Пауза - Кристина Андреевна Белозерцева
Еще двое, вынырнувшие из-за угла с обнаженными кривыми клинками вполне мне подходили в качестве мишеней, тусклого света старого уличного фонаря хватало для эльфийского зрения, чтобы прицелиться. Вряд ли это мирные прохожие, так ведь? Хорошо, представим, что это просто тренировка, поднимаем руку с револьвером, придерживаем его снизу, совмещаем прорезь и мушку, благо новые действующие лица пытаются двигаться бесшумно и не спешат. Оружие дернулось раз, потом второй и подворотню заволокли плотные клубы синего дыма, подкрашенного холодным светом двух лун. Первый из мужчин упал почти без звука, а второй вцепился в собственное плечо, зажимая рану, и матерился, пытаясь перебраться через упавшего спутника и ускользнуть обратно за спасительный угол. Он почти успел, но я оказалась немного быстрее, третий выстрел снова заглушил звон металла.
«Если начался бой, ты ищешь укрытие. Не стоишь столбом…» – всплыли неожиданно в голове слова Дэвлина, сказанные мне давным давно.
Вот только укрытия не было, оставалось попытаться не выходить из спасительного мрака и наблюдать за молниеносными движениями темных силуэтов и серебристых клинков, расплывающихся в синем пороховом дыме, густо замешанном на лунном свете. Фантасмагория. Мир лунного света, черных плоских силуэтов и мертвецов.
Я, продолжая держать угол стены на мушке, снова потянулась к силам геомантии: виконт не должен пострадать. Ни царапины получить. Вселенная покладисто отозвалась, внося небольшие коррективы в происходящее. Прэлес-с-с-стно! Вот она – настоящая власть. Мне стало весело, а в крови кружились, лопаясь, звонкие пузырьки. Ощущение было даже острее момента, когда я полезла в голову Эрика. Сила. Сила, которой нельзя противопоставить ни оружие, ни магию, ничего. Боги, и почему я так долго ею не пользовалась?
Впервые в жизни я убила кого-то холоднокровно, не ощутив при этом ничего: три выстрела, два тела. Мелькнула единственная мысль: видел бы Эрик, ругался бы из-за лишнего потраченного патрона.
А виконт, тем временем, и без моего вмешательства справлялся на отлично. Вот короткий удар располосовал горло еще одного из нападавших, и брызнувшая во все стороны кровь раскрасила белый ворот рубахи моего спутника темными пятнами, а к звону добавился душный, булькающий хрип. Это который уже? Я сбилась с счета, пятый или шестой. Оставалось еще двое, принявшие кружить, сохраняя дистанцию: здоровяк с кривым мечом отвлекал, а второй пытался зайти со спины. Стигиец-бугай задрал темп до дичайшего, заставляя противника заняться исключительно им. Второй ударил в спину, на миг мне показалось, что шпага вошла в тело, но Кейн пинком отбросил здоровяка и обернулся, нанеся один единственный удар, пробивший второму нападавшему грудь. Я невольно снова вспомнила Медную улицу, банду Хрипатого и Мореля, и усмехнулась. А как паниковала тогда, а?
И тут случилось нечто странное: кожа над сердцем принялась зудеть и пульсировать, Печать! На сей раз она не обжигала, как под действием ангельского артефакта, а просто предупреждала. И я с абсолютной уверенностью поняла: рядом демон. Право, лево? Где он? Из-за угла вывернул еще один черный силуэт, я, почти не целясь в этот раз, снова выстрелила, но на сей раз не помогло: вспыхнул зеленоватым призрачным сиянием контур магического щита, человек швырнул в меня какое-то заклинание, вроде ядовитых колючек и спрятался за углом стены. Что ж, ноль-ноль, увернуться я успела. Вот только это была обычная магия, никак не связанная с Инферно.
«Смотри! Шпага!» – выдохнул Лусус.
Яблоко на рукояти оружия виконта вспыхнуло льдистым голубым светом и тоже пульсировало, будто бьющееся сердце. Умирающий, проткнутый клинком, широко распахнул глаза, лицо его исказилось от ужаса, напомнив жуткую театральную маску, и он завизжал. Не закричал, а именно завизжал, тонко и надсадно, и этот звук рвал барабанные перепонки. Стигиец-здоровяк не попытался воспользоваться ситуацией и напасть, он отполз, не вставая на ноги, только часто-часто прижимал пальцы ко лбу и губам поочередно, и что-то залопотал на неведомом языке, сверкая белками глаз и крепкими зубами, влажно поблескивающими между толстых темных губ. Кейн стоял спиной ко мне, и я не видела его лица, но он медленно шагнул навстречу своей жертве, похоже, насаживая его глубже на серебряное лезвие своего странного оружия, а потом позволил телу соскользнуть на землю, обернулся, и улыбка его была поистине волчьей. Он поднял ладонь к лицу, стирая с него капли крови, и шагнул к здоровяку, даже не поднявшемуся с земли. Тот залопотал что-то, пытаясь отползти подальше, а по лицу его поползли блестящие дорожки слез, отражающие голубой пульсирующий свет жуткой шпаги. Фиолетовое, явно магического происхождения, сияние билось искрами в широко раскрытых от ужаса глазах. Чаще всего так проявляются зелья.
– Эй, – позвала я, – он уже не опасен, вроде?
Кейн не ответил, он приставил острие к горлу здоровяка, а того трясло, как в лихорадке. По лезвию пробежали голубые волны, а Печать на моей коже вновь ожила, проявляя явное недовольство. Виконт смотрел в глаза недавнего противника и улыбался.
«Да он от этого удовольствие получает!» – выдохнул Лусус.
«Да уж, – хмыкнул Шепот, – нашему новому другу нравится убивать, просто возьми на заметку. Что и не удивительно, у него явно одержимый клинок».
– Не… надо… – с чудовищным акцентом проговорил стигиец, похоже, всеобщий был ему непривычен. – Убить, но не надо… Куачиви… Куачиви!
Лезвие вспороло горло одним ударом, отобрав жизнь. Ну, это хотя бы было милосердно. В это время на атаку решился маг, чуть-чуть не успевший спасти своего товарища, длинные призванные лозы метнулись к Дэрэту, захлестнув шею и подставленную вовремя левую руку.
– Не двигайся! – крикнул чародей, голос оказался женским, звонким, совсем молодым и все с тем же акцентом, что и у здоровяка, хотя и не так сильно выраженным. – Брось оружие! Ну!
Я попыталась снова прицелиться:
