюк через Вологду с ее богатым торгом, шумными постоялыми дворами и дорогими святилищами. Между тем крюк получался небольшой, но полезный – ведь у Славянского волока и новости узнать можно, и о ценах проведать, часть товара оставить, иным закупиться. Отдохнуть, помолиться, погулять, коли серебро лишним оказалось… Посему через Юг корабли ходили редко, десяток за день, не более. Ныне же и того реже: встречных с пяток, попутных и вовсе ни одного. Попутные понятно – откуда им взяться, коли в низовье война? А почему никто не торопился навстречу – осталось для ведуна загадкой. То ли нутром гости торговые неладное чуяли, то ли тревожные вести уже успели аж до самой Сухоны добежать.
