Путь. Книга третья - Анюта Соколова
– Не поверишь – предводителя заговорщиков. Его пытался прикончить тот самый сброд, которым он себя окружил. Еле отбил!
– За что?!
– Девушек не дал насиловать… В отличие от своей банды, не окончательно потерял человеческий облик! Только Нолгу – ни звука! Сын Пэша и так испереживался, незачем ему знать, что грозило его жёнам… Алгия – молодчина! Сама присутствие духа не утратила и Серейру поддержала.
– А как же невмешательство в дела иных миров?
– Дэрэк, ты охренел?! У меня на виду человека убивают, а я наблюдать буду?! Сейчас приведу парня в порядок, и пусть он сам со своей бандой разбирается! И все дружно спасибо Маржэну скажут, что я не разнёс их убежище ко всем чертям вместе с их идиотским заговором!
Синеглазый кивком благодарит явившегося со стаканом воды Кэвина, поит винирца, о чём-то расспрашивает на местном наречии, внимательно слушает ответ – и оба исчезают.
– Принц Дэр, – удивительно робко заговаривает со мной сын Лаони, – можно узнать? Король Саора рисковал жизнью ради иномирянина?!
– Ради человека! – я быстро понимаю, что излишне резок, и смягчаю тон, – Кэвин, это сложно объяснить. Саор раньше мало дорожил тем, что по другую сторону Моста. И в Законах наших это не указано. Но иногда нужно следовать тем законам, которые позволяют нам оставаться людьми. Например, пожалеть парнишку, использующего запретное заклинание. Заступиться за него перед Советом. А потом два года терпеть неблагодарность и детские выходки!
Кэвин смотрит на меня, пытаясь осмыслить сказанное. А появившийся в комнате и услышавший мои слова Дани согласно нагибает голову:
– Папа, Нолг с семьёй уже в Фаске. Ты в порядке?
– В полном. Значит, ждём Джэда – и домой.
Синеглазый возвращается быстро. По его безупречному виду и невозмутимому лицу не скажешь, что его только что резали на части. Меня, правда, это не останавливает от быстрого и тщательного осмотра… Вот! Повреждение под лопаткой пропустил!
– И как ты не чувствуешь боли? – ворчу я.
– Я к ней привык, – честно и тихо отвечает Джэд, – иной раз и не знаю, кажется мне или на самом деле болит… Спасибо, Дэрэк.
Не будь тут детей – поцеловал бы это синеглазое чучело… Хотя… Кэвин заинтересованно изучает обстановку дома Наблюдателя, а Дани привык уже…
– Дэ-эрэк… не дразнись. Всё равно до Совета не успеем.
– И не думал. Возвращаемся! Дети!
Сын Лаони недоумённо оглядывается.
– Идём, – тянет его Данька, – слышишь же – нас зовут.
Зал Совета встречает нас светом, вливающимся во множество узких окон, и громогласным возгласом Ариэль:
– Слава Хранителю! Явились!
Наш с Джэдом сыночек легонько толкает Синеглазого в бок:
– Пап, тебе слава!
Дэйкен тоже пихает его слегка… Дани отлетает далеко в сторону, с воплем возвращается обратно:
– Да я тебе!
– Куда с кулаками?! Ты маг или кто? Нападай нормально!
Они увлечённо жонглируют заклинаниями… а Данька и впрямь здорово поднялся! Джэд упоённо бросает и отражает потоки…
– Вы не забыли, зачем тут собрались? – насмешливо спрашивает Аль.
Мои муж и сын одновременно досадливо оборачиваются и при виде Кэвина тускнеют. Потоки обиженно сворачиваются и пропадают.
– Сын Лаони, – хмуро произносит Дани, – я в полном твоём распоряжении. Папа, ставь Барьер…
– Не надо, – глухо отвечает Кэвин. – Сын Дэра, я отказываюсь от Поединка и заранее признаю́ себя побеждённым. Приношу свои извинения… Да примет мой позор и смирение Тор!
– Мог бы и без ритуальных фраз, – негромко говорит будущий принц Соледжа, – здесь же только семья.
– А отцу сейчас вообще ни до чего дела нет, – улыбается Джэд. – Он с женой водопадами в Лиреке наслаждается. Так что смело можешь не смиряться! Но, Данька, что ответить полагается?!
– Кэвин, сын Лаони! – торжественно произносит Дани. – Я принимаю твои извинения. Между нами больше нет взаимных претензий. Тор тому… Пап! Я кого свидетелем должен называть? Тебя?
– С чего это – меня? – обижается Джэд. – У Ксэнира что сказано – «Тор»!
– Так свидетелем ты был! Как Хранитель Саора!
– Вечно я у вас крайний! В следующий раз сам с мужем в Лирек сбегу, выясняйте отношения, как в Законе указано! Или лучше, по Закону Аскаль, обменяйтесь плюхами – у кого звонче выйдет, тот и правый!.. Данька, не веришь – возьми кристалл с полной версией законов восьмой королевы, будет чем голову занять… И ты, Кэвин, зря морщишься – сейчас оба пойдёте в Зал Памяти добирать знания! Самое то для вас, оболтусов! Быстро дурь вылетит!
