ЧВК Херсонес. Том 2 - Андрей Олегович Белянин
– Ещё как, бро, – ко мне кинулся с объятиями заметно протрезвевший Денисыч. – Давай к нам за стол, тут Герман такие ходы надыбал! Хоть сейчас металлоискатель на плечо, лопату в зубы – иди и копай! Но сначала перекусим и выпьем…
Как вы понимаете, он уже и близко не заморачивался, что каких-нибудь два-три часа назад обвинял меня во лжи. Сам. Ртом. Которым теперь он зазывал меня на ужин. Вот как к нему относиться после всего этого, а? Лично я понятия не имею.
В общем, я тоже приобнял его за плечи и похлопал по спине.
Красавица Гребнева демонстративно подвинулась на скамье, всем видом показывая, куда мне должно сесть. Земнов головы не поднимал от своего ноутбука, и по его напряжённой фигуре было ясно, что вот прямо сейчас лезть к нему с вопросами не стоит. Я присел напротив, плечом к плечу со Светланой.
– Он нашёл?
– Почти, – так же тихо ответила она. – Уверен, что узнаёт тот чёрный хребет вдали, но место поклонения жрецов – не обязательно место сокрытия коня.
– Понимаю. Картина может изображать подготовительную стадию, а непосредственно сам клад зарыт хоть в пяти километрах по радиусу.
– Местность гористая, вряд ли в каменистой почве можно было вырыть достойную могилу.
– Искусственный курган? – предположил я, почему-то уставившись на её грудь.
– Мои курганы натуральны, – подчеркнула она, томно облизала губки и потянулась ко мне, опустив ресницы.
Именно в это время чёрт дёрнул знатока всех языков великодушно влезть между нами с двумя бокалами вина и, естественно, облить нас обоих. На него-то, кстати, не упало ни капельки!
В результате очередное белое платье девушки расцветилось красными винными пятнами, и она, влепив Денисычу звонкую затрещину, ушла к себе. Слёз в её глазах не было, только ярость и раздражение. Но тут девушку можно понять, мне тоже пришлось снять мокрую рубашку, метко закинув её комом в фонтан. Само прополоскается. Нам, мужчинам, несколько проще.
Но вот не знаю, правда, как теперь Светлана будет со своим платьем возиться? Во-первых, отстирывать вино очень трудно, а во-вторых, я вообще не представляю нашу блистательную Афродиту занятой банальной стиркой, с руками по локоть в пене и мыле. Я вдруг всерьёз задумался, что и стиральной машины в музее не было, а как же тогда…
– Александр, – вдруг поднял руку Земнов.
Разумеется, я тут же пересел на его сторону. Герман открыл сразу четыре вкладки, демонстрируя мне мои же приблизительные рисунки в контексте старых и современных линий Карадага. Вот, значит, где он планирует начинать поиски.
– Но в легендах Коктебеля ничего не говорится о золотом коне.
– Если бы говорили, то, наверное, люди за эти годы изрыли бы все горы вокруг. Друг мой, если ты прячешь что-то в лесу, говори всем, что вышел в степь. А если в степи, то кивай в сторону гор. Ну, и если в горах, то…
– Клянись, что всё сбросил в море? – логично предположил я.
Великан поднял вверх кулак правой руки с оттопыренным большим пальцем. Жест, конечно, скорее римский и не во всём приличный, но уж ладно, сойдёт.
– Хорошо, значит, мы посетим Коктебель, волошинские места, нудистские пляжи и отметимся в кафе татарской кухни. Я читал, что именно там делают лучшие во всём Крыму чебуреки.
– Какие места? – явно затупил Герман.
Мне пришлось объяснять, хотя какой работник любого крымского музея не знает имя Максимилиана Волошина? Нет, нет, нет, его можно не любить, но чтобы ещё и не знать?!
Художника, по чьим акварелям учёные-гидрографы до сих пор сверяют профиль остывшего вулкана. Поэта, чьи стихи вошли золотой страницей в элиту поэзии Серебряного века. Гражданина мира, который одновременно прятал в своём доме на разных этажах красного комиссара и белогвардейского офицера.
Щедрого друга всех известных писателей, поэтов, актёров, художников и музыкантов. Ну, кроме Николая Гумилёва и Осипа Мандельштама: с первым он стрелялся из-за Керубины, а второй у него книгу спёр и возвращать отказался.
Могучего мужчины, ломавшего все традиционные запреты в убеждении красоты и совершенства человеческого тела, а потому создавшего первый нудистский пляж на черноморском побережье. Хотя и заплатившего штраф за это дело.
Но будущее его оправдало. Как говорит нам Википедия, после очередного небольшого землетрясения в Коктебеле скала, уходящая в море, явила всем чистой воды профиль, в котором только упёртый дурак откажется видеть реалистические черты Макса Волошина! Да проверьте сами, что вам стоит…
– Коктебель большой.
– Нет, друг мой, это относительно компактный, уютный посёлок на море. А учитывая саму цель наших поисков, о купании вообще вряд ли стоит говорить. Думаю, нам придётся идти в горы.
– Герман, ты щё? – вмешался Диня, за минуту без присмотра успешно опустошивший все наши забытые кубки. – Ты эт… сам как-то обмолвился, чо в горах копать ни-и-зя!
– Мы и не будем копать, – вдруг понял я. – Мы будем искать пещеру, где скрыт золотой конь царя Митридата. Так ведь?
Земнов удовлетворённо кивнул. Я был готов к любому походу, лишь бы мне дали полчаса на посещение музея легендарного художника, поэта и авантюриста. Это ведь не займёт так уж много времени и не задержит нас в поисках. Хотя, конечно, желательно было бы знать, с чего мы начнём?
– Личн я, зема, нащл бы с… с ихнего вин-н-нго завода!
– Кто бы сомневался? – отмахнулся я, а Герман увеличил одну из картинок на весь экран.
…На фоне голубого неба и сине-бирюзового моря поднималась величественная скала. Та самая, с профилем бородатого человека, навеки прославившего эту землю. Что ж, если кто и был способен хранить тайну золотого коня, то это только Волошин. Тут я охотно поверю…
– Ты пьяная?
– Н-нет…
– Как нет, ты пьяная!
– А фот и н-нет… хи-хи…
– Как ты вообще сумела набраться? Я же трезвый!
– И чо… и чо… и чо?
– Ты поставила себе капельницу в вену, пока я спал?
– Фу-у… не-е…
– Тогда как?
– Ни ск-жу! Ни ск-жу… иди сюда…
– Перестань меня хватать! Пусти, пусти, тебе говорят!
– Т-ты скушный…
– Зато трезвый! Ладно, я не спрашиваю как, но зачем?
– …ик?
– Я говорю, напиваться зачем?
– Поцелуй м-ня!
– Как? Как я тебя поцелую?!
– Н-не хочешь м-ня, не любишь…
– Хорошо, скажи хоть, что ты пила? Мне же оно аукнется!
– Мы ф… ф Круму… ф Крыму!
– И что? Говори, меня, кажется, накрывает…
– Сдесь фезде ви-ни-шко-о!
– Ик? Ну фсё… я тоже ф кашу-у…
– Тип-перь поцелуишь?
– Хр-р…ом, ном, ном, хр-р-р…
– Н-не п-няла?
– Я сплю.
– Фсе мужики сволочи-и…
…Утром встали рано, все невыспавшиеся, все с больной
