Николай Романецкий - Узники утлого челна
Кудесник начал работать.
Буривой ему не мешал. Лишь наблюдал, стоя у окна.
Кудесник работал неспешно и целеустремленно.
Достал из чемодана атрибуты для создания спектрограммы и окурил больного.
Буривой впервые наблюдал такую методику при обследовании живого человека. Однако удивляться было нечему – потому Остромир и стоит во главе Колдовской Дружины, что умеет то, что не умеют рядовые волшебники.
Получив спектрограмму, Кудесник некоторое время внимательно изучал ее.
Буривою показалось, что он чуть не мурлычет от удовлетворения.
Наверное, собственное творение ему очень нравилось…
– Кое-что становится понятным! – Остромир снова взялся за чемодан. – Осыпьте ее, брате, она мне больше не нужна.
Буривой выполнил указание и вновь отошел в сторону.
Кудесник спрятал в чемодан курильницу, взамен достал Волшебный кокошник и надел на голову больного.
Буривою показалось, что лежащий в коме человек чуть шевельнулся, и он уже был готов к тому, что больной сейчас поднимется с койки и сердечно поприветствует своего спасителя.
Но нет, это только показалось.
– Дайте-ка мне стул, брате!
Буривой пододвинул к кровати стоящий возле окна стул.
Кудесник с кряхтением сел, и только этот звук показал, сколько сил отобрали у Остромира предыдущие магические действия.
Он откинулся на спинку и прикрыл глаза.
Наступили тишина и покой. В реальности, потому что в ментальной атмосфере продолжалась тяжелая работа – Буривой хорошо ощущал ее отражение.
Больной вдруг и в самом деле шевельнулся. Персты лежащей поверх одеяла десницы сжались и разжались. Тело Олега Лощины напряглось, заерзало по кровати, замерло. И вдруг выгнулось дугой.
Буривой индо вздрогнул от неожиданности.
На лбу Кудесника выступили крупные капли пота. А в остальном поза его оставалась совершенно ненапряженной.
Буривой потрясенно смотрел на происходящее.
Экая глыба! Нет, не зря все-таки этот человечище стоит выше всех словенских волшебников!
Эдак слуга и вправду сейчас встанет с постели и как ни в чем ни бывало отправится на работу в дом Нарышек.
Однако чуда не произошло.
Тело Олега Лощины вновь расслабилось, персты сжались, разжались и застыли в изначальном положении.
Кудесник открыл глаза, достал из кармана носовой платок и вытер с чела пот.
– Увы… брате… – с трудом произнес он и закашлялся.
Буривой подскочил к нему, не ведая – чем помочь.
– Кудесник, давайте…
А что давайте? Чем он мог сейчас помочь этому гиганту?
Как ни старайтесь, а коли ваша Семарглова Сила мизерна, то и рыпаться бессмысленно!
Кудесник снова прикрыл глаза:
– Подождите… брате… Мне… надо… передохнуть… Еще… назад… идти…
Кудесник отдыхал минут пять.
Буривой стоял над ним и почти не дышал.
Наконец Кудесник шевельнулся:
– Что ж, брате… Я весьма доволен вами. Большего вы тут и сделать не могли.
Он посидел еще несколько минут. Потом поднялся:
– Поставьте стул на место.
Стул вернулся к окну.
– Идемте, брате. Больше нам тут делать нечего.
Буривой подхватил свой баул и Остромиров чемодан. Двое волшебников вышли из палаты и двинулись по коридору.
С каждым шагом походка Остромира делалась все увереннее. Подошли к столу дежурной лекарицы.
Та взглянула на посетителей и замерла, превратившись в живую куклу.
Кудесник мягко взмахнул перед ее лицом десницей.
– Сударыня, вы нас ввек не видели. И ввек не вспомните. Ныне ввечеру никто Олега Лощину не посещал.
Девица ожила и полезла в ящик стола, достала оттуда какую-то склянку и принялась разглядывать на свет.
Рядом с нею сейчас явно никого не было.
Потом эта же процедура повторилась со стражником. Разве лишь вместо склянки он вытащил из стола книгу в потрепанной обложке и раскрыл ее.
Ведь он был на посту один-динешенек – можно и развлечься чуть-чуть, впереди долгие часы ночного дежурства.
Двое волшебников покинули больницу и подошли к ожидающей их трибуне.
– На Лиговскую, к Центральному вокзалу! – скомандовал Кудесник.
Забрались внутрь экипажа, удобно разместились на сиденье.
Буривой ждал, что сейчас у Остромира начнется реакция, и придется выслушивать массу раздраженных слов.