Мне уже не сдержаться – смех рвётся наружу.
Дочка со мной солидарна:
– Это не примирение, это издевательство! Синеглазый, с твоим участием любая величественная церемония в посмешище превращается! Как ты сам сражаешься, не представляю! Твой противник не от магии – от хохота помрёт!
– Он поэтому давно и не сражается, – я обнимаю Ариэль. – С кем ему биться? Разве что иногда дурные дети в драку лезут…
Дани и Кэвин стоят друг против друга. В такие моменты определяется очень и очень многое. Рука, протянутая принцу Пенша и отвергнутая Лекстом. Сверкающий клинок меча, связавший меня на всю жизнь. Выжженная земля Фаэ. Кровь, залившая мерзкие губы Расха.
Кэвин решается первый:
– Дани, я был не прав и груб. Прости.
– Принято! – кивает наш сын.
– Здорово у тебя плетения выходят! – выпаливает его бывший противник.
– У меня хороший учитель, – в голосе Дани – откровенная гордость.
– Покажешь мне то заклинание?! – с жаром просит Кэвин. – Которым вы с… отцом перебрасывались?! Я никогда подобного не видел!
– Так это его собственная разработка! Разумеется, покажу! Пойдём ко мне, сейчас здесь Совет собираться начнёт, мы будем мешать. Аль, ты с нами?
– Вот ещё! – гордо поводит плечиком принцесса Корха, демонстративно поправляя Цепь. – Забыл? Видишь, креслице стоит? С папой рядом сяду и буду делом заниматься, а вы топайте, учите Законы, забияки!
Брат глядит на неё добродушно, сын Лаони – восхищённо.
«Дети!» – про себя снисходительно хмыкаю я.
«Правители Саора, – неожиданно серьёзно откликается Джэд, – наше будущее, Дэрэк».
«И как тебе это будущее?» – я скептически оглядываю дочку и мальчишек.
– А позаниматься со мной сможешь? – не отстаёт от Дани Кэвин.
– Ты лучше отца попроси.
– Не откажет?! Он же король!
– Попросишь по-хорошему – не откажет. Не смотри ты на него, как на Правителя! Лучше него никто магии не учит…
Голоса́ стихают.
– Нормальное будущее, – улыбается Джэд и подмигивает Аль.
Та чуть смущается и напускает на себя серьёзный вид.
А я думаю о том, что Совет когда-нибудь закончится. И если я хочу ковёр в спальню, то вечером мне придётся очень-очень постараться.
Наболевшее
В спальне темно, занавески плотно закрыты, и вспыхнувший огонёк кажется ослепительным, заставляя на миг зажмуриться. Тонкая девичья фигурка склоняется надо мной, скорчившимся в кресле возле окна; высветившаяся медная прядь позволяет понять, кто нарушил моё уединение.
– Доча…
Мой голос неожиданно для меня самого срывается, и продолжать я не могу. Мэриэль смотрит на меня, тихонько вздыхает, проводит рукой по волосам:
– Дэрэк, ты опять лохматый. Давай причешу.
Вроде обычные слова. Не утешения, которые я не заслужил и не перенёс бы, однако греют душу не хуже.
– Я куда-то расчёску дел, – неловко вру.
Сломал я её. В приступе неконтролируемого гнева.
– Дэ-эрэк…
В голове мутится от боли и муки узнавания. Эта интонация! Непередаваемая, невыносимая! И девушка, что обнимает меня тонкими и сильными бронзовыми руками, заглядывая мне в душу невероятными синими глазами, сейчас так похожа на отца! Только вместо волн мягкого чёрного обволакивающего шёлка – огонь медных волос. И я сам не понимаю, как рыдания, что копились столько времени, вырываются наружу.
– Мэль! Это конец… он меня не простит. Никогда, ни за что. Понимаешь, Мэль?! Я не смогу быть с ним!
Тонкие пальцы гладят меня по-женски ласково и бережно. Но я привык к иной руке, мужской и сильной, в которой непостижимым образом сочетаются властность и нежность… Мне не нужны иные прикосновения!
– Дэрэк, пожалуйста, успокойся! Ты сам не веришь, в то, что говоришь!
Создатель! Мне бы её убеждённость…
– Мэль, я дурак, идиот, глупец. Я играл с огнём тысячу раз, прекрасно зная, что однажды не просто обожгусь – выжгу душу. Наверно, у меня отсутствует инстинкт самосохранения. Иначе чем объяснить, что я упрямо, раз за разом, попадаю в одну и ту же ловушку… Мэль, он прощал меня, тем не менее предупреждая, что его терпение не бесконечно. И вот…
Девушка обнимает меня, прижимается щекой к спине:
– Всё образуется. Сейчас папа придёт, и ты попросишь прощения…
Но я перебиваю:
– Не придёт. Он сказал – с него довольно.
Ещё он прибавил слово на языке Земли, но я не хочу произносить его при дочери. Спасибо Илине, грязь и грубость земных ругательств будущую королеву Саора не коснулась. Чтобы сам Дэйкен припомнил подобные выражения, надо очень постараться.
– Мэль, оставь нас, –
