Продавец времени - Евгения Витальевна Кретова
Стоило ей прибрать за собой, как в дверь постучали, и почти сразу, пятясь, вошла Леся с подносом. На яркой накрахмаленной до хрусткости салфетке, лежала небольшая, с Нежданин кулак, голова свежего сыра, хлеб, веточки ароматной зелени, а в высоком кувшине плескалась вода. Поставив поднос на стол, Леся шумно выдохнула:
– Батюшка уже отбыли, о вас спрашивали, – служанка сдула с потного лба прядь волос, выбившуюся из-под платка, заправила ее. – Сказали, за вами вернутся, как открытие ярмарки пройдет.
Неждана разочарованно поджала губы, но обсуждать приказ отца с горничной не стала. Заставила себя кивнуть.
«Что ж, значит, у меня есть еще время», – решила.
Позавтракав, отправилась бродить по теремному дворцу. Заглянула на кухню, отведала печатного пряника, еще теплого и ароматного, покрытого хрупкой сахарной корочкой. Леся, встретив госпожу, угостила карамельным петушком на палочке – уже вернулась с ярмарки, раскрасневшаяся, веселая. Неждана подавила у себя вздох зависти, угощение приняла, спрятала в лакомник. Отчаявшись дождаться отца, поднялась в библиотеку. Здесь было особенно тихо. Яркое солнце, пробиваясь сквозь витражные оконца, кружило в хороводе с мелкой пылью. Та бесшумно оседала на полки.
Княжна присела у окна, перевернула страницы открытой кем-то книги – знахарские рецепты средиземноморья. Кто-то искал снадобье от лихорадки. Неждана усмехнулась – занятие это было бессмысленным, потому что травы, упомянутые в рецепте, в окрестностях Аркаима не росли. А добыть их можно было только, если оказаться где-нибудь в Византии. «Ну, может, на ярмарку кто привезет», – подумала равнодушно. Отец все не появлялся. Окончательно заскучав, княжна решилась – направилась на ярмарку самостоятельно. «Скажу – заждалась, решила, что забыл батюшка об обещании, а уж товары все раскупят», – придумала себе оправдание и поторопилась спуститься вниз до того, как ее увидит и остановит кто-то из слуг.
Уже у украшенных красными флагами ворот ярмарки, заметила отца – князь стоял со Званко и ближними боярами да дружинниками. Говорили громко, смеялись, привлекая к себе внимание прохожих. Неждана с раздражением заметила, что жених что-то показывает отцу, чем-то хвастается.
Спускаясь с пригорка и стремясь скорее оказаться в водовороте людской толчеи, помахала отцу рукой и подбежала первой, успев нацепить самую широкую и невинную из своих улыбок:
– Батюшка, доброго дня… – она ловко обошла пожилую торговку, что несла на ярмарку плетеные корзины, обогнала голоногих ребятишек и оказалась перед отцом, чуть запыхавшаяся и лучезарная. Ленты сверкали в волосах, в речном жемчуге играло полуденное солнце.
– Доброго, – отец нахмурился, посмотрел строго: – Отчего не дождалась меня, али не передали тебе волю мою?
Неждана покраснела, отвела взгляд:
– От чего ж не передали, передали. Я заждалась в тереме уже, батюшка. Решила уж, позабыл ты, или дела какие важные случились… Батюшка, не сердись. Очень уж не хотелось первый ярмарочный день пропускать! – взмолилась она весьма натурально, сложила руки в мольбе. – Хоть одним глазком взглянуть бы!
Отец устало вздохнул, отмахнулся и покачал головой:
– Чего уж одним глазком, смотри обоими, раз пришла, – и прежде, чем дочь успела обрадоваться, кивнул на Званко: – Вот с княжичем пройдитесь по рядам, посмотри, чего бы тебе хотелось – тканей, лент цветных, каменьев самоцветных, жемчугов… Скажешь Званко, он запомнит, мне передаст.
Княжна выпрямилась, закусила губу: от такого соглядатая едва ли удастся избавиться да заглянуть в Тайные ряды.
– Что засмущалась, княжна, – Званко громко рассмеялся. Придвинувшись к девушке, протянул на раскрытой ладони сладкий пряник. – Не слишком хорошо у нас вчера знакомство прошло, так прими гостинец, не откажи в милости.
Покосившись на застывшего в ожидании отца, Неждана величественно взяла с руки Званко лакомство, поблагодарила без слов, лишь слегка кивнув юноше. Тот рассмеялся, посмотрел на князя весело и тут же протянул девушке другой гостинец:
– А коли так, то и от подарочка не откажись. Не шибко дорогой, так, безделица…
В его руке сверкал драгоценными камнями золотой гребень: гибкая нефритовая змейка, сидевшая на россыпи цветов из рубинов и дорогой яшмы, украшала его. Девушка замерла, глаза невольно округлились – прими такой подарок, все равно что пообещай руку и сердце. А замуж за хвастуна Званко Неждана меньше всего хотела идти. Откажись – оскорбишь прилюдно жениха, отца разгневить. Девушка застыла соляным столбом.
