1 - Александр Борисович Михайловский
- Хорошо, госпожа Лилия, - ответила Ольга-старшая. - Я иду.
10 октября 1914 года. Полдень. Вена, Шёнбрунский дворец, рабочий кабинет императора Франца-Иосифа.
Присутствуют:
император Франц Третий
Начальник Генштаба генерал-полковник Франц Конрад фон Хётцендорф
Примас Австрии и архиепископ Венский кардинал Фридрих Густав Пиффл
Министр-президент Цислейтании Карл фон Штюргк
Курьер, посланный в Вену по поручению кайзера Вильгельма, банально не успел доехать до австрийской столицы, как все случилось само собой, потому что император Франц-Иосиф скончался в ночь с девятого на десятое октября. И тут (как говорится, король умер - да здравствует король) его место занял новый император Франц Третий.
Положение империи Габсбургов к тому времени было катастрофическим. Галиция была утрачена полностью, а на руинах разбитого в щебень Кракова уже стихали былые ожесточенные бои. До начала русского наступления в Моравии оставалось не более нескольких дней. В Восточной Венгрии ситуация аналогичная, железнодорожные войска закончили перешивку путей на русский стандарт, и теперь на фронтовых складах накапливаются запасы снарядов и патронов, необходимые для рывка на Будапешт. В Боснии четыре сербских армии форсировали Саву и Дунай, после чего начали наступление в северном направлении, на соединение с партизанской армией королевича Джорджи, к середине осени превратившейся в полноценную боевую силу. Через регулярно открывающиеся порталы повстанцы получали оружие и боеприпасы, а также эвакуировали в Тридесятое царство раненых и находящееся под угрозой репрессий мирное население.
Но еще худшая обстановка сложилась во внутренней политике. С того момента, как предыдущего императора разбил апоплексический удар, через всю империю по границе между Цислейтанией (Австрия, Богемия, Галиция, Босния и Словения) и Транслейтанией (Венгрия, Словакия, Трансильвания, Хорватия) пролегла широкая трещина. В Будапеште эрцгерцога Франца Фердинанда не любили люто, до недержания мочи и кровавого поноса, и тот отвечал венгерским политиканам полной взаимностью, считая их пустоголовыми болванами, переполненными самомнением. Развал австровенгерской унии был делом времени и обстоятельств, и воцарение в Вене нелюбимого венграми императора Франца Третьего делало его неизбежным.
И в то же время по швам треснула и сама Большая Венгрия, ибо отношения между венграми и всеми прочими народами были далеки от душевных. Хорваты, считавшие свое королевство равноправным элементом лоскутной империи Габсбургов, крайне тяготились подчинением Будапешту, проводившему политику оскорбительного пренебрежения всеми прочими нациями в составе Транс-лейтании. Даже расписание движения поездов на хорватских железных дорогах публиковалось исключительно на венгерском языке. Аграм (ныне Загреб) в любой момент был готов разорвать венгерско-хорватскую унию для того, чтобы либо присоединиться к Цислейтании, либо... объединиться с Сербским королевством, как это было в Основном потоке. Унионистские, панславянские устремления среди националистически настроенной хорватской интеллигенции, по горло сытой мадьярским хамством, пока еще очень сильны. Время сербофобии среди хорват должно наступить позже, когда в карманной империи Караджорджевичей мадьярское хамство сменится сербским в не меньшем количестве. Мол, нет никаких хорват, словенцев, македонцев, мусульман-бошняков, а все это испорченные чужеродным влиянием сербы, которых требуется исправить.
В Вене новоявленный австрийский император Франц Третий, наскоро коронованный в соборе Святого Штефана, все это понимал, но ничего не мог поделать с неумолимой поступью истории, толкающей переобремененную грехами былых поколений Австро-Венгерскую империю к распаду и исчезновению. Ведь если на сторону укатится хорватская корона, никто не сможет дать гарантию, что депутаты в Праге не взбрыкнут и не предложат корону Богемии тому же Великому князю Николаю Николаевичу или любому другому русскому или германскому принцу, согласному прийти и владеть этой землей. При этом новый хозяин Шёнбрунского дворца помнил, как Артанский князь три месяца назад сказал ему, что не будет ни специально разваливать остатки Австро-венгерской империи на составные элементы, ни пытаться силой прикрепить обратно то, что уже отпало само, так как это бессмысленно. Если чехи (о настроениях среди них можно судить по «Бравому солдату Швейку») захотят объявить о своем отделении от империи Габсбургов, то они так и сделают, и никто им не помешает.
- Господа, - сказал генерал-полковник Франц Конрад фон Хётцендорф, - должен сказать, что война нами уже проиграна, и это вполне очевидно. Германия от помощи нам самоустранилась, предпочитая решать свои проблемы на Западном фронте, а остатков нашей армии после начала нового большого русского наступления не хватит даже на то, чтобы достойно потрепыхаться. В Боснии мы уже потеряли половину из задействованных там сил: от полумиллионной группировки второй и шестой армий осталось едва триста тысяч, и сейчас наши войска медленно отступают с территорий, заселенных сербами, в северном направлении. Но самое страшное положение сложилось на Восточном фронте - там наши потери в разы больше, и вместе с ранеными и пленными достигают миллиона солдат и офицеров. Первая и четвертая армии полностью уничтожены, третья армия потеряла более половины своего людского состава и почти всю артиллерию. В настоящий момент на моравском фронте почти две трети всех наших сил составляет плохо вооруженный и до предела ненадежный местный ландвер и ландштурм. Чехи и моравы не хотят воевать с русскими, и при начале вражеского наступления могут просто побросать оружие. На венгерском фронте положение немного лучше, потому что солдаты имперской армии и ополченцы из гонведа намерены драться до конца, но Венгрия для нас уже отрезанный ломоть. Ваше Величество в Будапеште ненавидят люто, и потому парламент Венгрии не прислал нам даже положенного в таких случаях соболезнования о смерти императора Франца-Иосифа. Если там еще не приняли рокового решения, то это случится в самое ближайшее время.
- Да, это так, - с горечью подтвердил министр-президент Цислейтании, - австро-венгерская уния дышит на ладан, и когда закончится эта война, мы больше уже не будем единой страной. Нам известно, что ландтаг в Праге уже провел свое заседание, но пока не стал признавать вас своим королем. Неспокойно в Крайне5 и на юге Штирии: заселяющие эти земли славяне не хотят более оставаться в пределах нашей империи и рвутся из них на свободу. Нам известно, что некоторые политические круги в Аграме при первом удобном случае готовы провозгласить королевство сербов, хорватов и словенцев, чтобы полностью обособить населенные славянами земли от центральной власти. Они думают, что
