Андрей Белянин - Ночь на хуторе близ Диканьки
По толпе пронёсся дружный вздох разочарования, видимо, подобные мысли были у каждого, и не в одной в голове. Но делать нечего, граждане пекла (ада, преисподней, потустороннего мира, Аида, Нави или как ни называй…) расступились, давая широкую, едва ли не ковровую дорожку в центр большущего зала, где в отблесках пламени и смрадном дыму угадывался знатный стол, накрытый всяческой снедью, ровно как, допустим, кума бы кума встречала.
На белой скатерти, расшитой по краю красными узорами, лежал и печёный поросёнок с хреном, и галушки в бадье, и варенуха, и вареники с вишнею, картофелем да творогом, едва ли не целый воз, и соленья всякие, и колбаса вязками, и сало ломтями толщиной с мужицкую ладонь, а уж всяких пирогов, куличей, булок, калачей да бубликов вообще несоизмеримое глазом количество!
А в самом центре стола, словно Вавилонская башня, высилась колоннада всяческих приятных взгляду бутылей, исключительно с горилкой, самогоном, чачей и русской водкой. Не облизнуться не было никакой возможности…
– Сидайте, сидайте, гости дорогие! – Из толпы выдвинулись две красотки с фигурами самых гарных дивчин, в коротеньких юбках, одетые на сельский манер, вот только разве что с кошачьими мордами. – Ешьте, пейте на славу! Ничего не потравлено, всё для вашего удовольствия, не говорите потом, шо в пекле козакам не рады! Ох и рады, як никому не булы рады!
Не то чтоб герои наши, хоть и являлись по причине молодости своей ещё вполне простодушными, так уж сразу всему и поверили. Однако, заслышав непроизвольное бурчание в животе Вакулы, Николя признал, что подкрепиться бы не мешало, и уж если их и впрямь решили тут погубить, так не таким же приятственным способом. У нас на щедрой Украине принято хозяину кушать вместе с гостем, а себя любимого варениками травить – кому какая радость?!
– Так шо, быть может, шоб не обидеть хозяев зазря, помолившись да перекрестясь, и откушаем?
– На вид всё вполне безопасно и вроде как вкусно. Но ты всё-таки хоть стол перекрести на всякий случай. Мало ли…
Вакула кивнул и по совету друга осенил всю снедь крестным знамением. Ничего особо страшного не произошло. Разве что порося печёного разорвало в мелкие огрызки, а изнутри у него выпрыгнул мелкий бес с кривыми зубами, нагадил в углу стола, высморкался в край скатерти и ушёл с матюками. А так в целом всё нормально…
Усевшись на лавку, Вакула первым делом потянулся к горилке, но Николя предупреждающе положил ему ладонь на плечо. Не то это место, где стоило бы в честь знакомства алкоголем злоупотреблять. Осмотреться бы надо. Да и если уж и пить, так по поводу. Вот выиграем в дурня, найдём Байстрюка, отнимем у него Свербыгуза, поменяем на том же Свербыгузе шапку, получим взад бумагу о том, что прекрасная Солоха ни в коей мере не ведьма, и тогда уж пригубим, Господь не осудит.
– Ну хучь сала-то можно? – буркнул голодный кузнец, цепляя на вилку здоровенный розовый шмат и отправляя его в рот. Тока зубы клацнули и по губам мазнуло, а само сало непонятным образом оказалось во рту ближайшей ведьмы.
– Что за чертовщина бесовская?
Он, не думая, ухватил печёную курицу в золотой хрустящей корочке, оторвал от неё жирную ножку и уже вознамерился отхватить кусок, как опять попал мимо своего рта в чужой! И вот уже вторая морда наглая самодовольно чавкает у него над ухом под злорадный хохот всей прочей поганенькой публики.
Веселуха вокруг поднялась страшная! Черти с пёсьими мордами, на тонких ножках, как у французов, пустились в пляс вокруг ведьм, а те вертели хвостами, будто бы итальянские балерины, пристукивая копытцами, словно черевичками. Музыканты же нечистые раздували щёки и дудели в унисон или били в своё же пузо на манер турецкого барабана, а носами выводили такие трели, что куда там валторне или фаготу!
– Празднуете, диаволово семя? – тихо спросил кузнец, косясь на друга.
Николя, не говоря ни слова, подцепил кусок колбасы, извалял его в горчице, хрене, обильно обсыпал сверху чёрным перцем и сунул себе в рот! Как и ожидалось, не донёс, волей-неволей направив в чужое рыло. Да только та ведьма, что прелесть сию перехватила, – ахнула, взялась руками за горло, из глаз слёзы брызнули, из носу пар пошёл длинной струйкой в высокий потолок! Так и отвалилась, сердешная, задрав волосатые ноги свои выше головы…
– Знай наших! – церемонно пожали друг другу руки паныч и кузнец.
