1 - Александр Борисович Михайловский
- Ну что же, - сказал Николай, взяв в руку медальон, - конечно, хотелось бы вообще избежать покушения, но если это невозможно даже для вас, то лучшей защиты, чем амулет с подобными свойствами, нельзя было бы и желать...
- Предотвратить покушение возможно только одним способом, - хмыкнул я. - Для этого нужно арестовать уже обозначившуюся верхушку заговора, включая господина Гучкова, вашего двоюродного брата и главного жандарма господина Джунковского, после чего отправить этих людей в башню Терпения в беспощадную разработку полковнику Бригитте Бергман и криминаль-директору Курту Шмидту. Но результаты такого расследования будут годиться только для внутреннего употребления, потому что для внешнего, то есть вашего, мира эти господа станут невинными жертвами царской тирании. А вот если то же самое произойдет после неуспешной попытки цареубийства, то круг сочувствующих этим господам сузится до самой малости, включающей в себя только подельников и заинтересованных лиц. Также должен заметить, что, поскольку за спиной заговорщиков стоят французские и британские правящие круги, станет неизбежным разрыв соглашений о франко-российском и англо-российском союзах. Или вы, Николай Александрович, придерживаетесь иного мнения и согласны и дальше играть в эти игры?
- Да нет уж, Сергей Сергеевич, с меня хватит, - поежился Николай. - Вы правильно говорили, что с такими союзниками и никаких врагов не надо. А вот с кайзером Вильгельмом нам стоило бы замириться, разумеется, в случае принесения им соответствующих извинений, выплат компенсации за неспровоцированное объявление войны и выкупа за занятую нашими войсками Восточную Пруссию.
- Думаю, что это вполне возможно, - сказал я. - Все в этом мире имеет свою цену, и поведение вашего германского кузена тут не исключение. Впрочем, с ним все просто. Заплати штраф, запомни урок и дальше спи спокойно. Но безумные авантюры так называемых демократических правителей, сперва развязавших общеевропейскую войну, а потом устроивших переворот у своего главного союзника, должны оцениваться по совершенно особенной ставке. Посеявшие ветер должны пожать бурю.
- Сергей Сергеевич, Вы считаете, что вслед за выходом из состава Антанты Россия должна будет вступить в союз Германией? - обеспокоенно спросил всероссийский император. - Боюсь, что мои подданные не поймут такого политического хода, несмотря на все коварство бывших союзников.
- Нет, - усмехнулся я, - Россия останется к Германии дружески нейтральной, будет поставлять ей сырье и продовольствие, получая в ответ необходимое промышленное оборудование, и на этом все ее функции будут исчерпаны. Бурю слишком умным парижским и лондонским политиканам-интриганам организую я сам, в ипостаси Бича Божьего, предложив Вильгельму стать моим вассалом. Если русских, сербов и болгар в этом мире необходимо защищать от воздействия извне, то немцев нужно оберегать от самих себя. Этого требуют от меня и мои Верные германского происхождения, которые желают, чтобы их родню наставили на путь истинный, а не убивали насмерть. А у вас и вашей дочери при этом будет достаточно хлопот внутри России, ибо война закончится еще до Рождества, а внутренние неустройства останутся, и с ними еще предстоит бороться со всей серьезностью. Кстати, советовал бы вам как можно скорее объявить Ольгу наследницей и соправительницей, а также отменить требование к равнородности супругов великих князей и княжон из Дома Романовых. Думаю, что ваша старшая дочь к этой роли уже готова, и к тому же в случае попытки покушения стасис не отпустит вас еще сутки. Наличие у Ольги наивысших полномочий позволит нам свести хаос после покушения к минимуму и не дать усугубить ситуацию.
- Да, ПапА, - кивнула Ольга, опустив глаза, - Сергей Сергеевич прав. Конец войны виден уже невооруженным глазом, и российский народ необходимо приучать к мысли о том, что караул при троне может перемениться вполне определенным образом.
- Хорошо, Сергей Сергеевич, - кивнул Николай, - вернувшись в Царское Село, я немедленно издам соответствующий манифест. Я же вижу, что вы всеми силами стараетесь повернуть наш мир на лучший путь, а безумные политиканы все тянут его на прежнюю колею. Ведь, имейся у них хоть капля разума, никакой войны просто бы не случилось. Уже того факта, что эрцгерцог Франц Фердинанд при покушении остался жив, было бы достаточно для того, чтобы уладить все противоречия путем переговоров, но, несмотря на это, война случилась в те же самые сроки и по тому же сценарию, что был описан в ваших книгах. И вот теперь переворот, подобный Февральскому, назрел у нас совершенно на ровном месте, только из желания французских политиканов заставить Всероссийского императора плясать под их дудку, а русских солдат - умирать за их интересы. Однако сейчас меня интересует, почему молчат господа большевики, в частности, господин Ульянов...
- Ну что тут можно сказать? - хмыкнул Ильич. - Ситуация агхиинтегесная. Еще в те времена, когда вы, господин Романов, не были вхожи в нашу компанию, товарищ Серегин наглядно продемонстрировал нам, большевикам, все политические механизмы, в соответствии с которыми совершенно незначительный Сараевский инцидент быстро превратился в общеевропейскую войну. Впрочем, вспыхнувшая бойня не принесла своим отцам ничего хорошего, и вот этими господами уже жаждет заняться непосредственно Бич Божий. А это страшно! Уж лучше им сразу лечь под трамвай и не мучиться. И в то же время ситуация в России совершенно не напоминает ту, что была в канун Февральской революции в другой истории, но крупная либеральная буржуазия, ярким представителем которой является господин Гучков, все равно решилась на безумную попытку государственного переворота. Десять лет назад, после Кровавого Воскресенья, не было в России более ненавидимого человека, чем Николай Романов, но теперь это совсем не так. Я не понимаю - за счет чего эти люди рассчитывают удержаться у власти, даже если им удастся ее захватить?
- А у меня есть мнение, - сказал Коба, - что те иностранные политики, которые
