Продавец времени - Евгения Витальевна Кретова
Сняв остатки остальных украшений и отвязав дорогие ленты, княжна заперла сундук, а ключ убрала в заветное место, за изразцами. Оставшись в одной сорочке, свернула подушки рушником и уложила под одеяло, аккуратно примяла перины и подушку. Бросила рядом с изголовьем книжицу, поправила в ней закладку. Низкую подставку для ног придвинула к краю постели, поставила на нее приготовленный заранее огарок свечи в серебряном подсвечнике. Бросила рядом огниво.
Критически оценив проделанную работу, осталась довольна.
У двери послышался шорох.
– Княжна, спишь? – Голос Леси, приглушенный плотно запертой дверью.
– Нет, читаю еще, – отозвалась Неждана и нахмурилась: вдруг служанка захочет войти, придется все приготовления рушить. Опережая просьбы служанки, зевнула: – Мне уже лучше, спать ложусь… И ты спи!
– Если что, я тут, в горнице, за дверью. Что нужно будет, кликайте!
Неждана закатила глаза:
– Хорошо, – и попрыгала на кровати, зашелестела одеялами, будто устраиваясь для сна. Зажгла и тут же загасила свечу, чтобы запах прогоревшего фитиля обманул настырную Лесю.
Прислушалась – служанка в самом деле устраивалась на ночлег под дверью.
Княжна поморщилась: вот упертая.
Но спорить бесполезно. Спорить – это привлечь к себе внимание. Поэтому она притихла, ожидая, когда служанка уснет. Ноги застыли – из приоткрытого окна потянуло ночной свежестью. Неждана забралась в кровать и обхватила ледяные пальцы руками. За шиворот тонкой сорочки забиралась вечерняя прохлада. Внизу, на княжеской половине, шумно гудела пирушка, гремели мужские голоса, смех и пляски скоморохов. Из-под двери в светлицу доносилось ровное посапывание и тихий храп служанки.
«Пора!», – бесшумно соскользнув с постели, Неждана на цыпочках прошла к сундукам.
Сдернув с них шелковые накидки и переложив на лавку плоские подушки с персидским узором, откинула крышку у ближайшего. Достала со дна мужскую одежду, обувь. Из другого – еще раз предварительно прислушавшись к мерному дыханию Леси – короткий меч в неприметных ножнах. Ловко оделась, плотнее заплела волосы в косу и убрала ее, закрепив ее короткой бронзовой спицей. Покосилась на распахнутое нутро сундука – на дне остался припасенный холщевый мешок, внутри которого – сухари, фляжка с водой и несколько кусочков вяленого мяса. Все это ей понадобится, но не сегодня. На ноги надела мягкие сапожки из оленьей кожи, легкие, без каблука, от того особенно бесшумные и удобные. Закрепила на поясе оружие, спрятала под накинутый поверх кафтана короткий дорожный плащ. Присев на одно колено, приподняла угол сундука, вытянули из-под него темную тряпицу, развернула ее – на ладонь тяжело лег небольшой кошель. Неждана сунула его за голенище.
Подтянув пряжку и накинув на глаза капюшон, она еще раз оглядела свою комнату, оправила одеяла и приоткрыв шире окно, подтянулась и села на подоконник. Осторожно вылезла наружу, ступила на карниз, по нему – на выступающие слеги нижнего этажа, подобралась к крыше крыльца, но не спустилась с нее, а перебралась к соседнему окну и перемахнула через водотечник. Уже оттуда забралась на охлупень, прильнула к нему, отдышалась.
Во дворе было безлюдно. Легкая дымка кутала травы, опутывала паутиной ночных грез кусты. Тянуло запахом горячих угольев, можжевельником и – совсем немного – полынью. Ночь еще не занялась, тусклая луна едва показалась над крышами, а серые сумерки уже плотно укрывали беглянку. Неждана посмотрела вниз – за двором тянулся загон, за ним – сараи и работные постройки, в которых сейчас, она предполагала, сновали слуги – она слышала их неспешные разговоры, смех.
Значит, ей туда нельзя.
Придерживаясь за стамики в форме солнечных дисков, девушка перебралась в соседнее крыло, бывшее когда-то материнскими покоями, и спустилась по опорному столбу вниз. Легко спрыгнула на траву. Отряхнула руки.
Где-то поблизости почудились голоса, Неждана заторопилась к воротам.
