Эти земли полны волшебства - Татьяна Мельникова
Между тем на Холмы постепенно приходила весна. В этом году она началась дружно и оживленно. Птичий гомон раздавался тут и там, празднуя окончание холодов, приветствуя солнце и первые теплые дни. Радостное чириканье и щебетание смело заявляло о победе над очередной зимой, деревья тянули ветки к небу, облака летели все быстрей, подчиняясь порывам стремительного весеннего ветра. Снег таял, превращался в ручейки и огромные лужи, звонко выстукивала радостный ритм капель, солнце расправляло свои лучи после долгой спячки и заботливо согревало землю.
Первые дни настоящей весны всегда полны надежды и вдохновения. Хочется с новыми силами браться за неоконченные дела, затевать что-то новое, отправляться на поиски приключений и ждать больших перемен. После зимней неопределенности приходит ясное голубое небо, в котором есть ответы на все вопросы.
Жители Холмов суетились, начинали в своих домах весеннюю уборку, бодро приветствовали друг друга при встрече и бежали по делам. В этих землях жил очень подвижный и легкий народ, всегда готовый что-то менять, куда-то двигаться и искать новые впечатления. С приходом весны Холмы оживали и быстро преображались: жители прятали подальше зимние украшения домов, повсюду пекли традиционные пироги в форме солнца, затевали новые дела, на входные двери вешали соломенные букеты и венки из ивовых прутьев. Переход от зимы к весне был волнующим и радостным, обещающим обновление и захватывающие приключения.
На границе Холмов с Лесом и Опушкой весна ощущалась куда меньше. Снег таял медленнее, но солнце пригревало, птицы пели все громче, а воздух с каждым днем становился теплее. Здесь, в маленькой избушке, и коротал свои дни Крылатый. Эта зима была очень непростой. Он каждый день чего-то ждал, но уже не понимал, чего именно. Казалось, что ничего никогда не произойдет, и он уже собирался покинуть этот дом с приходом весны.
Крылатый уходил в долгие прогулки по лесу, протаптывал тропинки в рыхлом глубоком снегу, кормил птиц, смотрел на звезды, время от времени вспоминал о своем полете и возвращал себе эти ощущения. Зимние дни шли один за другим, медленно и предсказуемо. Иногда Крылатый терял чувство времени, ему казалось, что эта зима навсегда, и этот одинаковый день будет тянуться и тянуться, не в силах завершиться.
Что же держало его в одинокой избушке? Почему он так и не решился никуда уйти? Он не знал ответов на эти вопросы. Поначалу ему нравилось такое уединение. У него появились крылья, которые давали много сил, казалось, что больше и не нужно ничего. Через некоторое время он понял, что крылья — это еще не все. Это лишь часть какого-то большого целого, которое должно воплотиться в его жизни. Что-то стучалось в его сердце, но он не знал, что это.
В своих одиноких днях Крылатый занимался чтением книг, которые нашел в старых шкафах в маленькой гостиной. Еще он много мечтал. Закрывал глаза, уносился за пределы знакомого ему мира и бродил где-то среди звезд на небе, среди песков в раскаленной пустыне, среди океанских вод, несущих свои волны на берег. Он, конечно, мечтал и раньше, но после встречи с Чаромирой эти грезы стали совсем как настоящие — яркие и осязаемые.
Итак, Крылатый проживал эту зиму, покорно ожидая, что со дня на день начнутся какие-то перемены. Он представлял себе, как вдруг открывается дверь, и входит Чаромира. Как они долго разговаривают о чем-то важном, а потом уходят отсюда вместе. «А чей же это все-таки был дом?» — непременно спрашивает у колдуньи Крылатый в этих мечтах. А Чаромира только улыбается в ответ, берет его за руку и уводит куда-то за собой. Иногда эти грезы становились настолько реальными, что он просыпался среди ночи, не понимая, снится это все ему или происходит на самом деле.
И Крылатый в такие ночи лежал на кровати, смотрел в темноту, слушал тиканье часов в тишине и чувствовал, как быстро бьется его сердце. Каждым новым утром он мог бы уйти. Вернуться к себе на Холмы или пуститься в путешествие по другим землям, наконец, попробовать найти избушку Чаромиры и снова явиться к ней незваным гостем. Но он прислушивался к себе и почему-то чувствовал, что не надо никуда уходить. Это было необъяснимое чувство, которое не подчинялось разумным доводам. Голос внутри шептал ему: «Жди». Чего ждать, думал Крылатый, лежа без сна в темноте, где-то в заметенном снегом лесу на окраине мира. «Жди» — повторяло ему бьющееся сердце. И Крылатый говорил себе: «Еще немного. Подожду и потом уйду». Этот домик держал его при себе, не отпуская и будто давая какую-то надежду.
Так прошла зима. В этих землях она не была долгой, весна всегда приходила быстро, не задерживаясь. Крылатый улавливал в воздухе приближение оттепели и думал о том, что вокруг избушки скоро начнется настоящее наводнение.
В один из таких дней, когда солнце сияло на голубом небе, а птицы радостно щебетали, перепрыгивая с ветки на ветку, Крылатый вышел на крыльцо. Он любил расположиться на ступеньках и подолгу смотреть в лес. Надо сказать, это было очень увлекательное занятие — лес постоянно менялся и наблюдать за ним было совсем не скучно. Крылатый занял свою любимую позицию на верхней ступеньке, вытянул ноги, прищурился и стал рассматривать уже знакомую картинку. Впереди от домика тянулась тропинка, которая пропадала среди деревьев, лес был завален снегом, а по сугробам скакали синички и шныряли проворные белки. Этот пейзаж Крылатый изучил до мелочей, он знал, казалось, уже абсолютно все, что попадало в его поле зрения.
В это утро ему померещилось, что птицы и белки ведут себя по-другому. Как будто они больше суетятся и волнуются. Крылатый вглядывался в лес и чувствовал что-то новое в этих знакомых деревьях и подтаявших сугробах.
И вдруг из леса вышел большой серебристо-белый олень. Его рога блестели, на них висели маленькие колокольчики, которые переливались музыкой в такт его шагам. Олень остановился перед домом и смотрел Крылатому в глаза.
Крылатый вскочил на ноги и не отрываясь смотрел на оленя. Несколько мгновений они простояли так. И тут олень поклонился! Его колокольчики устроили перезвон,
