Андрей Белянин - Ночь на хуторе близ Диканьки
Байстрюк поморщился так, словно вместо водки выпил стакан рыбьего жира. Все трое присели за стол и, вооружась трёхзубыми вилками, деликатно разделались с яичницей. Чёрт предложил было разлить по второй, но Николя отрицательно помотал головой:
– Сдаётся мне, что вы не случайно тут отираетесь? Раз уж решили нас завтраком угощать, то давайте же сразу перейдём к делу.
Байстрюк задумался. Пользуясь затянувшейся паузой, Вакула потянулся к уху товарища:
– Покуда вы тут разговоры важные балакаете, я там трохи с шинкаркой погуторю? Може, она в жемчугах хоть цену присоветует, коли не сопрёт.
Убедившись, что кузнец осторожно выступил с коммерческим предложением к ушлой хозяйке заведения, Николя вновь обернулся к чёрту в красной свитке.
– Так и шо? – пробормотал Байстрюк, неуверенно опрокидывая в глотку вторую стопку. – Я-то сам козак вольный, сам пью, сам гуляю! Шо мне до того пекла? Да гори оно всё огнём с муками их, вилами та сковородками! Все ведьмы дуры, как одна. А почему дуры? А потому шо бабы! А я им шо, кутёнок лопоухий чи как?! Да не будь я вольным сечевиком, коли не поучу их всех нагайкою!
– Проблемы, – скорее утвердительно, чем вопросительно вставил молодой человек.
– Ни, то у вас проблемы, паныч. Бо нельзя добрым людям в дела чужие встревать, свои порядки чинить, мешать нечистой силе по всей святой Руси бузотёрить да строить всяческие проказы. На то меня и наняли да и золота отсыпали, затем тут и сижу…
– Вас послали убить нас?
– Тю! Да шо ж ты так орёшь, пан гимназист?! – искренне возмутился Байстрюк, поправил шапку свою и, снизив тон, добавил: – Ну да, шоб повбивал вас усих, и того и другого.
– Что?!!
– А-а, да не ори ж, и так вже трохи оглох на одно ухо…
– Ещё б нам о вашем здоровье заботиться, – проворчал Николя, потом добавил: – Прямо корсиканские страсти какие-то, право. Могу ли спросить: так что ж вы нас, возможно, ядовитой водкой отравили? Ох, чую, мутит уже…
– Закусывай лучше! Что ж я, с ума спрыгнул – алкоголь на вас переводить? – Запорожский чёрт чуть не перекрестился от обиды. – Да тьфу же, понаприсылают к нам в Диканьку таких вот образованных на всю голову. Не хочу я вас вбивать, а тока… должен!..
– Про шо речь, шановни паны-братья? – К столу вернулся довольный кузнец, подбрасывая десяток серебряных монет в кулаке.
– Вижу, торг с шинкаркой прошёл успешно? – холодно обернулся Николя. – А нас тут убить хотят.
– Кто?!
– Он.
Один удар кузнецкого кулака, утяжелённого драгоценным металлом, и Байстрюк вылетел в окно вместе с рамой! На полу, под лавкой, только его сапоги остались…
– Спасибо.
– Да нема за шо, паныч! Обращайтеся. А шо, яичницы не осталося вже? Так я колбасу зъим.
– На здоровье, – искренне пожелал Николя, который, честно говоря, свиную домашнюю колбасу недолюбливал, уж больно жирна.
Надеюсь, вы, образованные читатели мои, не решили, что в еврейских шинках нашей Малороссии подают только кошерную еду? Да сохрани господь, они бы все там разорились, если бы, соблюдая указания Торы, не работали по субботам и не подавали гостям сала!
А ежели присмотреться с другой стороны, так и кто же на целом свете не любит свинину? Как можно её не любить? Есть же какие-то святые вещи для каждого порядочного украинца, и среди них, после веры христианской, своё заслуженное место занимают горилка с салом.
…В дверях встрёпанной курицей, только что побывавшей в зубах у лисы, показался запорожский чёрт. Сходство усиливалось ещё тем, что Байстрюк был весь в птичьем помёте и перьях, а в руке держал свежее яйцо.
– Ось, бачьте, паныч! Вин аж до курятника долетев, а то и на другий конец двора, – с тихой гордостью похвалился скромный кузнец.
– Па-а-шёл ты! – Байстрюк кинул в него яйцом, но не попал, поскольку Вакула вовремя пригнулся. Жёлтое пятно украсило недавно беленную стену за его спиной.
Чёрт плюнул на пол, злобно зыркнул на шинкарку, и та вмиг выставила на стол новый запотевший штоф водки. Выхлестав прямо из горла едва ли не половину, запорожец тяжело опустился на скамью, сунул копыта в сапоги и опустил лицо в ладони.
– Ох вы ж, сукины дети, и шо мне з вами такими робить?!
– Понять, простить? – предположил Николя.