Прижимаясь спиной к стене теремного дворца, держась в тени, она добралась до угла, выглянула из-за него на освещенную факелами площадку. Дружинники вели неспешный спор о способах заточки сабель. Дождавшись, когда они оба отвернутся, девушка ловко перебралась через освещенный участок и скрылась в тени деревьев.
Мягкая листва окутала ее, оросила сапоги снопом мелкой вечерней росы, холодной и жгучей. Ветер подхватил полы ее плаща, обвил вокруг щиколоток, но тут же отпустил, словно признаваясь, что он с ней заодно, и тоже не прочь совершить что-то тайное и преступное.
Неждана улыбнулась – сейчас только ветер свидетель ее побега. И удача не отвернется от нее: по крайней мере, княжна не сделал ничего, чтобы ее разгневать.
Пробежав по садовым дорожкам, она выбралась из княжеского сада ровно в тот момент, когда над теремным дворцом поднялась луна, ярко осветив охлупень и стамики, за которыми мгновением раньше пряталась княжна.
17
Отойдя для верности от княжеского теремного дворца подальше, Неждана распрямила плечи. Здесь, в полутемных улочках никогда не спящего пригорода Аркаима, она сливалась с толпой, была одним из многих подростков – без примет и званий. И ради этого – упругой и уверенной походки, острого взгляда и крепкой руки, могущей постоять за себя и при необходимости вырвать из глотки признание, а из рук – запретный артефакт, она до бесчувствия занималась с воительницей Александрой искусством боя и владения мечом, стрельбой из лука. Ради этого она каждый вечер накладывала мази на кровоточащие мозоли на ладонях, делала примочки на порезы и ссадины, изобретая все новые оправдания своему «неподобающему» поведению.
Княжна должна владеть оружием, так говорили старики. Чтобы защитить свою честь.
Княжна должна владеть искусством боя, так говорили книги, подсказывая примеры воительниц прошлого, встававших на защиту своих земель. Чтобы иметь холодный ум и вовремя распознать опасность.
Княжна не может ослушаться отца, о том твердят законы.
А князь Олег прочит дочери спокойное существование в теремном дворце, воеводство кухарками да прислугой, воспитание детей да сидение в светелке за прялкой и тихой песней.
Неждана искала другого. Сильного ветра в лицо вместо его отголосков, свободы вместо тесной светелки теремного дворца, жизни, в которой ее слово будет что-то значить.
Но больше всего она искала справедливости. И материнской ласки, которой она лишилась в одночасье.
Неждана и сейчас помнила то утро в мелочах.
Мать собиралась к трапезе, наряжалась. Отец отправился в поход к дальней заставе, собрать ясак с тамошних данников. Да задержался – мать волновалась.
– Кабы чего не случилось, – вздыхала.
Не выдержав неизвестности, она отправила гонца навстречу, велела возвращаться до обеда, если не встретит по пути дружину. Дочь вертелась у ног, то и дело, попадая под руку – мать сердилась. Пару раз даже затрещину дала, прикрикнув:
– Уйди с дороги!
Неждана спряталась в тени, под деревом. Разложив платок, задремала на нем.
Проснулась от холода – солнце зашло за тучи, поднялся ветер. Листья на деревьях затрепетали, зашумели. Княжна подхватилась – думала, батюшка уже вернулся, думала, ищут ее.
Но во дворе никого не было, только рыжий кот сонно поглядывал на дорогу, то и дело дергая острыми ушами и прогоняя от себя назойливую муху. Из-за деревьев показался всадник – взрослый воин, с опаленным в боях, обветренным лицом. Неждана его прежде не видела.
Спешившись, он взял коня под уздцы и направился к княжескому терему, только не красному – парадному – крыльцу, а к домо́вому, каким пользовалась княгиня и все другие женщины. Из дома вышла мать – Неждана вытянула голову, привстала и хотела было махнуть рукой – думала, что мать ее искать вышла. Но что-то остановило княжну, она притаилась, вслушиваясь в завязавшийся между старшими разговор.
– Не знал, что встречу тебя вновь, Чернава Всеславна… Но молва привела, – проговорил незнакомец матери, будто знакомой.
Мать спустилась с крыльца, взяв рыжего кота на руки, направилась от терема вглубь сада – неторопливо и величественно. Воин направился за ней, как привязанный. Девочка видела, он не мог отвести взгляда от материнского профиля, ловил каждое ее движение, вздох, будто зачарованный. Будто княгиня
