Четыре стихии. Том 1. Небесные острова - Никита Андреевич Панов
– Да, – коротко ответил Гам, – Ведь мы же не ведаем, куда он исчез.
– Но загипнотизированные звери могут найти его, если и нас отыщут тоже. И, наверное, сейчас, даже открыт на нас розыск, – опасливо прогремел глазами Родос.
– Ещё не начали, – сказала Облачка. – Пока нет. Тролли не успели сфотографировать и запомнить наши черты лиц.
– Рано или поздно мы обязательно найдём Мага-медведя, и в этом мы точно не усомнимся до тех пор, пока мы не узнаем о его кончине, – проглаголал Гам.
– А, если они нас всё-таки запомнили, и враги подоспеют схватить раньше, чем мы встретимся с Атикином? – задрожал писарь.
– Значит, тогда мы не укажем им, где скрывается их главный враг. А со всем остальным мы сами справимся и также сбежим, как и в прошлый раз.
– Так, получается если мы не нашли волшебника в Царстве Воздуха, то, следовательно, он прячется где-то в одном из трёх других Царств.
– Так оно и есть, там мы его не видели и не слышали, – пояснил рассудительно Родос, – В Волшебной стране, на её карте остаются ещё три континента, куда мы пока что не попали.
– Сколько мы пробудем в полёте на этом шаре? – подвесила глаза к небу Облачка.
– Около двенадцати и более часов, не меньше до Царства Огня.
С обрадованным лицом её ноги понесли пыльцой вверх, и с рвущейся волей она прозорливо сказала:
– Тогда вперёд же, путники, туда, где не гаснет огонь – на поиски Великого волшебника!
Эпилог, но ещё не конец.
Я бы не сказал, что это ещё конец, поскольку не могу вас надолго оставить без тех событий, прочитав которые, вы и самих героев не позабудете. Да, они не нашли пока что пропавшего Мага-медведя, но зато приобрели друга, без которого они бы и не начали своё путешествие.
Гаму, который из-за любопытства свалился, будто из не откуда, и хотевшему поскорее вернуться домой, самому представилось насколько сложна ситуация, ведущая к разрушению двух миров – Фантазии и людей. Оканчивая полёты по облакам Царства Воздуха, он лично думал, что не желает больше расставаться с этим миром, с которым он начинал только что знакомиться на протяжении уже семи дней.
Чем больше он видал там чудес, тем сильнее его охватывало хотение написать о своём путешествии в дневнике из джинсового рюкзака. Делал он это естественно скрыто от друзей, которым он и не показывал, и прятал. Он страшно боялся, что они у него выхватят из рук и выкинут его сочинения «Как я провёл лето?» в синий океан. Но это лишь были меры безопасности, по которым жители Волшебной и других стран Фантастического мира жили, скрываясь от людей.
Фея Облачка и летописец Родос бы, узнав об этом, никогда не поступили настолько серьёзно по отношению с новым другом. И Гам считал это весьма добродушным, что ему, как это оказалось потом, не сотрут память, когда всё это закончится. Как ни странно, но Облачка и Родос, когда заметили, как их Гам что-то строчит, они даже милосердно взглянули на него, сказав, что он правильно делает – что пока есть время, он может успеть придумать сочинение, которое он не смог написать в летних каникулах. К тому же они и вовсе не пугались того, что Гам с минуты на минуту, рано или поздно, поведает дома о собственном приключении…
Облачка лояльно проводила последний день полёта до того, как они втроём вместе окажутся на земле второго континента. Не скучливо понимая, что где-нибудь их всё равно встретит тот, кого она так долго ищет, она ни в коем случае не собиралась унывать, какие ещё их ожидают трудности.
Обещавшая Гаму, что она объяснит ему, как работать с «Солнечным компасом» совместно с их картой, фея воздуха вспомнила об этом и не стала томлением упрекать его. В то время, когда оба были свободны, пока их летописец стоя приводил в движение вентилятор, Гам по просьбе Облачке вынул из черничного ранца две нужные для них вещи.
Положивший на ладони, сложенные друг с другом, компас, Гам ровно пророс на месте и внимательно вслушивался от слова до слова, употребляемого феечкой.
Запорхнувшая на так называемый «Солнечный круг» компаса, Облачка внятно рассказывала о том приборе, указывая меж тем на все расположенные там знаки четырёх сторон света
– Вот здесь север, – указала Облачка на букву N, сориентировавшись по центру компаса, куда она и встала.
Немедля её, Гам шустро кивнул её головой, и та, не моргнув на него, повернулась назад лицом к югу и мелкими шашками приблизилась ко второй, противоположной северу, букве S.
– Здесь у нас юг, – продолжала своё фея, хотя Гам всё прекрасно прозревал без каких-либо просветлений на том компасе. Да и зачем было учить фее его о сторонах света, если даже каждый человек, в особенности поверхностно знавший географию, мог и сам их найти при отсутствии сложностей по ней.
– А… Тут уже ясно мне, что на правой и левой сторонах находятся восток и запад. Верно? – поспешил, зная всё остальное, Гам, – Это я знаю, куда смотрит стрелка от магнитного компаса. Но как же нам определить по вашему компасу, куда мы летим, если тот не в счёт?
– Не знаешь – тогда слушай дальше, – медленно подняла головку Облачка; её сиреневая, с цветом закатного неба, переплетённая коса очень изменила её окрас в яркий и блестящий с того момента, как они возвратили энергию ветра в первый алтарь и мгновенно покинули минувшее Царство. Поначалу Гам не замечал этого и, прервавшийся заваленным на себя вопросом, стал терпимо слушать её следующие слова.
Тут же после своих слов Облачка стала объяснять Гаму, каким образом они смогут вычислить координаты их местоположения; дождавшись этого, мальчик с волосами цвета угольного космоса прикрыл губы собранной в кулак, левой рукой и не проронил ни слова. На правой ладони, как полагается, устойчиво лежал компас.
– Смотри внимательно, – указав ручкой, провела от мальчика к стрелке прибора фея, – Когда солнце стоит в зените или просто над горизонтом, стрелка компаса отбрасывает от его света тень. Куда теневой стержень покажет – туда мы и направляемся. От длины тени от стрелки зависит расстояние, которое мы всякий раз проходим: чем длиннее тень, тем дальше мы будем находиться от предыдущего пункта, а чем короче будет стержень, тем небольшой отрезок пути мы будем, в данном случае, пролетать.
Поняв эти необычные сведения, являвшиеся парадоксальными, Гам начал глубоко щуриться на солнечный компас, пытаясь
