Путь. Книга третья - Анюта Соколова
«Дэрэк, пожалуйста. Не беспокойся. Я быстро восстанавливаюсь, ты же знаешь. Буду слушаться. Честно!»
И мне гордо предъявляют чистую тарелку.
– Добавки положи, – строго велю я.
Муж картинно вздыхает… и подчиняется. Мэриэль делает вид, что ничего не замечает. Она может издеваться надо всем на свете, но в этой тяжёлой битве дочка на моей стороне.
– Мэль, а Эльги где? – интересуюсь я.
– У бабушки. Они новыми посадками занялись.
– Деду хлопот было мало?!
– Мама сказала, наша семейка быстро разрастается. Надо думать о будущем! Чует моё сердце, там уже все намечающиеся правнуки и праправнуки посчитаны – с учётом бессмертия!
Стэн тихонько кашляет, скрывая смех.
– Аль тоже учли? – невозмутимо интересуется Джэд.
– Спрашиваешь! – дёргает плечиком Мэль.
У неё это выходит не столь изящно и не так вызывающе, как у отца. В её исполнении этот жест – просто раздражение. Дэйкен подобным дерзким движением легко доводит до бешенства… или до безумного желания овладеть им, что доказало это утро.
– Ариэль из нас всех самая степенная, – обиженно сообщает наша доченька, – бабушка нам всем троим ставит её в пример! Мол, Вери во власти чувств, Эли без ума от будущего мужа, а меня с такими папашками никогда тихая семейная жизнь не прельстит…
Теперь хихиканье старательно давят двое. Одного из них я могу ткнуть в костлявый бок, второй, глядя на строгого меня, сам быстро делает серьёзное лицо.
– И, как следствие, от нас внуков долго не дождёшься, – хмуро заканчивает Мэриэль. – Аль же единственная нормальная принцесса! Обожающая свой за́мок и мечтающая о детях.
– Королева моя драгоценная, – не сдерживается Стэн, – для появления ребёнка, знаешь ли, ещё отец нужен. Соркен внучке уже жениха подобрала?
– Да.
Вот это новость! Ладно я, округливший глаза. Но и у моего мужа отпадает челюсть.
– Доча, – вкрадчиво любопытствует Джэд, – а сама Ариэль в курсе?
– Уже целый день как. Бабушка их вчера познакомила.
Ложка из моей руки выскальзывает и с тихим звоном падает на пол.
Это что ж получается: пока мы с Дани в Орже переругивались, а король Саора в Винире улаживал семейную жизнь Наблюдателя и в качестве дополнения – военный конфликт мирового значения, – нашу дочу почти связали Обрядом?! А нам – ни словечка не сказали?!
– И кто этот счастливец?! – грозно вопрошаю я.
– Вы его знаете. Кэвин, сын Лаони.
– Та-ак…
Стул рядом со мной, снесённый всплеском магии, отлетает с грохотом. Это вам не ложка.
– Она это нарочно?!
– Синеглазый, ты чего? – привстаёт в изумлении Стэн.
– Из всего Саора выбрать именно его!
Я тоже недовольно кривлюсь. Не потому, что в Саоре по пальцам одной руки можно пересчитать тех, кто вместо имени своего отца вынужден называть имя матери, и сын Лаони входит в их число. Просто со стороны бабушки из десятков возможных вариантов подсунуть Ариэль парня, обладающего самым скверным характером, – это явно затеяно с какой-то целью! Если же учитывать сложные отношения Кэвина и Джэда, подобный поступок и вовсе кажется откровенным издевательством над внуком!
Два года назад король Саора глубокой ночью поймал в Лосе на месте преступления мальчишку, использующего запретную магию крови для того, чтобы найти своего отца. Правда, выглядел сей мальчик солиднее Синеглазого, в плечах и вовсе оказался шире раза в два. А Правителя своего мира в лицо не знал и был сильно расстроен и удивлён, когда какой-то сопляк посмел ему помешать. Меня, похоже, он и вовсе не разглядел в темноте, поскольку Джэд всегда, беря с собой, просит держаться подальше от заклятий.
