Рина Кумихо - Надежда после жизни

— Надеюсь, что я тебя не увижу! — в порыве гнева и обиды бросаю я ему.

Прайм как-то странно улыбается и задумчиво смотрит на меня:

— Твоя надежда на этот исход может осуществиться. И, возможно, совсем скоро. Иди, Надежда, — практически выгоняет он меня.

— Да иди ты!

Я вылетаю из комнаты и спешу куда-то, не особо разбирая дороги.

Глава 19

Я уже больше часа ковыряю вилкой в салате, который сумела выпросить у повара без огромного куска мяса. Стакан молока стоит передо мной — он уже четвертый. В горле пересохло. Меня трясет от злости на саму себя.

— Ты истыкала весь лист. Может его теперь можно просто достойно захоронить? — садится напротив меня Логан.

Он выглядит уставшим. Что же он такое делал, что смог вымотаться?

Его шрам… я вновь смотрю на него, но уже привыкаю к нему. И мне он кажется уже самой важной частью всего Логана. Без него бы, он не смог быть тем, кем является сейчас.

Я отодвигаю тарелку; салат и правда выглядит неважно.

— Я просто задумалась.

— О чем?

— Да так… неважно.

— И ты поэтому стараешься согнуть вилку пополам? Может, расскажешь?

— Тебя ко мне подослали? — решаю узнать я.

— Кто мог бы сделать это?

— А то ты не знаешь! Прайм, — рычу я Логану в ответ.

— Нет. Так, что? Расскажешь мне, что тебя гложет?

— Если ты ответишь на мой вопрос, то я отвечу на твой.

— Деловой подход. Ты первая. Дамы вперед, — разрешающим жестом указывает он мне.

— Время! Я хочу знать время, когда улетает Прайм. И причина этого?

Логан сглатывает и ухмыляется. Он оглядывается и решает: говорить мне правду или нет. Для меня выбор однозначен, а вот для него не все так просто.

Сказать мне то, что я хочу знать — это предать Прайма.

Неужели, тот сказал им не раскрывать планов?!

— Если вы и ваш «предводитель», — выделяю я последнее слово и Логан уже и не скрывает свою улыбку от меня. Это выглядит весьма устрашающе. Его шрам становится шире и опаснее. — хотите, чтобы я была рядом с вами и держала перед всеми знамя вашей победы, то я хочу знать все! Все, что происходит здесь!

— Пункт твоего договора, — сдается на милость мне Логан.

Его голова закрывается руками и он опускает взгляд в пол.

— Отец? — кивок парня. — Вы его спасете?! — и вновь кивок. Только теперь еще и дополнение:

— Мы постараемся. Прайм не дает пустых обещаний.

— Завтра?

— Да.

— Время? — Логан захватывает щеку зубами, злясь на самого себя. Он жалеет о том, что решил поддержать меня. Мне это неважно.

— Четыре часа утра.

— Где?

— Нет, Надежда. Этого я тебе не скажу. Теперь, ты! Рассказывай, что у тебя случилось?

— У меня случился «Прайм»! — вспоминаю я свою новую, но такую большую проблему.

— А что у тебя с ним то произошло?

— Тебе нравиться работать штатным психологом?

— Но… просто…

— Извини, мне нужно идти, — встаю я из-за стола и мне уже не нужен мой ужин.

— Чтобы я тебе еще раз поверил, Надежда! Девчонки! — слышу я за собой.

Переживу.

Я не могу успокоиться и верчусь отчаянно на кровати.

Мне не дают покоя мысли об отце и Лине, которые из-за моей беспечности находятся в опасности уже столько времени.

Я хочу помочь Прайму.

Всю ночь я то и дело просыпаюсь, поглядывая на часы, что стоят около меня и медленно изменяют время. Так медленно, что мне хочется кричать от сожаления. Я едва сдерживаюсь и подскакиваю как ужаленная, когда циферблат изменяет цифры на половину третьего. Я должна быть там раньше всех!

Старательно вспоминая о том, что мне говорил Логан, я тороплюсь к посадочной площадке. Там, где рядом ангары для трех транспортировочных вертолетов, которые раньше были на вооружении у совета.

Площадка огромна.

Она застелена бетоном и не видно ни единой травинки, что пробивалась бы через него. Деревьев тут тоже нет, но есть купол, что прикрывает ангары. Те находятся в небольшом углублении.

Несмотря на раннее утро или позднюю ночь — это можно назвать и так, и так — здесь очень много хладных. Все они заняты своим делом и мало обращают внимания на меня. Но я кожей чувствую, что они в курсе моего нахождения, просто им это неважно. А если их это не волнует, то значит…

— Решила прогуляться перед тренировкой? Нагуливаешь аппетит перед завтраком? — слышу я сарказм в голосе Прайма.