В единый миг стихла музыка бесовская. Оскалились зубы, изменилось общее настроение, даже каким-то предчувствием неумолимой драки запахло в горячечном воздухе. Однако же, прежде чем потянулся Вакула за освящённой цепью в мешок, какая-то главная на тот момент ведьма провизжала во весь свой пискливый голос:
– А не пошли бы вы, мать вашу, с нами в картишки перекинуться? Раз попили, поели, так, как у добрых людей водится, надобно бы и честь знать…
– Это шо ж я, за хлеб-соль, которых и не попробовал, вам, сукино племя, ещё и «спасибо» сказать должен?!
– Облезут, – подтвердил Николя.
– И я об том же ж! Можно я ще им фигу покажу?
Убедившись, что фига у кузнеца действительно весомая и вполне себе оскорбительная, нечистая сила посовещалась, и в единый миг гарны дивчины-кошки всё убрали со стола, освободив площадь для игры в карты.
Вот тут уже и приятели наши сделались совершенно серьёзны, ибо любая карточная игра есть почти церковное священнодействие. В ней, конечно, можно обманывать, мухлевать, хитрить и подтасовывать, но кара пойманному за шулерством страшна и неотвратима.
В дворянском собрании за то бьют по морде подсвечниками, в вольном гусарском обществе, страшно оскорбив словесно, стреляются через платок, а у нас, простых козаков на Малороссии, принято рожей об стол приложить да и выкинуть хитреца на улицу, набив ему те же краплёные карты прямо в штаны! Народная традиция, ныне почти что утерянная, но, говорят, в Карпатах и на острове Хортица поныне вполне себе применяемая к реалиям по жизни…
– Ох, что-то я задумался об отвлечённом. Вакула, ты готов? Так раздавайте уже!
– Добро же, панове, сами напросились, – кивнула старшая ведьма, выдвигаясь вперёд и доставая из-под мышки такую засаленную колоду карт, кою и поповна, возжелавшая погадать на жениха, в ручки взять побрезгует. Там уж и короли, и валеты, и дамы слились в одно лицо, а шестёрку от семёрки не каждый профессор отличит даже под микроскопом или нужным методом с применением химического анализа английской школы!
Однако ж, делать нечего, своей колоды не прихватили, стало быть, придётся играть чем дают. Старая ведьма почесала хвостом собачьим нос свой, заодно и пятачок подруги, и быстро раздала на двоих. Николя мельком заглянул в карты друга – дрянь дело, да и только. Хоть бы одна приличная карта, ни картинок, ни козырей, а всё шестёрки да восьмёрки мастями вперемешку. Ни пойти не с чего, ни отбиться…
– Вот же у меня козырная шестёрка, мой ход! – под радостный вой нечисти объявила ведьма.
– Ходи, ходи, сучья баба, – пробормотал озадаченный Вакула. – А только играем до трёх раз!
– Добро же! Как только из тех трёх ты хоть один выиграешь, сведём вас к Байстрюку. А коли все три проиграешь, так не обессудь, не только друг дружку, а может, и света белого более не увидите.
– Ходи уже, сволота подлючая…
– Дак нате ж вам!
Ведьма, не раздумывая, пошла с десяток. Кузнец принял. Затем вальты пошли, за ними ходу дали дамы, короли да тузы, а впоследок и полная ладонь козырей по одному добавилась. Короче, к тому моменту, как на руках у Вакулы были наилучшие карты на свете, первая игра окончилась.
– Дурень! Дурень! – завизжало, казалось, всё пекло. – Оба дурни!
Делать нечего, перемешав колоду тщательнейшим образом, хитрый кузнец умудрился получить себе на руки неплохой расклад – один туз, два козыря и кралю.
– Ну, теперь же держитесь, чёртовы подпевалы! – воскликнул он, решительно пойдя с дамы. Однако ведьма вдруг, не покривив губ, тут же покрыла её десяткой.
– Эй, подруга! Что ж ты пиковую даму крестями бьёшь, коли нынче козыри бубны?!
– Да сам глаза разуй, козак, – искренне удивилась ведьма. – Может, у вас энто и дама, а только у нас нет!
Глядь, и впрямь под десяткой крестовой лежит восьмёрка крестей, а дамою будто бы и не пахло. Что за чудеса? Или же нет, правильнее будет сказать – что за диавольские козни?! Вакула беспомощно обернулся к стоящему за спиной другу, тот лишь повёл плечами.
– Чёрт же лысый их разберёт, что тут творится. С козырей ходи!
Отчего бы и нет? Добрый кузнец пошёл с козыря, ведьма приняла.
Ободрившись, подпустил он ей три семёрки, однако был запросто бит, а глянув в карты свои, вдруг обнаружил, что туз его исчез невесть куда, а вместо него на том же месте, под большим пальцем, сидела лишь девятка треф.
– Что це за дела?!