Иногда я думаю, что Тор не ошибся с выбором символов королевской власти. Ожерелье королей вкупе с браслетами – предметы настолько заметные, что их обладатель обречён на узнавание. Лишь такие, как я, способны не трепетать перед носителем этих украшений – по причине своего полного неведения. Или выращенный в дебрях Скарэха юнец, никогда не посещавший ни Пенш, ни Орж, уединённо живший со своей матерью и стыдившийся своей безотцовщины. Чему учил его Наставник, не представляю, но Кэвин полез в драку с королём Саора без малейшего понятия, что за парень явился устроить ему выволочку за применение страшных и незаконных заклятий. Магический фон так сильно шелохнулся, что Хранитель Саора примчался в Лос посреди ночи, злой, наспех одетый, выдернутый из уютной постели и моих объятий. Что не способствовало мирному решению конфликта. Как и то, что магия Джэда одному-единственному человеку в мире позволяет поднять на него руку. Мне. Кэвин и этого не знал… и замахнулся.
Свою невероятную силу Синеглазый держит под строгим контролем. Даже случайные всплески всегда нейтрализует. Мальчишке ничего не грозило, но он оцепенел при виде такой мощи и от страха отпустил сложное заклинание, с которым и так едва справлялся. Основной удар принял Джэд. По мне скользнуло краем, оставляя ожоги и переломанные кости. Несмотря на отсутствие отца, сын Лаони – везунчик, и его неведение послужило ему на пользу. Сознавай он, кто пострадал от его безрассудства, – и улепётывал бы со скоростью терги за Артреск… Вместо этого он бросился нам на помощь, а моему Синеглазому было уже не до него. Когда же я пришёл в себя, Джэд лишь поорал маленько на идиота да уволок меня домой, долечивать, сходя с ума от волнения и беспокойства.
Кэвин явился утром. За ночь мать просветила его, кто в Саоре чувствует любую магию независимо от расстояния, носит жуткие украшения и готов убить за малейший вред, причинённый принцу Соледжа. В Орж пришёл кающийся преступник, согласный понести заслуженное наказание. Дэйкен тоже остыл. Всё было бы хорошо, только вот характер у этих парней оказался… как бы сказать помягче… одинаковый. Вместо примирения они успели сцепиться повторно – на глазах у королевы и половины Совета.
Я примчался вовремя. Связь в таких случаях бесценна! До вторичного выяснения отношений с помощью магии дело не дошло. Мы с Эльги переглянулись – и мне очень удачно довелось побледнеть и пошатнуться, причём не особо притворяясь. Сорванное высшее заклинание, пусть и смазанное, долго аукается. Джэд в секунду забыл про Кэвина. А вот Совет не был столь терпим. Припомнил и нарушение Законов, и недозволенную магию.
Если б Дэйкен не защитил мальчика, сидел бы сын Лаони в специально созданном для преступника мире и позорно размышлял бы о своём поведении. Однако король Саора не только не изгнал дурака, но и магии лишил на смехотворно короткий срок. Ещё и Арска приставил, а затем, с разрешения Совета, загрузил паренька серьёзной деятельностью в помощь принцу Пенша. Короче, Кэвин до звёзд должен быть Джэду благодарен!
Но! Я упоминал, что эти двое – похожи?! Гордость сына Аргена не позволила проявить свою заботу открыто. Кэвин так и не узнал, что всем обязан защите короля. Поэтому при каждой встрече (а пересекаются они по необходимости частенько) мальчишка огрызается, ведёт себя так, словно перед ним и впрямь его ровесник, нацепивший никчёмные побрякушки. Другой давно поставил бы наглеца на место, Синеглазый почему-то терпит стиснув зубы.
Конечно, они несносны оба. Но невыносимость Джэда заканчивается ровно там, где начинается Правитель. Не соваться в его душу и личную жизнь, не переживать из-за его выходок – и он идеальный король: сдержанный, рассудительный и мудрый. Никогда не действует сгоряча, не принимает необдуманных решений и не рискует понапрасну – разве что собой… Я могу сколько угодно злиться на мужа – к королю у меня нет ни вопросов, ни претензий!
Невольно я смотрю на чёткий профиль прекрасного и дорогого лица, весьма сердитого и такого родного.
Джэда нельзя любить. Можно восхищаться совершенством идеального облика, восторгаться Правителем, благоговеть перед Хранителем. Но любить всем сердцем, сходить с ума от его самоотверженности, делить с ним его бремя, его долг, его чёртову ответственность – это слишком тяжело, почти невыносимо!
Невероятные синие глаза насмешливо оглядывают меня:
«Кто бы говорил!»
Увы! Мне поздно рассуждать. Я разглядел его настоящего с первой встречи, после чего мудрый король Саора стал для меня лишь маской, прячущей его от посторонних. Однажды я заявил: «Джэд и Дэйкен –
