Земля войны - Александр Дмитриевич Прозоров
– Я ужо беспокоиться начал, душа моя! – поцеловал ее по очереди в оба глаза казак. – Истовость твоя в молитвах и вере христианской велика и душе на пользу, мне о том Амвросий все уши за утро прожужжал. Однако же надобно и об обеде подумать! Малому нашему, мыслю, лишний мяса кусок больше, чем молебен, на пользу пойдет.
Матвей погладил низ ее живота.
– Ох, тревожно мне что-то за него, сыночка нашего, любый, – тяжко вздохнула чародейка. – Здоровым бы уродился, крепким. Благополучно бы бременем разрешиться…
– Нехорошо чувствуешь себя? – встревожился Серьга. – Беспокоит что-то?
– Тревожно просто… – уклончиво ответила темная ведьма. – Отец Амвросий сказывал, в землях ваших обитель есть со святыми людьми, подвижниками Христовыми. В той обители бесплодные князья великие молебен о наследнике вознесли, и за то вознаграждены были царем великим, победоносным, всех окрестных земель покорителе. Том, что вас сюда с вестью об Иисусе послал… Вот бы и нам с тобой в той обители молитву вознести! Тогда бы уж точно сыночек наш родился благополучно, крепким и здоровым, судьба его сложилась бы славно, в победах и величии.
– Это ты про монастырь Кирилло-Белозерский? – зачесал в затылке атаман. – Дык, это же аж на Волге почти, на Шексне. Туда плыть… И плыть… Хорошо, если к лету доберемся!
– Так рожать-то мне осенью! – сообщила Митаюки. – Аккурат ко времени получится. А если еще и прямо там, в святой земле разрешиться… – она глубоко и мечтательно вздохнула.
– А-а-а… – прокряхтел ошарашенный столь неожиданной просьбой Серьга.
– Не получится? – У девушки разочарованно вытянулось лицо, и она снова вздохнула, на этот раз тяжко.
– Ну… Я подумаю… – сломался влюбленный в нее демон войны. – Может, чего сложится.
– Для рождения сына здорового две вещи необходимы, Матвей, – взяла его за руку чародейка. – Любовь и молитва. Молитву я вознесла. Пойдем…
Митаюки потащила мужа за собой во вполне понятном направлении.
Главное она сделала – поведала о своих желаниях, укрепила в сознании мужа нужную мысль, направила планы в потребном направлении. Теперь, в зависимости от обстоятельств, об этой своей просьбе можно либо лишний раз напомнить – либо «забыть».
* * *
Сойка несколько раз вылетала к побежденному Тэхэт-Хаяру, наблюдая за происходящими там событиями. Развивались же они примерно так, как темная ведьма и ожидала.
Уничтожив капище, половина воинов сир-тя отправились к дому девичества, за развлечениями, другая половина кинулась к домам – награбить как можно больше добра, пока осознавшие опасность горожане не попрячут самое ценное, либо с самым ценным не убегут в окрестные леса пережидать беду.
Однако победителей было всего полторы сотни, а город населяло две тысячи человек. Одних только домов больше пятисот! Поэтому здешних сир-тя христиане не столько разорили, сколько разогнали. Тем девушкам и молодым женщинам, кого схватили первыми, – не повезло, их изнасиловали. Остальные просто разбежались. Те дома, что первыми оказались на пути победителей – были разорены. В остальных хозяева свои сокровища или прикопали, или унесли.
В общем – получилось куда больше веселья, чем успеха.
Даже казаки, покрутившись, оставили золотого идола лежать в омуте и отправились к кострам пить пиво и развлекаться. Ведь достать сокровище они, может, и достали бы – дело несложное. И даже лодки трофейные в городе имелись, чтобы груз тяжелый принять. Но вот как потом через враждебные земли к острогу прорваться?
Нагулявшись в городе, победители двинулись по окрестным селениям. Проще говоря – напрасно теряли время. Пока Енко Малныче с сотоварищи портили девок к востоку от Тэхэт-Хаяра, в город вошло несколько сотен сир-тя, ведомых кем-то из старейшин Великого Седэя. Просторный дом на спине шипоноса доказывал это весьма наглядно. Похоже, чародеи Совета колдунов все же смогли прийти к соглашению. Или, скорее – найти новое равновесие сил.
Теперь новый старейшина мог отвлечься на войну с внешним врагом.
Отяжелевшие от добычи, сытости и безнаказанности победители лениво возвращались в город, когда на них вдруг обрушился паралич – а затем из окрестных кустов, зарослей травы и даже канав внезапно появилось бесчисленное число врагов, быстро и споро перебивших половину грабителей. Закончить свое дело они не успели лишь благодаря расторопности Енко Малныче, давшему возможность казакам дать два выстрела подряд.
Сир-тя, служащие Седэю, отпрянули. Христианское воинство тоже попятилось – старейшине опять пришлось ослабить хватку и отвлекаться на успокоение собственных воинов. Казаки выдвинулись вперед, перекрыли дорогу кулевринами. На некоторое время наступило шаткое равновесие. Воины Великого Седэя не желали идти на смерть – под залпы картечи, воины Иисуса не могли наступать, поскольку их воля подавлялась могучим врагом.
А дальше случилось неожиданное – из леса со всех сторон на дорогу поползли тысячи змей. Оружие смертоносное и неуязвимое, пушек не боящееся. У него был только один недостаток: отвлекшись на змей, старейшина ослабил давление на воинов врага. А может – они просто стояли слишком далеко, и страх все-таки смог одолеть паралич. Христиане – побежали. И сир-тя, и казаки – не забывшие, однако, своих драгоценных кулеврин.
Их никто не преследовал – змеи ведь не разбираются, где свои и где чужие, жалят всех одинаково.
Отряду Енко Малныче повезло в одном – вокруг густо населенного города, окруженного множеством деревень, имелось изрядно хорошо натоптанных дорог. Теряя по пути своих ужаленных товарищей, воины молодого бога окольными тропами выбрались обратно на просеку и ушли на север. Из полутора сотен победителей уцелело едва три десятка воинов. Да и то – змеиный яд вполне мог найти себе еще несколько запоздалых жертв.
* * *
Отряды начали возвращаться к острогу только через полтора месяца. В походе не повезло только тем сир-тя, кто отправился в набег с Енко Малныче. Остальные об этом мелком эпизоде не знали и радовались невероятной, оглушительной победе над Великим Седэем.
Лодки, струги, челны и даже плоты причаливали к озерному берегу тяжело груженными добычей: кожами и подстилками, шкурами и резными шестами, украшениями, одеждой, оружием, красивыми девками – всем, что могло доставить удовольствие воину, пригодиться в хозяйстве, порадовать его родителей или подружку. Очень многие из таких находок оставались в надвратной церкви нового острога, в покоях Митаюки-нэ, в оружейной комнате. Победители знали, кому обязаны победой, и потому щедро делились добычей с молодым богом и бесстрашным атаманом.
Каждый из вернувшихся считал своим долгом угостить товарищей, рассказать об успехах, похвастаться добытым богатством, и потому череда гостей слилась в долгий непрерывный пир, гудящий под стенами озерной твердыни. Воины пили, пели, кричали здравицы в честь вождей, иноземцев и их всепобеждающего бога, призывали друг друга к новым походам и гадали, куда направят свои копья в