Он стоит за мной и смотрит, словно приценивается к товару. И товар этот ему явно не по душе.

— Привет, — ничего лучше не нахожу я.

— И все? Это все, что ты можешь сказать?

— Логан тебе рассказал?

Прайм кивает:

— Да. Он не из тех парней, кто молчит, ради девчонки. Особенно, — добавляет он мне. — если это важно и его командир должен об этом знать.

— Как догадался, что я буду здесь?

— Сложно было не догадаться. Надо быть полным идиотом, чтобы не понять, что ты ринешься спасать отца и своего дружка вместе с нами. И знаешь, — делает он один шаг ко мне. Я силой заставляю себя не отступить от него. — ты запоздала. Я думал, что ты придешь раньше.

— Не выспался из-за меня?

— Плевать. Я могу выспаться на пару дней вперед всего лишь за пару часов. Нас для этого и готовили.

Передо мной встает образ отца.

— Прайм, скажи, отец же смог выжить в том аду, что ему устроил Ксандер?

— Он — один из лучших хладных, что есть. Нас готовили на выживание в немыслимых условиях. И Ксандер, какими бы не были его мотивы, не сможет так просто сломить его волю и дух. Пока твой отец знает, что ты жива и свободна, он будет держаться. Ради тебя. Я уверен.

Я верю Прайму.

Он больше ничего не говорит. Лишь молча огибает меня и интересуется готовностью машины к вылету. Механик кивает и говорит какие-то непонятные для меня цифры.

Прайм доволен результатом.

— Возьми меня с собой! — догоняю я его. Он уже заканчивает одевать снаряжение.

— Смешно. Я оценил степень твоего юмора, Надежда.

— Я серьезно.

— Тогда, я разочарован.

— Почему? — смотрю я в упор на него.

— Ты — дура, если думаешь, что я дам тебе так легко подвергнуть свою жизнь опасности. Не для этого мы вытаскивали тебя из лап Ксандера! И не для того я заключал с тобой договор.

— Я помню его. И помню твои цели и планы на меня. Но послушай…

— И не собираюсь. Ты останешься здесь. Останешься и будешь ждать.

— Я так не смогу! — взрываюсь я.

— Тогда я прикажу привязать тебя к одному из камней, что выступает из земли и ты будешь жариться на палящем солнце до моего прибытия.

— Но…!

— Надежда, — шипящим голосом произносит Прайм. — я серьезно! Даже и не думай о том, чтобы пробраться на вертолет. Иначе…

— Что же будет иначе?!

— Я тебя выброшу из него! Клянусь всем, что у меня есть!

Я верю ему. И верю в то, что он выполнит свое обещание без колебаний. Вокруг него веет холодом. Или просто мой страх становится сковывающей ледяной коркой?!

Я облизываю губы и переминаюсь с ноги на ногу. Мне нечем крыть его карты. Я проиграла этот раунд.

— И что мне делать, пока вас не будет?

— Может поспать? — кивает Прайм, понимая, что я сдалась. — Ты же не выспалась, пока караулила время.

— Я не усну.

— Тогда делай, что хочешь. Просто не выходи за рамки дозволенного. Это все, о чем я прошу.

Он уходит, даже не попрощавшись.

Команда уже грузится в огромные машины. Винты прокручиваются, собираясь поднять их в воздух. Пыль начинает клубиться вокруг них.

Парни, что сидят внутри вертолетов, снаряжены так, словно ожидают мини-войну. Они готовы столкнуться с любой угрозой и готовы нейтрализовать ее ценой собственной жизни.

Наверное, это и есть первоначальная и главная цель всех хладных.

Я к такому не привыкла.

Отец другой. Его сделали другим любовь моем матери. Ее отношение, забота к нему изменили его взгляды. А этих парней обучали лишь воевать и побеждать.

Всегда лишь побеждать!

Меня едва не сбивает с ног поток мощного воздуха, когда вертолеты поднимаются вверх. Я отхожу назад, закрываясь руками от пыли. Она уже проникла ко мне в нос и сейчас пытается заставить меня чихнуть. Волосы выбились из хвоста и теперь нещадно треплются в разные стороны, следуя за ветром.

Они поднимаются все выше. К небу. К солнцу. Они поднимаются, чтобы потом зависнуть надо мной.

И вот я уже вижу лишь хвост последней машины.

— Надеюсь, вы все вернетесь живыми, — смотрю я на небо, где еще видны звезды. Они скоро исчезнут, но потом вернуться. Как и хладные.

Я надеюсь лишь на это.

В комнате своей я не могу находиться. Избегав все углы по два раза, я принимаю решение идти в общую столовую, чтобы отвлечься от мыслей.

Усаживаюсь за дальний столик и кручу в руке кружку, где плещется обычный яблочный сок. Есть совершенно не хочется.