– Агась, да шоб меня потом в пекле за блестящие фаберже подвесили?!
– Якие такие фаберже? – выгнул бровь любопытный кузнец. Николя подсказал на ухо, Вакула покраснел, но не особо испугался. – Та тю, то ж не за шею. Жить-то можно…
– Можно, но грустно, – подчеркнул многоопытный Байстрюк, вновь отхлёбывая прямо из горла. – Так вот, хлопцы, посовещаться нам треба, нос к носу снюхаться да всем товариществом порешить, як мне вас не забить, но по ходу и надёжным ответом пред самим Люцифером-диаволом ото всего отмазаться. Може, у кого какие ни есть на то идеи?
Все трое отставили в сторону лишние проблемы и призадумались. Волей капризницы-судьбы терпеливый гимназист из Нежинска, простодушный кузнец из Диканьки и коварный чёрт в красной свитке из Запорожской Сечи оказались в одной лодке в бушующем море, без руля и ветрил.
Действительно, надо было что-то делать, поскольку, по словам Байстрюка, положение складывалось серьёзное. Выходило, что вся нечистая сила святой Руси вдруг заметила, что в веками работающий, словно часы знаменитого Павла Буре, механизм соблазнения и искушения рода человеческого вдруг попали две случайные песчинки – гимназист и кузнец.
Вроде как мелочь смешная, несущественная в эдаких-то масштабах, однако же кого радуют крошки в постели? Вот ведь согласитесь, за последние несколько дней герои наши столь успешно рушили всяческие бесовские планы, что не привлечь внимания к себе не могли. Это верно, это факт!
Однако же спрошу: но были ли они сами столь сильны, чтоб противостоять нечисти без поддержки Господа Бога нашего Иисуса Христа? А вот тут уже фактов нет, сплошные гипотезы…
Вакула, конечно, был человек простой, верующий, посты соблюдал, службы в церкви не пропускал, даже по праздникам пел на клиросе. Николя же, наоборот, скорее был отравлен образованием классическим, кое хоть и включало в себя уроки Закона Божия, но тем не менее учило любую истину поверять сомнениями!
Хорошо это или плохо, на сей момент дискутированию суть не подлежит. Примем сие как данность, и не более того. Но раз уж некая нечисть на Украине подняла такой хай из-за двух православных приятелей, что даже затребовала для них наёмного убийцу в лице всё того же отмороженного на голову запорожца, то относиться к этой проблеме без должной серьёзности было бы крайне неразумно.
Да и, признать по совести, положа руку на сердце, погибнуть во цвете лет, даже не успев жениться и оставить после себя розовощёких младенцев на руках рыдающих вдов, наши герои никак не спешили. А без потомства белый свет покидать грешно…
Вакула только собирался свататься к своей неприступной Оксане, копил на строительство собственной хаты и, кстати, нехило поднялся материально за последние дни. Николя же ещё и не соопределился со своей дамой сердца, хоть нравились ему многие, да и сам он не раз вызывал приятственное биение девичьих сердец. То есть речь-то о том, что как ни верти, с какого боку ни глянь, а помирать героями-великомучениками нашим приятелям как-то рановато.
– Вот кто я? Я есмь чёрт! – не спеша объяснял не особенно пьяный, но уже не такой уж трезвый Байстрюк. – Живу себе в Запорожской Сечи и души христианские на грех толкаю. Работа такая, шо робить? Но ежели я вас не хочу забить, ну не хочу, и всё?!! Запали вы мне у сердце! Мы ж з вами и горилку пили, и супротив ляха на шаблюках рубилися, и в пекле вы до меня в гости захаживали, як промежду добрых соседей водится.
Молодые люди молча кивнули. Верно, было, не сотрешь.
– Так и кто ж я теперича? Я чёрт али запорожец?! А може, я запорожский чёрт и на том стоять буду! Не позволю своих сотоварищей своей же рукою в могилу извести, нет на то моей козацкой воли и правды! И нехай они там в своей Раде на навоз изойдут…
– В пекле? – на всякий случай уточнил Николя.
– Та тьфу, не велика разница, – сплюнул Байстрюк, насупился и потребовал: – Шинкарка, бисово племя! А ну подай нам ще горилки, сала, ветчины! Бо вже пан Вакула усю колбаску под шумок стрескав.
– И шо не так-то? – застеснялся кузнец, пойманный с поличным на последнем куске колбасы в зубах.
– Всё так! На здоровьечко! – пожелали чёрт с гимназистом.
– Так шо, панове? От мне за вас ведьмы аванс дали – два десятка монет! – Чёрт в красной свитке бухнул тяжело позвякивающий кошелёк на стол. – Берите! Нехай оно ваше буде. Да тока скажите, як мне этих сучьих баб обмануть, шоб они до меня впредь не лезли, а?
– Надо подумать, – согласился Николя, пододвигая золото притихшему другу. – Мы подумаем. И кажется, у меня есть идея…