Однако Кудесник отнюдь не выглядел раздраженным. Наоборот, принялся умиротворенно насвистывать «Я у мамочки платочек утащила…»
Похоже, никаким магическим похмельем и не пахо.
Да, экая глыба! Как жаль, что он уже столь стар и, по слухам, изрядно сдал в последнее время… Каков же он был в более молодые годы!
Когда трибуна остановилась у здания вокзала и Буривой расплатился с любезным, Кудесник сказал тому:
– Вы, сударь, ввек нас не видели.
Любезный молча тронул лошадей.
– Возьмите-ка мне, брате, билет на ближайший курьерский до столицы, – сказал Кудесник Буривою. – А я пока посижу, подышу морским воздухом. Чухонский залив ведь – не Ильмень, тут, в Ключграде, чувствуется особый аромат. Давно не приезжал сюда ранней осенью…
Буривой оглянулся вокруг. И вправду – над портовым городом раскрывала свои объятья золотая осень.
На привокзальной площади шуршали желтеющей листвой тополя. На клумбах тихо умирали цветы.
Кудесник сел на скамеечку под одним из тополей.
А Буривой помчался в билетную кассу.
Когда он вернулся, Остромир все еще сидел на скамеечке, умиротворенно поглядывая на суетящихся вокруг отъезжающих, провожающих и встречающих.
– Курьерский через двадцать минут, Кудесник!
– Очень хорошо, брате! – Остромир встал. – Я потихоньку пойду на перрон. Сопровождать меня не нужно. Вы возвращайтесь в гостевой дом. Завтра еще раз навестите нашего больного. Буде с ним все останется без изменений, можете возвращаться в столицу. Буде что-то изменится, немедленно сообщите мне. Повторяю, о моем визите в Ключград никто не должен знать. Все понятно?
– Понятно, Кудесник.
– Вот и чудненько! Оставайтесь с миром, брате! Я очень доволен вашей работой в Ключграде!
– Счастливого пути вам, Кудесник! Я сделаю для вас все возможное!
Буривой с трудом сдержался, чтобы снова не пасть перед Остромиром на колени и не облобызать ему десницу.
– Ну-ну, брате! – Тот потрепал его по плечу. – Я не сомневаюсь в ваших устремлениях на благо Великого княжества Смоленского.
И потопал ко входу в вокзал.
Буривой проводил его взглядом и принялся ловить трибуну.
19. Взгляд в былое: Великое Прорицание
Великое прорицание считалось ровесником Ордена дочерей Додолы.
Впрочем, буде стремиться к вящей точности, оно было чуть старше Ордена, поелику оный и родился токмо потому, что к основательнице его, матери Ладе, ведьме, жившей в семьдесят втором веке, явилась сама Додола и предсказала грядущие изменения в колдовских делах.
«Возрадуйтесь, дочери словенские, – гласило Великое Прорицание, – ибо придет к вам Волшебник С Собачьей Раною, и введете Его в искус, и поможете Ему в начинаниях Его, и прольется великая кровь в подлунной, но настанут благословенные времена, ибо всякая любовница останется ведьмой, и всякая мужняя жена останется ведьмой, и всякое насилие впредь не будет угрозою вашему ведовству».
Увы, Додола не сообщила матери Ладе, когда именно настанут сии «благословенные времена», зато объяснила, каким образом следует организовать дело, чтобы мужи-волшебники до поры до времени не сумели помешать Великому Прорицанию сбыться.
А в том, что такие попытки обязательно будут предприниматься, было ясно любой колдунье, поскольку бесчисленное количество обладательниц Таланта лишилось оного на любовном ложе – как добровольно, так и силою.
Да и сама Лада, подававшая большие надежды колдунья, была, в конце концов, изнасилована опившимся медовухи великокняжеским ратником, опосля чего, сумев пережить-таки психологический шок, решила создать Орден, дабы хоть когда-нибудь, в отдаленном грядущем, ее внучки-правнучки сумели совместить в себе Талант ведовства и детородства.
Так гласила легенда, известная лишь предводительницам Ордена, передававшаяся ими по цепочке друг другу, и неведомая боле никому. Эта же легенда утверждала, что на нее наложено защитное заклятье, обеспечивающее сохранность тайны.
Наверное, так оно и было.
Во всяком случае, даже в беспросветные времена активных гонений на додолок никакие сыскные меры, предпринимаемые властями, не сделали Великое Прорицание известным хоть кому-нибудь, окромя очередной предводительницы Ордена. Буде же оная погибала, не успев передать тайну своей преемнице, вновь выбранная мать обретала секретные знания чудесным образом, во сне.
Для всех прочих словен и словенок главной целью Ордена дочерей Додолы было неустанное стремление лишить мужей-волшебников Семаргловой Силы.