– Ну что думаешь, дочь, – спросил отец вкрадчиво. – Примешь гостинец?
– Гребень этот – не пряник. А думаю, князь, торопится твой гость дорогими подарками меня, глупую, одаривать. Может и похлеще невесту здесь в Аркаиме сыщет. – Она упрямо уставилась перед собой.
Отец усмехнулся:
– И то верно говоришь, дочь моя. По нраву мне твои разумные речи. А чтобы гостя нашего не огорчать отказом твоим, пускай гребень этот у меня побудет для сохранности, – и, лукаво улыбаясь, он сгреб украшение с ладони опешившего юноши и спрятал за пазухой. – Ступайте, погуляйте.
20
Стоило им отойти от князя Олега, Званко присмирел и теперь поглядывал на княжну с опаской.
– Что, не люб тебе? – спросил, когда они поравнялись с первыми торговыми рядами и смешались с толпой, а ярмарочная толчея позволила ему прикоснуться к девушке и склониться над ее ухом.
Неждана посмотрела на него, будто рублем одарила, отвела взгляд:
– А коли скажу, что не люб, то что сделаешь? Отстанешь?
Осмотрев первый прилавок – с малахитовыми украшениям и шкатулками, она отошла ко второму – на нем лежали отрезы дорогой парчи, персидского шелка. От ткани шел остро-сладкий аромат перца и ванили: купец добирался до Аркаима не путевыми тропами, а обычным караваном, со специями. От того ткани пропитались этим манящим ароматом. Княжна рассеянно погладила их. Званко стоял рядом, дышал рвано, с обидой.
– Не отстану, воля дедова, сама знаешь…
– Тогда о чем спор? – девушка отошла от прилавка, направилась вдоль рядов, уже не заглядывая к торговцам. Ее привлекла толчея у одной торговки: молодки что-то шумно обсуждали, а до княжны доносились лишь обрывки фраз. – Люб или не люб, меня о том не спрашивают… Как и тебя, впрочем.
Она подобралась ближе к толпе молодых девушек, свернула влево, стараясь подобраться ближе к Тайным рядам – их иссиня-черные шатры покачивались, заслоняя собой свет.
– То просто чудо! – причитала, закатывая глаза, молоденькая женщина в красном платке с ярко-синими петухами. – Говорю ж – чудодейство какое-то…
– В самом деле, будто пять али семь годков скинула.
У женщины в красном платке от смущения порозовели щеки.
– Говорю, девкой так хороша не была…
Ее товарки оглядывали ее со всех сторон, пристально оценивая и поворачивая то так, то этак, будто продажную кобылу. Неждана заинтересовалась, притормозила у лотка с глиняными свистульками, будто бы разглядывая рисунок. Званко молчал.
– И то верно…
– А где ты мазь-то энту нашла? Можешь сказать толком?
Женщина в красном платке махнула неопределенно в аптекарский ряд:
– У травников, говорю ж… Крайний шатер, неприметный такой. Под навесом еще полынь да лаванда висят пучками. Торговец низенький такой, неприметный мужичок, не из наших…
– Приезжий?! – с каким-то особым чувством отозвались подружки.
«Дурочки», – отметила про себя и пошла дальше – разговоры про девчоночьи штучки, ленты да мази целебные были ей не интересны. Пройдя до середины ряда, Неждана внезапно остановилась:
– А гребень ты тот где купил? – спросила.
Княжич растерялся, показал рукой:
– Да вон там, у купца ереванского. Тонкая работа, думал. Понравится, – он выглядел все более жалко, Неждане уже хотелось его как-то приободрить. Подумав, она улыбнулась:
– Скажи, княжич, а учили тебя, как за девушками ухаживать?
Званко уставился на нее, побагровел. Вокруг них, словно вокруг острова, суетилась толпа зевак. Их поток рассекался надвое и смыкался снова.
– Ну…
– А говорили ли тебе, что девушке не гоже свои чувства показывать?
– Ну…
– Веревки гну! – Не выдержала Неждана. – Коли говорили тебе, так отчего ж при батюшке мне свои подарки вручать начал? Чтобы словом повязать?.. Эх ты, и не стыдно тебе?!
Княжич насупился – именно на это он и рассчитывал на самом деле: княжне будет неудобно при отце давать ему от ворот поворот, а он бы потом уже и князя Олега убедил, что поладили они. Так бы и выполнил дедово поручение прежде оговоренного срока
